Горький опыт группы Колесовой был для людей, готовивших воздушных десантников, тяжелым уроком, и все последующие группы стали обучать прыжкам более серьезно и продуманно. Трудно предположить, что решила тогда предпринять Леля Колесова, оказавшись вместе с группой в таком трагическом положении.

Ясно только одно. Во главе группы, состоящей из четырех боеспособных разведчиц, Леля продолжала выполнять задание.

Они устраивали засады возле шоссе, предварительно заминировав полотно дороги. В первой подорвавшейся на мине машине ехал взвод гитлеровцев. Одиннадцать из них были убиты меткими выстрелами разведчиц. Но когда к месту боя подоспело подкрепление на машинах с солдатами, девушкам пришлось уйти в лес. В начале июня группа состояла уже из шести человек: она пополнилась вернувшимися из отряда Сергея Жунина Ниной Флягиной и Надей Беловой. Разведчицы подожгли мост через реку около деревни Велятичи. Гитлеровцы решили восстановить разрушенный мост и направили туда грузовик с солдатами. Девушки лежали в засаде и, дождавшись, когда машина подъехала поближе, дружными винтовочными залпами и очередями из автоматов уничтожили всех гитлеровских солдат.

В те же дни Колесова встретилась с людьми, которые стали ее боевыми товарищами по борьбе с оккупантами на белорусской земле.

Познакомимся с некоторыми из них:

Борис Николаевич Вацлавский. Перед войной студент 3-го курса Московского авиационного института, он пошел работать на ЗИЛ. Летал на спортивных самолетах, прыгал с парашютом, был участником традиционных авиационных парадов на Тушинском аэродроме.

С самого начала войны ушел добровольцем на фронт. В составе одного из десантов был заброшен в тыл врага под Смоленск. Возвратился на советскую территорию вместе с выведенными из окружения 350 бойцами и командирами Красной Армии. К моменту прихода в часть 9903 командир Красной Армии Б. Н. Вацлавский был награжден орденом Красного Знамени. До заброски в Белоруссию успешно выполнил ряд заданий командования части. В составе сводного отряда особого назначения под командованием Никиты Радцева Вацлавский, будучи командиром разведки, храбро сражался в неравном бою с гитлеровцами под Сухиничами. Он пользовался большим авторитетом у бойцов и командиров части 9903.

Следующим нужно назвать уже знакомого нам Григория Яковлевича Сороку. Он тоже ушел на фронт в первые дни войны, попал в окружение, был схвачен гитлеровцами, но сумел бежать и, перейдя линию фронта, вернулся в ряды Красной Армии. Бесстрашный воин, опытный разведчик части 9903, Григорий Сорока в быту был на редкость скромным, даже застенчивым человеком. Все девушки части относились к нему с большой теплотой, почтительно называя «дядей Гришей», хотя этому «дяде» было всего на два-три года больше, чем им.

Еще с двумя замечательными людьми свели Лелю Колесову партизанские тропы Белоруссии.

Павел Иванович Кожушко, работавший до войны инженером в паровозном депо, безусловно, не думал, что его партизанской «специальностью» станет полная опасности и риска работа подрывника фашистских эшелонов. Забегая вперед, скажем, что к моменту освобождения Белоруссии частями Красной Армии Павел Кожушко пустил под откос около 30 вражеских эшелонов, за что был награжден двумя орденами Ленина.

Командиром партизанского отряда, в котором П. И. Кожушко возглавлял подрывную группу, был Виктор Ильич Ливенцев, бывший учитель, ставший перед войной кадровым военным. Ему, командиру 1-й Бобруйской партизанской бригады, было присвоено высокое звание Героя Советского Союза.

Нам посчастливилось встретиться с этими людьми — подлинными героями белорусского партизанского движения. Вот что они рассказали о нашей героине Леле Колесовой.

8

Борис Николаевич Вацлавский

На первую встречу с Колесовой, которую я хорошо знал по Подмосковью, я выйти не смог — задержался на важном задании. На вторую встречу пришел точно, долго ждал, но ни Леля, ни кто-либо другой из ее группы не появился. Возникло опасение: а может быть, девушки попали в лапы гитлеровцев? Ведь их в Выдрице, как сельдей в бочке. И еще через пять дней, 11 мая, почти потеряв надежду, я с двумя своими хлопцами отправился на третью встречу.

Леля была девушка отчаянная, умная и находчивая. И красивая. Теперь-то могу признаться, что был в нее немножко влюблен.

В назначенное время я с ребятами был на месте.

Неподалеку с хворостиной в руке ходила какая-то дивчина в простой крестьянской одежде, с туго повязанным на голове платком, так что видны были только ее глаза и нос. Увидев нас, незнакомка быстро направилась в глубь леса. Фигурой и походкой она чем-то напомнила мне Лелю.

— Вот что, — сказал я своему связному Леше Гальчину, у которого был звонкий голос, — запевай песню нашей родной части.

— Есть! — по-военному ответил он и негромко, но так, чтобы девушка услышала, начал:

Слушают отряды песню фронтовую,

Сдвинутые брови, твердые сердца,

Родина послала в бурю огневую,

К бою снарядила верного бойца.

Дивчина в нерешительности остановилась, как бы прислушиваясь, а мы, уже втроем, продолжили эту, неизвестно кем сочиненную песню, своеобразный гимн части 9903:

Вот они — дороги в зареве тревоги,

На гранатной ручке не дрожит рука,

Приходилось туго гитлеровским слугам

От его стального острого штыка.

Тут незнакомка сорвала с головы платок и помчалась к нам. Леля!

— Здравствуй! — мы крепко обнялись.

— Ну рассказывай, как дела, а то Спрогис по рации постоянно спрашивает, что с твоей группой?

Лицо Лели посуровело. Она поведала мне о трагической гибели трех своих подруг, о двух девушках, захваченных фашистами, об очень серьезной травме позвоночника у Зины Морозовой. Попросила прислать к ней врача.

— Ни врача, даже фельдшера у меня нет, — ответил я, подумав, в каком тяжелом положении оказалась Лелина группа. — Будем просить Спрогиса прислать медицинскую помощь из Москвы.

— Только не думайте, что мы здесь не работали. Три засады на большаках устроили, немало гитлеровцев ухлопали. К тому же в одном крупном полицейском участке большой тарарам наделали.

— Так это ваших рук дело? — спросил я. — Расскажи, как все было?

— А что рассказывать? — пожала плечами Леля. — Сначала, как всегда, за подходами к участку наблюдали. Деревня, надо сказать, большая, около пятисот домов. На задание пошли Тоня, Ара, Вера и я. Не знаю, по какому поводу в окопах перед участком оказалось полно этих гадов. Они нас заметили и ураганный огонь открыли. Пришлось отойти и залечь. Эх, думаю, неужели наша операция сорвется? Необходим отвлекающий маневр. Была не была, по-пластунски подползла к забору участка, схватила попавшееся под руку ржавое ведро и изо всех сил его через забор бросила. А сама ползком назад. Шум от этого ведра поднялся на всю