class="p1">Лена не стала ничего отвечать. Она в этот момент ковырялась в шкафу. Дверь осталась открытой, из-за чего, мне открылся прекрасный вид на её восхитительные ножки. Похоже, искомое находилось в самом низу. Увлекшись поисками, девушка не обратила внимание, как её сарафан сильно задрался. И хоть совесть требовала отвернуться, но что-то не давало мне это сделать. Наверное, любовь к прекрасному.

- Нашла! Ой! - обернувшись, она увидела мой пристальный взгляд. Затем быстро поправила сарафан. На её слегка полноватых щёчках заиграл румянец. Опустив взгляд, девушка положила на диван большую спортивную сумку. - Вот. Он давно у меня.

Мы втроём внимательно смотрели на содержимое сумки. Лена, старательно отводя взгляд от сына, нервно теребила поясок.

- Мам, а ты ничего не хочешь мне рассказать? - вкрадчиво спросил парень. Он старался заглянуть маме в глаза, но она смотрела куда угодно, но только не на него.

- Ну. Тут такое дело. Это принадлежало твоему отцу. Но когда он узнал о беременности, то так быстро сбежал, что забыл о нём. А когда, потом, просил вернуть, то был… Ну, короче, я его не стала отдавать. Вот.

- А ведь ты мне про отца так ничего и не рассказывала, - с затаённой обидой произнёс парень.

- И не собираюсь, - её ответ был категоричен. Мать и сын пристально буравили друг друга взглядами. На моих глазах развернулось тяжелейшее противостояние, наверняка происходившее во множестве подобных семей. Когда ребёнок очень хочет узнать о своём отце. Но однажды брошенной, в столь сложной ситуации, женщине трудно пересилить себя и начать говорить о человека, предавшем её, в миг, когда она так сильно в нём нуждалась.

- А придётся, - упрямо заявил Паша. На губах парня появилась торжествующая улыбка.

- Это ещё почему?

- Может, мне выйти? Пойду пока кофейку попью, - не желая больше наблюдать за семейной сценой, попытался сбежать. Ситуация просто сюрреалистичная. На улице не пойми, что творится, а они тут о прошлом спорят. Но вдруг от этих мыслей меня немного накрыло. Они говорят о прошлом. В голове завертелось множество вопросов. А каково было прошлое меня здешнего? Что же такое эти локации? Это фрагменты параллельных миров или что-то еще? А если они погибнут в этом мире, то как ни будь ощутят это в моём? И это только малая часть вопросов.

Лена явно была уже на взводе от начавшегося разговора. Но мой вопрос погасил её запал. Переведя взгляд с сына на меня, девушка несколько секунд смотрела в глаза, после чего опустила взгляд. Этих секунд хватило, чтобы заметить плескавшийся в её глазах, целый океан горечи и обиды.

- Останься, пожалуйста, - чуть слышно прошептали её губы.

- Да, дядя Лёша. Останьтесь. Я не знаю, жив ли мой отец ещё или нет. Но, мам. Возможно, ты произнесла ту фразу в шутку. Но ты меня всегда учила, что слово своё - надо всегда держать. И не важно, как и когда оно было произнесено.

Окончательно успокоившись, Лена подошла к сыну и крепко обняла его. Затем, разжав объятия, сняла с него кепку и взъерошила волосы. Парню это явно не понравилось, но он смиренно принял издевательство над своими волосами.

- Эх, Пашка. Совсем ты у меня взрослый стал. Вон, даже маму учить начал. Ну, рассказывай, когда я там что-то обещала рассказать.

- Так ты забыла? - спрашивая, он немного отошёл от мамы и тщательно пригладил ладошкой взлохмаченные волосы. - Когда вернулась после корпоратива и рассказывала истории из своего прошлого.

- Вроде что-то такое было. Но разве я тогда говорила, что расскажу о нём?

- Я тогда спросил про отца, а ты выпалила, что расскажешь о нём только после конца света. А у нас, сейчас, как раз, он и наступил. И это, мам. Верни кепку.

Проигнорировав его просьбу, девушка нацепила, реквизированный у сына, головной убор на голову и опять посмотрев, снизу-вверх, на меня.

- Лёш, мне идёт? - спросила и громко шмыгнула покрасневшим носиком.

- Ты в ней смотришься очень мило, - ничуть не покривив душой, отвечаю. А будь это иначе, то ответ был бы таким же. Ибо если хочешь обидеть женщину, то достаточно, хоть немного, критики в адрес её гардероба. Но такие ошибки, любой женатый мужчина, перестаёт совершать очень быстро.

- Паш, ты слышал что-нибудь о ролевиках и толкинистах?

- Это психи, бегающие по лесам в странных нарядах, с мечами и луками?

- И ничего они не психи! Короче, слушай. Я в универе увлеклась этим всем. Молодая была, времени полно.

- Ты и сейчас у меня еще очень молодая.

- Льстец. Ладно, не перебивай меня. И вы тоже там! - крикнула она в сторону коридора. Когда во входную дверь сильно ударили, Паша по удобнее перехватил биту. Я начал стягивать с плеча ружью. А - Лена, удивлённо посмотрела на нас. - Вы чего так напряглись? Помнишь, те тяжёлые мешки в машину перетаскивали?

- Помню. Ты тогда сказала, что там ржавый металлолом.

- А это были рыцарские доспехи одного придурка. Ему их на заказ делали. С их продажи была куплена эта дверь.

Мы вновь обалдело уставились на неё. Но ничего говорить более не стали. Лена немного помолчала и, наконец, рассказала свою историю. Поступив в столичный вуз, она познакомилась с людьми, увлекающимися ролевыми играми. Её так зацепили их рассказы, что в итоге тоже втянулась. Но прекрасные студенческие годы закончились, и ей пришлось вернуться в родной город. Она была тогда молода, и будущее выглядело светлым и прекрасным. Устроилась на работу в хорошую фирму. Родители помогли с первоначальным взносом за квартиру. И разобравшись со многими хлопотами, Лена решила вновь окунуться в так полюбившиеся ролёвки. Нашла в городе людей, увлекающихся играми и присоединилась к ним. Там то и случилось это. Великая и прекрасная, мучительная и невыносимая. Описывать можно множеством слов, а их значения, могут быть кардинально противоположны, но описывать они будут одно обширное слово. Любовь.

Она встретила молодого парня, филигранно отыгрывающего роль странствующего рыцаря. Он был красив и образован. При каждой встрече читал стихи. А как-то раз, играл на гитаре под балконом. Его образ был словно списан из женского романа. На игры, он регулярно приносил ей цветы и называл её дамой сердца. Стелил на поляне свой плащ, и они вечерами и ночами сидели в обнимку. Молодая девушка не верила своему счастью, но в один миг вся