Данте выгибает бровь, глядя на меня. «Ты чем-то занят по вечерам?»

Мои мышцы напрягаются. «Работаю».

Он озабоченно морщит лоб. «Что-то, о чем мне следует знать?»

Мой телефон звонит, избавляя меня от необходимости отвечать брату. Я проверяю экран; это номер Лайонела. «Я должен ответить».

Данте прищуривается и кивает. «Тогда ответь».

Я перевожу взгляд с него на телефон. Мы никогда не храним секреты друг от друга, но по какой-то причине я не говорю ему, кто звонит. Даже когда его взгляд заставляет меня думать, что он считает это чем-то личным, что определенно не так.

Уголки его рта приподнимаются от удовольствия. «Ужин? Сегодня вечером?»

«Я буду там», — резко отвечаю я.

«Хорошо». С довольной улыбкой он уходит по коридору, оставляя меня отвечать на звонок в одиночестве.

«Да?» Я толкаю дверь в библиотеку, одновременно испытывая раздражение и облегчение, обнаружив, что она пуста. Прошло два дня с тех пор, как я последний раз говорил с ней. Конечно, она все еще злится на меня.

«Лоренцо, ты там?» Черт. Как долго он уже говорит? Я снова позволил себе отвлечься на мысли о Мии, когда мне следовало бы думать о чем угодно, только не о ней.

«У тебя есть что-нибудь для меня?»

«Знаешь ли ты, что у того парня, о котором ты просил меня узнать, была сестра?»

Я на сто процентов уверен, что Мия никогда не упоминала невестку. «Нет».

«Хм, я так и думал. У меня на нее не так много информации. Ее записи засекречены…»

"Засекречены?"

"Ага."

Я пытаюсь потереть костяшками пальцев непрекращающуюся пульсацию в висках. «Почему?»

«Любая ситуация, когда жертвой преступления становится несовершеннолетний, могла бы объяснить наличие закрытых записей, но это, похоже, имеет более глубокие корни. Я не смог получить доступ к большей части дела».

«Но обычно ты можешь добраться до этой хрени, верно?» Я хмурюсь. Я никогда не видел, чтобы Лайонел не мог получить доступ к информации, даже к высокоуровневым вещам. Вот почему я использую его. «Почему ты не можешь получить это дело?»

«Я думаю, это касается кого-то важного».

Я провожу рукой по волосам. Это то, что мне сейчас блядь нужно. «Итак, что именно ты знаешь о ней?»

«Зовут Микаэла Малкахи. Она родилась в 1989 году, родители Майк и Дженис. У нее есть два старших брата, Брэдли и Джейк. Затем о всей семье нет ничего примечательного, пока ей не исполнилось тринадцать. Что-то случилось, из-за чего ее забрали из дома в тот же год, когда умерла ее мать. Очевидно, самоубийство».

У меня сжимается грудь. Неужели бывший муж Мии узнал все, что он знает об избиении женщин, от своего дорогого старого папочки? «Очевидно?»

«Да. Я просмотрел отчеты полиции, и там были некоторые разногласия, но в конечном итоге судмедэксперт постановил, что это самоубийство».

«Как она умерла?»

«Повесилась».

"Ебать."

«Но это не самый тревожный факт в этом деле, Лоренцо». От тона его голоса у меня по спине пробегает холодок. Он продолжает. «Данные Микаэлы — не единственные, которые засекречены. Были доказательства недавней сексуальной активности после того, как Дженис была найдена повешенной на двери ванной».

«Это не кажется чем-то необычным, особенно если ее действительно убил муж».

«Внутри нее нашли ДНК не мужа, Лоренцо. Это была ДНК сына».

Желчь обжигает горло. «Какого хрена? Сын? Брэд изнасиловал собственную мать?»

«Ну, вот тут-то все и становится размытым. Эти записи запечатаны крепче, чем пизда монашки», — он мрачно усмехается собственному остроумию, но прочищает горло, когда я молчу. «Брэдли тогда было семнадцать, а другому сыну, Джейку, было пятнадцать. Большая часть того, что я узнал, — это догадки и показания свидетелей, но официальная версия такова: мама и Брэдли занимались сексом, а когда отец узнал, мама покончила с собой, чтобы избежать скандала и возможного судебного преследования».

Я с шипением выдохнул. Я думал, что моя семья ненормальная.

«Однако», продолжает Лайонел, «у Дженис была сестра Минерва, которая отказалась принять вердикт судмедэксперта. Убежденная, что Дженис была жертвой и была убита, чтобы скрыть все отвратительные поступки. Она продолжала кампанию за расследование смерти сестры еще два года, но затем погибла в автокатастрофе».

«Подозрительные обстоятельства, не так ли?»

"Ага. Тихая дорога, поздний вечер. Другую машину так и не нашли".

Черт возьми! «А дочь? Микаэла? Что с ней случилось?» Сестра может стать ключом к тому, чтобы прижать этого больного ублюдка раз и навсегда.

«Никаких гребаных зацепок. Она исчезла без следа».

«Так найди ее, Ли. Если записи запечатаны, распечатай их». Ярость течет по моим венам и превращает мой голос в рычание.

«Последние несколько дней я пытался, приятель. Если бы я мог, я бы это сделал. Это дело интригует меня больше, чем все, над чем я работал за последние десять лет. В нем участвовал кто-то очень высокопоставленный, чтобы запечатать эти записи так, как он это сделал. Они неприкасаемые. Мне самому интересно, кто за этим стоит».

«А как же отец? Майк Малкахи? Где он сейчас? У него есть такая власть?»

«Он умер четыре года назад. Обширный сердечный приступ. Он был начальником полиции, с наградами и уважением. Но все равно, у него определенно не было такого влияния».

Мои руки сжимаются в кулаки, и я падаю в огромное кожаное кресло за столом. «Ради всего святого».

«Извини, у меня больше нет для тебя информации, приятель. Я продолжу копать, может, еще что-нибудь найду».

«Хорошо», — говорю я со вздохом. По крайней мере, теперь я знаю больше, чем час назад. И не то чтобы мне нужны были дополнительные доказательства того, что Брэда Малкахи нужно стереть с лица земли, но они у меня есть. Больной, извращенный ублюдок. Я даже не могу представить, что случилось с его младшей сестрой.

«Мне нужно на несколько дней уехать в Абу-Даби», — говорит он с драматическим вздохом. «Этот нефтяник заставляет меня работать за мои деньги. Но я вернусь к этому, как только вернусь домой».

Я благодарю его и заканчиваю звонок, в голове у меня больше вопросов, чем когда-либо. Мне нужно выпить, черт возьми. Или, может быть, мне нужно совсем другое отвлечение.

Мия открывает дверь, ее глаза расширяются, когда она смотрит на меня. «Мне ж-жаль». Ее щеки заливаются румянцем, а голос становится тише. «Я думала, тебя нет дома. Я вернусь позже».

«Не будь смешной, Мия», — резко говорю я, резче, чем намеревался, но откровения Лайонела держат меня на грани нервного срыва.

Она хмурится, расправляя плечи, прежде чем войти в комнату.