подхожу к нему на несколько футов. Я чувствую его вонь отсюда. Нестиранная одежда и потные подмышки, затхлый сигаретный дым и вредная еда. Либо он пил намного, намного больше своей весовой категории с маленькой петардой на моей кухне, либо он действительно распустился с тех пор, как она его бросила. Подозреваю, что и то, и другое, но больше последнее. У него этот измученный, затравленный взгляд человека, у которого было все, и он потерял это в мгновение ока.

Он плюет на землю у моих ног. Непочтительный ублюдок! «Я пришел за своей женой».

Я складываю руки на груди и смотрю на него, наблюдая, как по его лбу стекает капля пота, опровергая его самоуверенный вид. Этот человек знает, кто я. Он знает, что я могу прямо сейчас всадить ему пулю в голову, и есть все шансы, что мне это сойдёт с рук. Есть все шансы, что и мне не удастся, учитывая, что он коп и сейчас середина дня, но он не знает, на какой стороне медали его судьба сегодня.

«Я сказал, что пришел за женой», — повторяет он, и в уголках его рта скапливается слюна. Господи, как Мия вообще могла поцеловать этого отвратительного ублюдка?

Я продолжаю сверлить его взглядом, отказываясь подтвердить, что она здесь — по крайней мере, сейчас. Мне нравится наблюдать, как он доводит себя до истерики.

Он сжимает кулаки по бокам и топает ногой, словно малыш, устраивающий истерику. По моей спине пробегает холодок. Я знал много мужчин, похожих на Брэда Малкахи, с эмоциональной зрелостью ребенка, но телом боксера-тяжеловеса. Это просто чудо, что Мия не покинула их дом в гробу. Я смотрю на его руки. Не такие большие, как мои, но они большие. Я представляю, как они обхватывают шею Мии. Врезаются ей в лицо. Бьют ее. Удерживают ее. Заставляют ее. Он гребаный ходячий мертвец.

Покачав головой из стороны в сторону, я вытягиваю шею и подхожу ближе, сдерживая ухмылку, когда он вздрагивает.

«Передай ее сейчас, и мы больше не будем об этом говорить», — говорит он, и его голос становится отчаянным. «Я скажу своему приятелю суперинтенданту Хейсу, чтобы он отстал, а ты можешь вернуться к своим делам».

«Кажется, Хейс на самом деле не твой приятель, не так ли? У тебя есть что-то на заместителя, ведь так?»

Он пожимает плечами, пытаясь казаться непринужденным, в то время как на лбу у него выступают капли пота, а руки остаются жестко сжатыми по бокам. «Еще более могущественно иметь суперинтенданта в кармане, чем в качестве друга, как ты, я уверен, знаешь».

«Заместитель суперинтенданта», — напоминаю я ему.

Его губы кривятся от презрения. «Он все еще может сильно усложнить вам жизнь».

«Он мог бы». Пожав плечами, я подхожу ближе. «Но его нет. Несколько налетов на бизнес моей семьи. Это все, что ты можешь сделать, еб твою мать?»

Он скалит зубы, едва сдерживая свой гнев, поэтому я подталкиваю его немного дальше, надеясь, что он сделает шаг и даст мне повод выбить из него все дерьмо. «Я спросил, это все, что у тебя есть?»

«Просто отдай мне мою жену». Его голос наполовину рычащий, наполовину нытье. «Приведи ее сюда, и ты больше никогда не увидишь никого из нас».

«И какого черта мне это делать?»

Он хохотнул. «Потому что она того не стоит, чувак. Поверь мне».

Я делаю еще один шаг вперед, и он отступает назад, прежде чем вспоминает, что он должен быть крутым парнем-полицейским, и расправляет плечи. Мы стоим лицом к лицу, глаза в глаза, и я ухмыляюсь от восторга. «Я думаю, что она того стоит. Каждый ее восхитительный дюйм».

Эти слова что-то в нем зажигают, и он подпрыгивает на цыпочках, гнев исходит от него волнами. Толстая вена пульсирует у его виска, и он поднимает кулак.

«Сделай это, ублюдок», — подстрекаю я. «Пожалуйста, сделай это, черт возьми».

«И мне ответят все трое?» — усмехается он, глядя на моих охранников.

«Я даю тебе слово, что они тебя не тронут. Им, блядь, не придется, но дай мне повод, больной ублюдок».

«Иди на хуй!» — выплевывает он.

«Ты что-нибудь слышал от своей младшей сестры в последнее время, Брэд?» — спрашиваю я с ухмылкой, и краска мгновенно сходит с его лица.

Все его лицо искажается от злобы. «Что ты, черт возьми, несешь?»

«Я знаю все о Микаэле. И твоей маме». Я надеюсь, что моя ложь заставит его раскрыть что-то большее, но он молчит и смотрит на меня. Черт, я хочу ударить его по этой уродливой роже. Сбить его с ног. Прыгнуть на его чертову голову. Хочу заставить его истекать кровью так же, как он заставил истекать кровью ее, и услышать, как он молит о пощаде, как она, должно быть, делала это много раз.

С безупречным расчетом времени машина Данте останавливается позади машины Брэда. Он опускает стекло и смотрит на меня с беспокойством. «Все в порядке, брат?»

Я не отрываюсь от Брэда. «Все просто отлично. Брэдли как раз уходил».

Этот придурок фыркает, но его колени дрожат, когда он делает несколько шагов к своей машине.

Прежде чем он откроет дверь, я хватаю его за предплечье, впиваясь пальцами в его напряженные мышцы. «Еще раз ступишь в Чикаго, и я убью тебя самым мучительным способом, какой только можно себе представить. Еще раз попытаешься связаться с Мией, и я расскажу всему миру о тебе и всей твоей гребаной семейке. Ты меня понял?»

Его ноздри раздуваются.

Я сжимаю сильнее, наслаждаясь болью, которая мелькает на его лице. Он заслуживает гораздо большего, но мы там, где мы есть. «Я задал тебе чертов вопрос».

«Да», — шипит он.

Я отпускаю его и позволяю ему забраться обратно в его дерьмовую тачку. Все это время я чувствую на себе взгляд Данте, который хочет, чтобы я не трогал копа перед нашим собственным домом, когда моя племянница и племянники находятся всего в нескольких футах от меня. Ради них, и только ради них, я этого не делаю.

Глава 15

Лоренцо

Гнев бежит по моим венам, словно это моя кровь, когда я крадусь обратно через дом, оставив младшего брата одного в кабинете. Я объяснил, что случилось с Брэдом сегодня, но пока оставил информацию Лайонела при себе. Нет смысла рассказывать только половину истории. Данте отговорил меня от моего плана избавиться от Брэда Малкахи. Он считает, что нам следует действовать умно и ждать, пока