тот, кто первым выходил на кухню, прежде всего включал новости. Я постаралась, чтобы голос не дрожал, и сказала:

– Что ж, давайте тогда включим новости.

Родители заколебались. Я сама схватила пульт, и на экране материализовались самые гнусные страхи.

На экране был наш старый семейный герб. Единственное напоминание, сохранившееся от былой славы семейства Кеми, теперь перечеркнули грубым красным крестом. Голос за кадром сообщил:

– Вчера поздно ночью, после шокирующего известия о состоянии принцессы Эвелин, была объявлена Дикая Охота. Из двенадцати призванных участников первой покинула Охоту Саманта Кеми, представительница некогда известного семейства Кеми. Она не смогла добыть первый ингредиент. Остальные команды пока продолжают Дикую Охоту: гонка за противоядием для принцессы стала ещё напряжённее…

Мама нажала пальцем поверх моего, выключив экран. Он потемнел.

– Как ты смотришь на то, чтобы сейчас отдохнуть, а вечером пойти с нами на церемонию награждения Молли?

Вот так запросто мой день из безумного превратился в нормальный.

– Хорошо. Только сперва нужно кое-что сделать.

Я встала с места и робко толкнула тяжёлую деревянную дверь, ведущую из кухни в мастерскую, готовая извиниться и принять на себя гнев моего деда.

Как всегда, в мастерской царил полумрак: оконные стёкла невозможно было как следует отмыть от покрывавших его многолетних слоёв копоти от прежних экспериментов. Ноздри заполнили запахи горящих керосиновых ламп, травяных отваров и спиртовых растворителей, привычные и тревожащие одновременно. Я не сразу разглядела деда, прежде всего потому, что он сгорбился над столом и сидел так неподвижно, будто даже не дышал.

Пока я шла к нему, его лицо искажала пузатая прозрачная реторта: мясистый нос стал ещё больше, а один глаз вдруг увеличился и позеленел, видимый через окрашенный раствор.

– Иди-ка сюда, Сэм. Скажи, что я тут варю, – его голос звучал ласково, без следа гнева.

Я приблизилась и постаралась принюхаться к испарениям над ретортой. Раствор был ярко-розовым. Я подавила тошноту и опёрлась обеими ладонями на древнюю исцарапанную дубовую столешницу. Одна из мелочей, о важности которых постоянно напоминал мне дед: приготовление зелья из натуральных ингредиентов на органической рабочей поверхности усиливает его свойства. И мы всегда старались пользоваться только натуральными материалами, хотя иногда это было непросто. На другом конце стола дедушка набрал из небольшого пузырька две капли золотистой жидкости и добавил их в реторту. Капли медленно скатились по трубке, пока не упали на дно.

Я задержала дыхание и нагнулась ближе.

– Э-э-э… что-то вроде средства от головной боли?

Дедушка поднял сердитый взгляд.

– Зачем мне добавлять золотарник в средство от головной боли?

«Золотарник. Против воспаления в горле и пустого кошелька». Конечно, дедушка прав. Головная боль тут ни при чём.

– Сосредоточься, Сэм!

Но я ничего не вспомнила. Я всю ночь была на ногах и теперь буквально засыпала на ходу.

Дедушка с досадой вздохнул.

– Сэм, эта Охота – не что иное, как глупость. Бесполезно надеяться, что какой-то квест вернёт алхимии удачу и богатство. Пока господствует синтетика, нам не остаётся места.

Его слова оживили во мне застарелое отчаяние.

– Но почему, дедушка? Если бы мы обновили лавку, заполнили нехватку ингредиентов, может, прибегли к небольшой рекламе… имя Кеми помнят многие. Те, кто пришёл бы к нам, если бы знал, что мы всё ещё на плаву.

– Нет, – он решительно покачал головой. – Всё, что нам остаётся – хранить секреты мастерства, не давать им пропасть, пока мир наконец-то не образумится.

– Но принцесса…

– Я не помогаю королевской семейке. Они сами заварили эту кашу. Да и как ты можешь доверять тем, кто готов пожертвовать своей роднёй?

– Ты имеешь в виду Эмилию?

– Они испугались, что сила принцессы достанется ей, – кивнул дед. – Я участвовал в Дикой Охоте, Сэм. Ты это знаешь. И поверь мне на слово, «правила» Дикой Охоты – пустой звук для этих людей, коль скоро они получают то, что им нужно. Я был учеником твоей прабабушки, и по всем правилам это она должна была быть объявлена победившей в Дикой Охоте. Зоро Астер украл её зелье и выдал за своё. Рог Одина его принял. И тогда Зоро Астер заявил, что использовал для зелья синтетические вещества, чтобы навсегда упрочить положение своей компании.

– Но кто-то же должен был рассказать королю правду!

– По-твоему, мы не пытались? Но твоя прабабушка потеряла свою книгу зелий с пошаговым описанием рецепта. Без записей оставалось лишь наше слово против его. Проклятый двор уже получил своё исцеление, так с чего им было беспокоиться? Они с лёгкостью отняли у нас звание поставщиков и передали его Зоро Астеру с его новой компанией. Как будто не было веков преданного служения. Это сразило твою прабабушку, и она уже не смогла оправиться. Вот почему никогда не доверяй ни двору, ни синтам.

Я тут же захотела задать множество новых вопросов, но в голове мутилось от усталости. И к тому же он вернулся к своему зелью.

– Пойду прилягу, – сказала я.

Но вместо того, чтобы сразу идти к себе в спальню, я задержалась у дверей библиотеки – моего самого любимого места в мире. Может, если заглянуть сюда на минуту, я почувствую себя лучше?

В окружении книг мои мысли опять вернулись к приворотному зелью. Где-то в этой комнате почти наверняка спрятан ответ. Аните с Арджуном всё ещё нужен верный рецепт, они пока участвуют в Охоте. Может, я могла бы им помочь.

Я провела пальцами по золотым буквам, вытисненным на корешках: названия едва читались после стольких лет забвения. Почти все они были книгами зелий. Некоторые явно написали когда-то сумасшедшие волшебники, вообще не имевшие представления о зельеварении, но большинство из них содержали полезные, проверенные сведения.

Я смотрела на стену, сплошь уставленную корешками книг. Ничто не говорило о том, ЧТО ЗДЕСЬ ЕСТЬ ЛУЧШИЙ РЕЦЕПТ ПРИВОРОТНОГО ЗЕЛЬЯ – но где-то обязательно содержалась подсказка. Я сняла с полки три наиболее многообещающих тома, прижала к себе и перенесла на стол в центре комнаты.

Название первого прочесть было невозможно, но я осторожно открыла хрупкий переплёт, сдула пыль с титульного листа и увидела: «Четыреста способов использования дыхания приколичей»[1].

Круто. Четыреста способов использования дыхания тварей, которые вымерли четыреста лет назад.

Кого я пытаюсь обмануть? Ведь в этом вся моя жизнь. Если не в старинных словах и древних премудростях, то в хрусте переворачиваемых страниц, с трудом отделяющихся друг от друга. Где сами буквы успели слиться между собой, как страстные любовники, а чернила превратились в клей.

Я бережно пролистала книгу до конца. Ничего. Но меня уже охватил азарт поиска, охоты за скрытыми