Но однажды, по словам моего прежнего заказчика, художник почему-то был запрещен и вдруг пропал. Что произошло, никому не известно. По крайней мере, коллекционер об этом ничего не знал.

— А вы не могли бы сказать мне, кто был этот частник?

— К сожалению, нет. И не потому, что не хочу или не могу, а потому, что обладатель картин был инкогнито, в маске. Ни имени, ни фамилии. Меня привезли куда-то с завязанными глазами, попросили оценить полотна, получили заключения и проводили тем же порядком. Я даже не знаю, где я был.

— Почему такая таинственность?

— Вы меня спрашиваете, милая девушка? — Эксперт задергал бровями. — Я сам хотел бы знать ответ на этот вопрос.

— Странно. Все странно.

— Я склонен согласиться с вами, милая девушка. Даже очень странно, — подтвердил эксперт.

— А других картин Хаюрдо, кроме тех двух, вы не видели?

— Нет. Не посчастливилось больше.

Такой ответ озадачил девушку. И она посмотрела на Омирта настороженно:

— И на выставке не были?

— На чьей, прошу прощения? — теперь уже озадачился эксперт.

— Ну как на чьей? — повысила она голос. — Неделю назад в нашем городе в Выставочном зале проходила демонстрация картин Хаюрдо.

— Вы шутите? — бархатность голоса на мгновение пропала. — Не слышал!

— Ну как же? — все тем же повышенным тоном повторила Лилия и прошлась по гостиной. При этом обратила внимание, как цепко эксперт следил за нею. — Была реклама.

— Не видел! — с непонятной жесткостью заявил он.

— Как могли вы такое проворонить? — изумление было на лице и в голосе Лилии. — Это же отчасти по вашему профилю. Целую неделю демонстрировались картины, а вы ничего не знаете!

— Немыслимо. Не может быть! — вскинул он руки выше головы, как будто сдавался. — И много их было?

— Целый зал.

— Невероятно! — Он замер на миг и затем бурно выдал: — Вы, конечно, шутите, милая девушка!

— Нисколько! — отвергла она, убежденная в том, что это он пытается выставить ее дурой. — Почему невероятно?

— Потому что подобное стало бы мировой сенсацией! — Омирт оживленно затоптался в дверях. — Картины почти трехсотлетней давности российского художника. Это вам не фунт изюма!

— Не только трехсотлетней давности, — добавила девушка решительно.

— Что значит «не только»? — Дверной проем для него стал узким, Омирт оттолкнулся плечом от косяка и подался вперед. Взгляд словно ошалел от ожидания чего-то немыслимого, а возможно, оттого что он пропустил, проворонил выставку.

— Были и свежие. — Лилия пристально смотрела на него и начинала уже сомневаться, что со стороны эксперта была игра. Походило на то, что Омирт действительно произносил вслух мысли, которые в эти мгновения были в его голове. Она стиснула скулы. Мозг пронзило: если все-таки он хочет выставить ее дурочкой — ничего у него не получится! Она не идиотка, чтобы не раскусить это пушистое нечто.

— Вы сумасшедшая? — передернулся он, как от пощечины после ее слов. — А может, я трогаюсь умом, что слушаю вас?

— Но художник-то был? — в глазах у девушки повис вопрос.

— Я абсолютно уверен! — словно застолбил Омирт.

— Говорят, он до сих пор жив и пишет картины, — следила за его реакцией Лилия. — Вы только что оценивали такую. Она была написана во время этой выставки.

— Тогда мы оба с вами сумасшедшие. — Эксперт отступил за порог гостиной. — Вы видели художника?

— Нет. Но я видела там картину с его портретом в полный рост.

— Кому же вы тогда позировали?

— Никому.

— Как так? Тогда с кого написана эта картина?

— Утверждает, что с меня.

— Кто утверждает? — Эксперт напрягся и затаил дыхание.

— Тот, кто подарил ее мне.

— А кто вам ее подарил?

— Некорректный вопрос.

Эксперт поежился, смялся весь, уменьшился:

— Вы меня окончательно запутали, милая девушка. Вы или великая фантазерка, или, позвольте, великая обманщица.

— Но я ничего не выдумываю! — строптиво вскинула голову Лилия, а на ум пришло, что сейчас перед экспертом она оправдывается точно так же, как перед нею недавно оправдывался Михаил.

— В таком случае все вам приснилось, — не принял ее возражения Омирт.

— Тогда и вы мне снитесь! — вспыхнула она.

— Очевидно, — развел он руки и сделал паузу. Затем попросил: — Оставим колкости, милая девушка! Допустим, я готов вам поверить. Скажите, когда открылась выставка?

— Пятого числа.

— Пятого? — с напором переспросил эксперт.

— Разумеется, — уверенно подтвердила Лилия.

— Но позвольте! — торжествующе возвестил он. — Сегодня только второе число. Пятое еще впереди. Так что ничего из того, что вы тут наговорили, не могло происходить, потому что пятое еще не наступило!

— Как не наступило? — запнулась девушка, глотая слова и глядя с недоверием. — Сегодня уже четырнадцатое! — выпалила на одном дыхании. Затем схватила телефон, включила и опешила. На дисплее было второе число. Оно стало расплываться перед ее глазами, и ей понадобилось время, чтобы сфокусировать внимание и вновь увидеть четкую цифру. Совершенно потерянная, опустилась на стул. — Но я хорошо помню, что я делала второго числа.

— Еще бы не помнить! — усмехнулся эксперт. — Утром вы пригласили меня для экспертизы картины. Я провел ее. Возможно, на сегодня у вас есть еще какие-то планы, но это мне неизвестно.

— Второго числа у меня еще не было этой картины, — Лилия растерянно показала на полотно. — И вообще, она еще не была нарисована.

— В таком случае, что вы сейчас видите перед собой? — эксперт продолжал торжествовать. — И что я вижу на стене в вашей прихожей? По-вашему, какой картине я только что проводил экспертизу?

— Я, кажется, точно схожу с ума, — опустошенно пробормотала Лилия.

— Только, пожалуйста, не в моем присутствии, — усмешливо попросил эксперт. — Сначала вы должны заплатить мне за работу, а потом делайте все, что вам заблагорассудится.

— Но вы же отказываетесь выдать мне экспертное заключение и сделать оценку холста, — запротестовала девушка. — За что платить?

— Вы настаиваете на моем заключении?

— А зачем же я вас пригласила?

— И какое, по вашему мнению, должно быть заключение по картине, написанной в наши дни свежими красками, но в стиле художника, жившего почти триста лет назад, да еще с его как будто подлинной подписью на холсте? — давил эксперт, точно издевался над девушкой, тыкая ее носом в противоречивые вещи.

Совершенно выбитая из колеи, потому что крыть было нечем, Лилия пожала плечами:

— Не знаю. Это вам решать.

— Как бы я ни сомневался, и как бы меня ни мучили угрызения совести, но ничего другого, кроме заключения, что это подделка, я дать не вправе, — бархатно, словно с огромным сожалением, но с твердостью произнес эксперт.

Между тем Лилии показалось, что он произнес это с удовольствием, точно сбросил с плеч груз неопределенности и окончательно утвердился в своем мнении. Но может быть, это девушка интуитивно уловила своим чутьем,