«С другой стороны, живут же одинокие люди в деревнях или коттеджных поселках, и ничего. Нормально живут, — попыталась я успокоить себя. — Не жалуются. Дело привычки. И я привыкну».

Подбадривая себя подобными мыслями, я отправилась готовить себе ужин. Кухня продолжала радовать чистотой, а вот в другие комнаты, которые я утром обработала волшебной пыльцой, почему-то вернулся беспорядок. Странно. Возможно, дело в том, что кухню я убирала сама?

Был еще один момент, о котором я вспомнила только за ужином. Вода, точнее, ее фруктовый запах. Он никуда не исчез, разве что стал менее выражен. Впрочем, за сутки со мной тоже ничего страшного не произошло: я не помолодела и не состарилась, не подурнела и не покрылась пятнами, чувствовала себя хорошо, то есть как обычно. Наверное, стоит просто не обращать на эти странности внимания, во всяком случае, пока. Если уж на то пошло, то это далеко не самая удивительная странность в этом мире. Есть куда важнее загадки. Ну и проблемы, как же без них? Например, не мешало бы провести ревизию в лаборатории. Этим я и занялась, когда покончила с ужином. Просидела в мансарде почти до ночи, пересчитала травы и прочие ингредиенты, составила список того, что может мне понадобиться в скором времени. Изучением книги рецептов зелий решила заняться завтра, заодно, может, попробую что-нибудь сотворить сама. Перед сном еще убралась в своей комнате (тоже сама!) и покормила кукушку, теперь единственное существо, с кем можно было поговорить в доме, пусть и слыша в ответ лишь «ку-ку». А чтобы лучше и крепче спалось, воспользовалась успокоительным настоем, который нашелся в запасах мастера.

Утром моя догадка подтвердилась: отчего-то дом перестал «грязнить» комнаты, которые я убирала сама. Хотелось бы знать, с чем это связано и отчего такие перемены, но сия тайна пока для меня оставалась покрытой мраком.

Сегодня я решила рискнуть и проехаться до лавки на трамвае. Поездка в нем стоила дороговато, пятьдесят триксов, но разок прокатиться все же можно было, тем более в трамвае я, не считая рыжего водителя и краснощекой кондукторши, была одна. До открытия «Зелий на все случаи жизни» оставалось немного времени, и я заглянула к господину Вальди. Во-первых, купила себе на обед несколько пирожков, во-вторых, поинтересовалась, где он берет бумажные пакеты для своих булок. Пекарь с радостью поделился со мной контактами маленькой фабрики и даже пообещал взять меня с собой, когда на следующей неделе поедет туда заказывать новую партию.

— Как-то вы еще больше похорошели, госпожа Лия, — отвесил он мне комплимент на прощанье. — Еще вчера заметил. Прямо глаз не отвести.

— Наверное, вам кажется, господин Вальди. Или же на меня так влияют ваши потрясающие булочки, — отшутилась я, показывая на пакет с выпечкой. — Но за приятные слова спасибо.

Вот и первый человек, кто заметил мое преображение. Хорошо, если оно и у других не вызовет ничего, кроме удивления и восхищения. А если начнут что-то подозревать?

Подходящая для этого легенда возникла скоро сама собой. Точнее, ее мне, сама того не подозревая, подсказала покупательница, та самая пышнотелая госпожа Фирс, с которой я успела познакомиться еще в свой первый рабочий день.

— Отлично выглядите, милочка, — сказала она мне заговорщицки. — Прямо помолодели. Признайтесь честно, это некое новое средство мастера Коуна? Лосьон? Или же настой для приема внутрь?

— Крем, — тоже понизив голос, ответила я. — Говорю это только вам и по секрету. Ибо средство пока экспериментальное. Я как раз и испытываю его на себе.

— И как скоро он поступит в продажу? — Глаза госпожи Фирс прямо загорелись в предвкушении.

— Как только, так сразу. Это решает мастер. И выпуск этого крема точно будет ограничен. Но так уж и быть, специально для вас приберегу одну баночку, — пообещала я.

Та быстро-быстро закивала и произнесла с придыханием:

— Вы уж приберегите, Лия. А я непременно придумаю, как вас отблагодарить, будьте уверены.

Этот день тоже пролетел быстро. Клиентов было много, порой даже не хватало времени присесть и дать ногам отдохнуть, зато выручка порадовала. Назад я тоже поехала на трамвае. Понимаю, дорого, но сегодня я слишком устала, чтобы экономить. Поужинав, я поднялась в мансарду и, как планировала, засела за книгу с рецептами. Зелья от обычных человеческих болячек оказались не такими уж мудреными по составу, а особенность их действия заключалась, скорее всего, в травках, которые в них входили и большинство из которых я никогда не встречала в нашем мире. Тем не менее принцип и процесс приготовления этих зелий-настоев я поняла. Сложнее было с бытовыми зельями, куда уже входили такие ингредиенты, как сухой ястребиный глаз, зуб какого-то тляра, язык змеи, чешуя неизвестных рыб и прочие «прелести». Еще некий загадочный «бриллиантовый порошок» и «радужная роса».

То, что у меня гости, я поняла неким шестым чувством, будто дверной звонок зазвучал у меня в голове. Я бросила взгляд на окно, откуда была видна часть улицы и калитка, и сердце в страхе сделало кульбит: лорд Реллингтон. А я ведь совсем забыла, что сегодня «его» день! Бросилась к заветному шкафу, схватила крайний пузырек и поспешила вниз. Ноги почему-то дрожали, а во рту стало сухо, и зуб на зуб не попадал. Я с опозданием вспомнила, что уже успела переодеться в свой домашний костюм, уверенная, что никого сегодня больше не увижу, но возвращаться, чтобы сменить его, не стала. Лучше потороплюсь отдать зелье.

Реллингтон стоял, как всегда, спиной к фонарю, отчего лицо его было затемнено и едва различимо. Зато я, наоборот, оказалась перед ним, как под софитами, во всей красе: с растрепанным хвостиком на макушке, без косметики и, главное, в брюках. Ну и черт с ним!

— Милорд. — На этот раз я не забыла поклониться, как учил мастер. — Вот ваше лекарство.

Темный, увидев меня, сделал шаг назад и спросил недоверчиво:

— Где Коун?

— А вы еще не в курсе, милорд? Он уехал в Голдвайн по неотложным делам и оставил меня вместо себя, — торопливо ответила я. — Не волнуйтесь, с вашим лекарством все будет в порядке, вы будете получать его и впредь в срок.

Реллингтон больше ничего не произнес. Забрал у меня свой пузырек, а взамен протянул мешочек с монетами. Его прохладные пальцы на миг коснулись моих, и между ними будто прошел разряд тока. Нет, не фигурально, как в любовных романах, а именно электрический разряд, как, например, зимой «стреляет» наэлектризованный свитер. Реллингтон, кажется, тоже это ощутил, потому что тут же отдернул руку. Отступил в тень — и стал дымом.

Я, все еще пребывая в задумчивости, повернула к калитке, но успела сделать лишь шаг. Раздался тихий свист, словно воздух разрезали кнутом, и меня в мгновение ока оплели какие-то веревки. Я попыталась скинуть их, но чем больше дергалась, тем сильнее они сжимались вокруг моего тела. Первой мыслью было, что это дело рук Паттисона: утащит меня куда-нибудь в свое темное логово, и поминай как звали. Но в следующий миг от забора отделилась женская фигура, в которой я узнала молодую модистку.