Джон заметил, что шериф вскинул брови и высокомерно усмехнулся, и его охватило тревожное ощущение, что де Ревелль явился, чтобы устроить неприятности.

Однако ему следовало продолжать, и он перешел к следующему пункту — опознание. Он попросил брата Базиля выйти вперед, и худой молодой человек, закутанный в слишком большую черную рясу, неохотно подошел к нему.

По знаку Джона Гвин откинул один из мешков, и, под оханье и брань толпы, явил миру верхнюю часть тела. Белое лицо отвратительно контрастировало с темно-красной кровью, заполнявшей зияющую рану на горле и растекшейся по одежде.

— Брат, тот ли это человек, что пришел вчера в монастырь святого Николая?

Юный монах сделал несколько робких шажков в сторону трупа и вгляделся в лицо, потом слегка подвинулся, чтобы рассмотреть неровную тонзуру. С лицом таким же белым, как и у трупа, он кивнул и ответил дрожащим голосом:

— Это тот человек, коронер. Он назвался Гервазом и сказал, что он приходской священник из Сомерсета и возвращается из паломничества в Сантьяго де Компостелла.

Далее монах поведал о предложенной реликвии Истинного Креста и о весьма необычной явлении — настоящем письме о подлинности с подписью и печатью рыцаря-крестоносца.

— Вы сочли этого человека за настоящего священника? — напрямую спросил де Вольф.

Монах замялся.

— Трудно сказать, сэр. Понимаете, он одет в рясу, вы и сами видите, но очень уж убогую, даже для человека, пережившего трудности паломничества. И тонзура у него странная, хотя, опять же, он мог только что восстановить ее после долгих странствий.

— Похоже, вы сомневаетесь, брат. А что думает приор Ансельм?

Юный секретарь беспокойно переступил с ноги на ногу.

— Позже он сказал мне, что разделяет мое недоумение. Но этот человек смог прочитать пергамент, который принес с собой, и заговорил по латыни с одним из братьев в саду. Кто, кроме священника, это умеет?

Вызвали Несту, чтобы она подтвердила, что именно погибший пришел в таверну предыдущим вечером и заплатил за еду и ночлег. Она почти ничего не смогла добавить.

— Вам не показалось странным, что священнику потребовалось переночевать в трактире? — спросил Джон, стараясь, чтобы его голос звучал так же неприветливо, как и с остальными свидетелями; впрочем, все присутствовавшие знали, какие отношения связывают трактирщицу и коронера.

— Да, немного странно, но странствующие клирики и раньше останавливались у меня, если в соборе все комнаты для приезжих заняты. Он сказал, что на следующий день ему пообещали койку в аббатстве Бакфэст, так что тюфяк ему требуется только на одну ночь. — Далее она сообщила, что ночью ничего подозрительного на чердаке не слышала, и сказала, что оставшиеся на ночь поднимаются и спускаются, когда захотят, так что ей и в голову не пришло наблюдать за ними в такой оживленный вечер.

Больше свидетельств не осталось, и де Вольф велел присяжным пройти мимо трупа, чтобы осмотреть его поближе. Некоторые шли нерешительно, другие смотрели с жадным любопытством, а когда прошли все, коронер пролаял свои указания.

— Вы должны сами вынести вердикт, но я не вижу других вариантов, как только объявить, что этого человека, назвавшегося Гервазом из Сомерсета, беззаконно убила неизвестная личность — или личности.

Он осмотрел ряд глуповатых мужчин и юношей, словно подзадоривая их, и через минуту, после того, как они торопливо пошептались между собой, один шагнул вперед и промямлил, что они согласны. Джон уже собирался заканчивать, приказав Томасу записать вердикт на пергаменте, как произошло нечто неожиданное и нежелательное. Вперед вышел Ричард де Ревелль и бесцеремонно поднял руку, веля остановить дознание.

— Не так быстро, коронер! Есть свидетель, которого вы еще не выслушали!

На его худом, привлекательно лице появилось самодовольное выражение, которое он попытался скрыть, когда де Вольф сердито посмотрел на него.

— О чем это вы? Это мое дознание, у вас нет права вмешиваться.

— Я шериф! Я могу делать все, что считаю нужным, если дело касается правосудия, — фыркнул де Ревелль. — Вы заявляете, что убийство совершено неизвестной личностью, но я пока не заметил, чтобы вы стремились узнать, кто эта личность.

Он повернулся и поманил кого-то из толпы. Вперед неохотно вышел худой человек средних лет; Джон узнал в нем постоянного посетителя «Куста», слугу в одном из домов каноников.

— Что нового может сообщить нам этот человек? — сердито воскликнул де Вольф, злобно глядя на своего шурина, стоявшего, самодовольной ухмыляясь.

Шериф, не обратив внимания на вопрос, повернулся к стоявшему перед ним человеку — тому явно было не по себе.

— Ты Мартин Бедель, слуга каноника де Ботереллиса, так?

Пожилой слуга, одетый в простую коричневую рубаху и штаны на подтяжках, коротко кивнул.

— Да, сэр. Я разливаю вино у регента.

— Вы часто приходите в этот трактир? — рявкнул де Ревелль.

— Ага, часто, поболтать и посплетничать, если мои обязанности позволяют. Иногда прихожу, чтобы разговеться утром — у них самая лучшая кухня в городе.

Из толпы раздались смешки, но тут же затихли, когда шериф обернулся. Де Вольф нахмурился, глядя на Гвина, а тот пожал плечами — видимо, этого посетителя он пропустил, когда собирал людей на дознание.

— Вы приходили сюда вчера вечером — и сегодня утром? — настаивал Ричард.

Коронер не выдержал.

— К чему все эти вопросы? Если ему что-то известно, он должен был выйти раньше.

— Что ж, он вышел сейчас, благодаря распоряжению своего хозяина, регента, — самодовольно ответил шериф и повернулся к слуге. — Что ты видел вчера вечером?

— Так ведь все, как обычно, сэр. Полно народу, приходили, поднимались по лестнице на чердак. Кого-то я знаю, кого-то нет. Мистрисс Неста тоже несколько раз поднималась.

— И что? — разозлился де Вольф. — У нее наверху спальня.

— Да, я уверен, что вам об этом хорошо известно! — язвительно отозвался де Ревелль, на этот раз не обратив внимания на хихиканье в толпе. — Мартин, ты пришел сегодня утром завтракать. Что ты увидел?

Слуга сконфуженно посмотрел на Несту и коронера и переступил с ноги на ногу.

— Я видел, как хозяйка спустилась по лестнице, бледная и дрожащая. У нее на переднике была кровь, сэр.

По толпе пробежал тревожный шумок. Де Вольф саркастически рявкнул:

— Ради Бога! Она только что поднялась наверх, чтобы помочь человеку! Гляньте на него, он весь пропитался кровью. Разумеется, она испачкалась!

— На служанке крови не было! — парировал шериф.

— Вероятно, она держалась подальше от трупа! — заорал коронер.

— Вероятно? Вы делаете предположения, коронер. — Шериф снова обернулся к смущенному Мартину. — Это случилось до или после тревоги, которую подняла «незапятнанная» служанка? — Ричард сделал особое ударение на этом слове.