вижу – стоит пугало: шляпа на палке. Я снял эту шляпу, надел на голову и пошел дальше. Без шляпы я обращал на себя больше внимания. Голод давал себя чувствовать, и я решился зайти в деревню и спросить хлеба. В первом же, довольно бедненьком доме я не встретил отказа: дали большой ломоть. Я попросил попить. Хозяйка, подав мне воды, сожалела, что не готов квас.

Вижу – через улицу, стоя у окна, женщина манит меня к себе рукою. Я подошел. Она вынесла мне порядочный мягкий хлебец.

– Спрячьте его, – сказала она, – сейчас еще огурцов дам.

Рассовав огурцы по карманам, я вышел в поле за деревню, присел и поел всласть.

Пошел дальше. День уже склоняется к вечеру. Стал подумывать о ночлеге. Заходить в деревню не хотелось. Так как диких зверей я не боялся, то, присмотрев стог сена, зарылся в него и уснул. Всю ночь проспал хорошо. На рассвете, как только зачирикали птицы, я проснулся. Отыскал воду, умылся и пошел дальше.

Заходил в лежащие по пути деревни, в которых никогда не встречал отказа в пище. Ночевал чаще всего в стогах сена. Так шел изо дня в день, справляясь о дороге на X… Однажды вижу вдали реку, мост через нее, а на мосту как будто стоит стража. Оттуда, навстречу мне идет женщина с мальчиком. Я спросил ее, как пройти в Х…

– А вот и он, – отвечала женщина, – а зачем вы туда идете: ведь вас там сейчас же арестуют и расстреляют.

– А как же вы сами там живете?

– Да мы там зарегистрированы, а вы человек новый, чужой.

– Так что же мне делать?

– Сейчас же своротите с этой дороги. Увидите церковь, зайдите в нее, там хороший причт: там скажут, куда и как пройти.

Я так и сделал. К церкви подошел, когда только что окончилась всенощная. Выходит священник. Я поздоровался и попросил позволения переговорить с ним. Он по моему виду догадался, кто я таков, и велел идти в церковь, к отцу дьякону, который даст необходимые указания. Я вошел в церковь, из которой уже вышли богомольцы. Собирался уходить и дьякон.

– Отец дьякон, я к вам с просьбой.

– Пожалуйста, садитесь.

– Я нахожусь в храме и надеюсь, что вы, его служитель, меня не выдадите.

Дьякон дал слово, и я откровенно рассказал историю своего спасения. Сказал о моем намерении пройти в Екатеринбург.

Выслушав меня, дьякон начал писать подробный маршрут. Он называл мне многие деревни и велел идти через них, нисколько не опасаясь. Но когда назвал село У…, то входить в него не советовал, а, не доходя до села, с пол версты, свернуть с прямой дороги в одну деревню и таким образом обойти село.

Кроме дьякона, в церкви находился староста, который с извинениями в невозможности ссудить меня большей суммой дал мне десять рублей. С благодарностью я принял деньги. Из церкви дьякон повел меня к себе домой, оставлял ужинать и ночевать. Я поблагодарил, но отказался, боясь причинить неприятности моим добрым хозяевам, если о моем присутствии станет известно. Тогда жена дьякона принесла из погреба молоко, напоила меня, с собой же дала двух сортов хлеба и масла. Все это было положено в мешочек.

Дьякон велел переправиться через реку. На мое счастье через нее как раз переезжали доить коров крестьянки. Я попросил их перевезти и меня. Они перевезли, и я, несмотря на отказы, дал за переправу 50 копеек из данных мне старостой денег.

Около реки было сложено в стогах сено. Вдали виднелись строения, но я так устал, что не имел никакого желания идти дальше, а присел у реки и ожидал наступления темноты. Когда стемнело, я присмотрел стог, зарылся в сено и уснул. Еще было темно, когда я проснулся и пошел далее, строго придерживаясь данных мне дьяконом указаний. Иду благополучно, нахожу повсюду приветливый прием, пищу, а в ненастье, когда бывало неуютно ночевать в поле или в лесу, – и ночлег в домах.

Подхожу к селу У… Не доходя до него, меня остановили двое мужчин и спросили, куда я иду. Я сказал, что в У…

– Зачем?

– У меня там есть знакомые.

– Идите – вот церковь виднеется.

Не доходя до села, свернул в сторону, как мне было указано. Зашел в маленькую деревушку, вероятно, выселки из села. Иду по деревне, – никто не глядит в окна. Лишь в одно окно смотрит женщина. Я подошел к ней и спросил, каким путем я могу обойти село.

– Идите прямо, потом – налево. Увидите – там починяют мост. Село и останется вправо. Только скорее идите: через дом от нас живет коммунист. Вот идет его мать: она тотчас ему скажет о вас.

Я пошел указанным женщиной путем. Дорога широкая, но с глубокими колеями подсыхающей грязи. Рядом с дорогой у леса шла хорошая сухая тропинка. По ней я и пошел. Оглянулся назад – погоня. На телеге едут трое. Думаю: дело плохо. Навстречу едет воз. Я прибавляю шагу, преследователи мои также погоняют лошадь, но по глубоким колеям не могут быстро ехать. Расстояние между нами – около четверти версты. Когда погоня встретилась с возом, я свернул в лес. Преследователи мои не заметили, как я свернул: помешал заслонивший меня воз. Я же наблюдал, как один из ехавших соскочил с телеги и что-то спрашивал у встречного возчика. Думаю: наверно обо мне спрашивает. Я бежал по лесу, куда глаза глядят, но ясно слышал, что за мной гонятся. Слышу голос: «Товарищ». Другой голос также кричит: «Товарищ». Я все бегу. Чувствую, что погони уже нет.

Вышел в поле, усталый, мокрый. Смотрю: тут же, на самой опушке леса, стоит маленькая хижинка, в которой крестьяне отдыхают во время летних работ. С пути я сбился, хлеба с собой нет ни куска. Решил зайти в избушку обсушиться. Разделся, развесил свою одежду для просушки, лег спать на солому, но заснуть не мог. Задремал только слегка. Вдруг слышу возле самой избушки: «Тпру». Думаю: теперь не уйти, пришел конец. Быстро оделся и вышел наружу.

Гляжу: мужчина с женщиной приехали на телеге. Спросил, не им ли принадлежит этот домик. Ответили, что им. Я стал извиняться, что зашел в него без спроса.

– Ничего, – говорят они, – спите, с Богом. Мы сейчас уйдем работать, а вам оставим хлеб, соль, картофель, чай, сахар. Вот котелок и таганчик. Река рядом, дрова наберете в лесу. Вот и спички.

Оба они ушли работать, я же остался хозяйничать. Сварил картофеля, скипятил чайник, поел.