И вот именно об этом, к тому же едва ли не на коленях, 6 декабря 1932 года Фриц фон Папен уговаривал британского посла Винсента д'Абернона. Вот и вся разгадка…

И если теперь, зная все, что было изложено на предыдущих страницах, вспомнить, что Великобритания и ее разведка по абсолютно аналогичным мотивам, совершенно не стесняясь и даже не испытывая никаких угрызений совести, веками откровенно шла на убийства Помазанников Божьих — русских царей, и не только их, если «добрый старый» Туманный Альбион, ничтоже сумняшеся, но заранее наточив, всадил-таки «февральский топор» в спину не только вернейшему союзнику, но и ближайшему родственнику своего же короля, то что, хотя бы даже теоретически, могло сдержать «души британской прекрасные порывы» в отношении какого-то там красного маршала Тухачевского сотоварищи, вознамерившихся бросить геополитический вызов самой Великобритании?!

Тем более что прецедент с русским генералитетом у нее был. Усилиями именно британской разведки на тот свет был отправлен знаменитый русский генерал Михаил Дмитриевич Скобелев (1843–1882) — герой Балканской войны, победитель турок, едва не взявший Константинополь (если бы не откровенная угроза войной, выдвинутая Лондоном, и столь сильно напугавшая царское окружение, то Царь-град уже тогда был бы российским), присоединивший военной силой Среднюю Азию (ведь это именно его ратные подвиги стали подлинной первопричиной той самой «нервозности», о которой писал в своем докладе Королевский Институт), но откровенно поскользнувшийся на антибританском в своей сути бонапартизме в пользу Франции.

А Тухачевский едва ли не один к одному повторял путь Скобелева, даже в ряде деталей биографии, начиная с имени, только с красным оттенком. Даже посмертные версии, объясняющие их трагический конец, похожи как две капли воды — в обоих случаях они носят ярко выраженный антигерманский характер, хотя, если честно, Германия тут ни при чем.

В апогее своего восхождения на Голгофу «вечных интересов» Великобритании Тухачевский заявит германским генералам весной 1936 г.: «…Если Германия изменит свою позицию (т. е. если генералы уберут бесноватого фюрера. — А. М.), ничто не помешает дальнейшему советско-германскому сотрудничеству, как это было тогда, когда в прошлом обе страны ощущали преимущества своей дружбы, ведь тогда они могут диктовать свои условия всему миру». И тем самым подписал себе смертный приговор, потому что именно с весны 1936 г. давно наблюдавшая за ним британская разведка начала — судя по всему, не без прямого влияния пронацистски настроенного, едва ли не всем сердцем обожавшего Гитлера английского короля Эдуарда VIII, — многоходовую операцию по разоблачению двойного заговора советских и германских генералов, нацелившись прежде всего на последовательную, аргументированную и документально обоснованную дискредитацию в первую очередь именно Тухачевского в глазах Кремля. Но упаси вас Господь даже от тени намека на мысль, что-де в Интеллидженс Сервис все разом ударились в марксизм, возлюбили Сталина или, того хуже, что-де Сталин был слепой игрушкой в ее интригах.

Чрезвычайно трагично, но тем не менее до тривиальности банально все обстояло совсем иначе. Как увидим из дальнейшего расследования, Англия, как гласят ее же секретные документы, ожидала войны, большой войны не позднее 1938 г. Причем войны именно между Германией и СССР, и будучи прирожденным врагом России, буквально жаждала руками именно нацистов задушить гиганта на Востоке. Заговор же, в случае успеха, разрушил бы все ее планы по стравливанию Германии и СССР и развернул бы объединенную мощь двух государств против Великобритании. А к этому дуэту должна была подсоединиться и Япония, в которой с февраля 1937 г. одерживали вверх мощные, евразийски настроенные силы, венцом усилий которых стал приход к власти в июне того же года правительства принца Коноэ, находившегося под сильным влиянием и контролем знаменитого Рихарда Зорге и лучшего агента в его резидентуре, сотрудника японских спецслужб — Ходзуми Одзаки. А ведь Коноэ к тому моменту был уже давно сформировавшимся — еще со времен Версальской мирной конференции — антиатлантистом и убежденным евразийцем. Поэтому-то в первую очередь и был сдан именно заговор Тухачевского, как центральное звено намечавшегося к реализации геополитической комбинации Берлин — Москва — Токио, более всего страшившей Великобританию. Черчилль ведь и во время войны открыто признался Сталину, что более всего в Лондоне опасались именно германо-русско-японского союза. Кроме того, совершенно очевидно, что британская разведка всерьез рассчитывала на неминуемое ослабление военной мощи СССР в результате неизбежных репрессий против высшего командного состава. В итоге и нацистам облегчилось бы решение задач уничтожения СССР — ведь весь расчет сводился к тому, что сразу замену высшему командному звену не найти. Для этого при любых обстоятельствах нужно немалое время. А война между тем была запланирована Великобританией на 1938 г. — Чемберлен тогда буквально из кожи лез, едва ли не пинками толкая Гитлера на агрессию против СССР.

Британская разведка прекрасно знала — к сожалению, с помощью товарища Троцкого ушей и глаз у нее хватало в высшем кремлевском эшелоне с самых первых дней советской власти, — что Сталин и сам давно идет по следам этого заговора, и потому «сливала» информацию о нем что называется «на ура». Но и Сталин прекрасно знал из донесений разведки, что Великобритания с нетерпением ждет войны между гитлеровской Германией и СССР не позднее 1938 г., и не только ждет, но и все делает для этого. Однако он не только знал, но и обладал всей полнотой многократно перепроверенной информации о заговоре.

Уже очень много лет кряду в качестве одного из главнейших признаков «хорошего тона» в оголтелом антисталинизме принято ёрничание по поводу его, Сталина, якобы имевшего место недоверия к разведывательной информации. Очень часто со ссылкой на очередного в предвоенные годы предателя А. Орлова (Лейба Лазаревич Фельдбин) приводятся данные о том, что Сталин неоднократно предупреждал руководителей советской разведки о том, чтобы они воздерживались бы от всевозможных предположений и гипотез. Приводится следующее его выражение: «Гипотеза в разведке может превратиться в вашего конька, на котором вы приедете прямо в устроенную вами же самими ловушку. Не рассказывайте мне, что вы думаете, дайте мне факты и источник». В отношении чего, собственно говоря, тут ёрничать, коли все, что он сказал — более, чем сущая правда — золотое правило, которого жестко придерживается любая разведка мира. А ведь он и располагал фактами, проверенными фактами и давно — задолго до 1937 г. И вот обладая всей полнотой проверенной и многократно перепроверенной информации, Сталин, что называется, лоб в лоб столкнулся с традиционным для России при любых режимах вопросом: что делать? С одной стороны — совершенно реальная угроза войны, с другой — не менее реальная угроза заговора военных дома. И вопрос из дилеммы немедленно перерос в трилемму — из двух зол необходимо было выбирать третье. Потому что уж что-что, но недавнюю историю о том, как подлейшим образом русские генералы в феврале 1917 г. предали своего царя, Сталин прекрасно помнил и повторять печальную участь Николая II не собирался!

Точная, абсолютно точная разведывательная информация, в т. ч. и о том, что нападение все-таки пока не произойдет, позволила ему в самый последний момент ликвидировать мятеж, назначенный на 12 мая 1937 г.