– Кого? – с готовностью спросил генерал.

– Азимов Захар Яковлевич, благотворительный фонд «Милосердие». Думаю, контактов у него за день бывает до миллиона, причем самых разных. Нужно посадить толкового парня, который смог бы их отсортировать. Не факт, что к леснику Азимов обращается по настоящему имени-отчеству. Если вообще созванивается с ним.

– А что, возможно и такое?

– Не исключено. Слишком уж явно старается он оградить этого своего клиента от моего пристального внимания. Не удивлюсь, если местопребывание уважаемого господина Зиновьева ему прекрасно известно и созваниваться с ним по телефону совершенно ни к чему. Может, они просто встречаются время от времени и обсуждают все насущные вопросы при личном и самом непосредственном контакте. Так что и «наружку» установить не помешало бы. Для пущей уверенности.

– Погоди-ка, – недоуменно взглянул на Гурова генерал. – Какого Зиновьева? Ведь деньги должны перейти к родному брату Ларисы Чугуевой. Или я что-то путаю?

– Вот-вот. Я тоже подумал, что что-то путаю, когда, приехав в эту деревню, начал его искать. А ларчик открывался очень просто. Чугуева – фамилия Ларисы по мужу. После его смерти она уехала из Борового, но фамилию менять не стала. А девичья ее фамилия – Зиновьева, соответственно, и брат тоже Зиновьев. Разумеется, Азимову прекрасно был известен этот пустячок, но в разговоре со мной он ни словом не упомянул о нем. Хорошо, что «главный начальник» над всем этим колхозом живет там, кажется, со времен царя Гороха и всех знает. А был бы новенький, так я бы за неделю концов не нашел.

– То есть душеприказчики негласно пытаются препятствовать установлению истины? – спросил генерал.

– Еще как пытаются! Поэтому посмотреть и послушать будет очень даже уместно и правильно.

– Что ж, не вопрос. Завтра распоряжусь. Но какие-то внятные выводы есть? Хотя бы предварительные. В каком состоянии находится сейчас весь этот процесс?

– По-видимому, в состоянии переоформления. Душеприказчики на основании доверенности переписывают наследство на пресловутого дядю, а кто он такой, очень тщательно скрывают. Клубок очень запутанный. Когда начинаешь копать глубже и анализировать, сразу чувствуется очень мощный и дальновидный предварительный просчет, и становится понятно, что план разработан во всех деталях и загодя. Вероятно, еще в момент составления этого удивительного завещания. Но вот в чем он состоит, этот план, этого я пока не могу понять. Маловато данных. Как-то не укладывается в голове, что Заберовский переписал все свои деньги на душевнобольного и на этом успокоился. Наверняка и ему, и душеприказчикам заранее было известно о существовании этого дяди, и он тоже входил в расчет.

– Остался пустяк – выяснить, в чем этот расчет заключался? – понимающе улыбнулся Орлов.

– Да уж, пустяк. Кстати, сделали запрос насчет участкового? Как его там, Круглов, кажется?

– Разумеется, сделали. И дело его уже пришло. У меня в сейфе лежит. Так что зря ты так плохо отзывался о молоденьких девочках. Не всегда они думают только о принцах, иногда и прямыми обязанностями занимаются.

– Что ж, это не может не радовать. Тогда я, пожалуй, задержусь еще немного, почитаю дело. Как-то соскучился уже по родному кабинету.

Забрав у генерала папку с личным делом Николая Круглова, Гуров прошел в свой кабинет и углубился в изучение трудовой биографии бывшего сотрудника полиции. Она оказалась весьма насыщенной.

Круглов был приезжим и за время службы в полиции сменил несколько отделений и должностей. На начальном этапе он довольно быстро продвинулся по карьерной лестнице, но каждый новый перевод происходил с понижением, приведя в итоге к незавидной и хлопотной профессии участкового.

В деле не упоминалось о каких-то взысканиях, но как человек, досконально знающий внутреннюю «кухню», Гуров понимал, что подобное «движение вниз» не происходит без причин.

«Значит, в чем-то проштрафился, и серьезно, – размышлял он, просматривая дело, – так, что нельзя было «не заметить». Взятка? Давление на свидетелей? Связи с криминалом? Впрочем, что гадать? Может быть что угодно. Если мне не изменяет память, Люда говорила, что под конец карьеры он много пил и уволили его именно за пьянство. Что ж, вполне возможно. Но главное не это. Главный вопрос в том, могли ли через него люди, связанные с Заберовским, те же душеприказчики, получить информацию о семье Ларисы. То, что информацией такой по роду своей деятельности он вполне мог располагать, – очевидно. То, что не был «паинькой», – явствует из дела. Нужно установить, имеется ли какое-то связующее звено между этими двумя точками. Если Заберовский и близкие к нему люди создавали какой-то план и искали определенную информацию, они могли обратиться за ней к бывшему сотруднику органов, тем более что на тот момент он еще не был бывшим. Если в список «провинностей» Круглова входят нежелательные контакты с представителями криминальных структур, участие его в этом деле весьма вероятно. Не исключено, что его использовали вслепую, но сам факт, что через него наводили определенные справки, может свидетельствовать о многом. Как там говорили мне ребята из «Прибоя»? Приходит он обычно к обеду? Что ж, постараюсь не опоздать».

Закончив просматривать дело и решив при первой же возможности снова побывать в брутальном кафе, полковник поехал домой.

Вечерело, и, паркуясь возле дома, Гуров с беспокойством поглядывал на часы. Уверенный, что ему не избежать укоризн со стороны дражайшей половины по поводу своего практически постоянного отсутствия, он поворачивал в замке ключ, уже готовя мысленно оправдательную речь, но оказалось, что в ней нет необходимости.

– Вернулся, путешественник? – ласково улыбнулась Мария, встречая его в коридоре. – Иди мой руки. Все горячее, с пылу с жару. Только-только приготовила. Сегодня у нас праздничный ужин.

– Правда? А что отмечаем? – улыбнулся в ответ Лев, довольный, что не пришлось ни в чем оправдываться.

– Мой ранний приход с работы. Сегодня должны были вечером репетировать, да режиссер наш что-то приболел, подхватил простуду посреди лета. Вот я и вернулась пораньше. Подумала, что ты, наверное, голодный приедешь из этой своей командировки, и решила приготовить что-нибудь вкусненькое.

– Судя по ароматам, тебе удалось, – проходя в кухню, сказал он. – Что ж, угощай. Я действительно проголодался.

Повторные визиты по уже известным адресам Гуров решил начать с посещения приюта. Он специально выехал пораньше, чтобы прибыть в больницу еще до того, как там появится руководство.

Если его предположения верны, и все события, происходящие вокруг этого баснословного наследства, не случайность, а часть некоего хорошо продуманного плана, значит, и смерть Сергея Чугуева предусматривалась в нем в качестве одного из пунктов и не была такой уж «естественной», как об этом говорил заведующий.

«Существуют факторы, стимулирующие процесс тромбообразования, существуют факторы, провоцирующие отрыв тромба, – размышлял Лев по дороге в больницу. – Это, в общем-то, ни для кого не секрет, а уж для врачей – тем более. Так что искусственно создать условия для такой вот «естественной» смерти не так уж нереально. Другой вопрос, был ли тут сговор или любвеобильные медики без задней мысли кололи что попало, довольные уже тем, что есть кому заплатить за «эффективные препараты»? Ведь, если я ничего не путаю, инициатива проведения «интенсивной терапии» исходила от опекунов? Вернее, от душеприказчиков, без одобрения которых Красновы-Рубинштейны, похоже, не делали и шагу».