У Розы перехватило горло и стало трудно дышать. Она уничтожила запись и бездумно уставилась на мобильник, который соизволил наконец замолчать, удобно устроившись на ее раскрытой ладони. Вот так всегда Ричард одерживал над ней верх. Постоянно внушал ей, что она дурочка, идиотка, что у нее расшатанные нервы и она реагирует на все чересчур эмоционально. Что у нее иррациональное мышление и потому она все воспринимает в искаженном свете. Но в последнее время он все чаще стал заводить речь о том, что у нее возникли серьезные проблемы с психикой, что ее скудный умишко не выдерживает нагрузок и трещит по швам, что она вообще теряет себя как личность и потихоньку сходит с ума. И во всем этом нет ничего удивительного. Ведь ее отец был алкоголиком, мать покончила жизнь самоубийством. Наследственность есть наследственность, и гены еще никто не отменял. И это при том, что он, Ричард, приложил столько усилий, чтобы уберечь ее от подобной развязки.

– Я знаю, ты видишь во мне врага! – заявил ей муж в тот последний роковой вечер. – Но как ты не поймешь, Роза, что ты сама есть самый худший враг себе же? Кто тебя защитит, кроме меня? Ты же понятия не имеешь, что такое жизнь и как это – выживать одной.

А что, если Ричард прав? Что она здесь делает? Пытается спрятаться за открыткой с репродукцией с картины отца? Любовно гладит подпись на ее обороте, которая не более чем пустая формальность, любезное выражение благодарности и только. Все обман, напрасные иллюзии… Может, она действительно пошла в свою мать? Но просто раньше не замечала этого сходства. Любой посторонний человек наверняка займет в их семейном конфликте сторону Ричарда. Любой здравомыслящий человек! И это пугает более всего. Ричард – уважаемый врач, квалификацию которого никто не ставит под сомнение. Ясное дело, он сумеет осуществить свои угрозы, у него для этого хватит и сил, и влияния, и связей. Да весь мир ополчится против нее и бросится поддерживать ее мужа. И все же есть в этом мире один-единственный человек, который знает всю правду.

Роза снова заглянула в ванную комнату. Мэдди по-прежнему весело распевала песенки, блаженствуя под струями теплой воды. И тогда она снова вернулась в комнату и торопливо набрала номер телефона единственного человека на свете, которого она могла назвать своей настоящей подругой. Она позвонила Шоне.

– Наконец-то! Объявилась, беглянка! – обрушилась на нее Шона вместо приветствия. – А я уж решила, что он до тебя добрался. И посадил на цепь в каком-нибудь подземелье. Ну, как ты, детка? Я сто раз пыталась тебе дозвониться и сто раз слышала в ответ, что абонент временно недоступен. А потом пошли сообщения, что твой почтовый ящик переполнен. По-видимому, посланиями от него.

– А как ты узнала, что я уехала?

У Розы не было намерения удирать к подруге, а потому она ей даже не позвонила. Они вообще очень редко перезванивались или обменивались эсэмэсками, предпочитая общаться напрямую, лицом к лицу.

– Он приходил ко мне сегодня утром, искал тебя. Такой вежливый, ласковый. Хоть ты его к ране прикладывай! «Я волнуюсь только за Мэдди. Роза уже несколько недель пребывает в неадекватном состоянии. Остается только предполагать, на что она способна и что может сотворить». И так далее, в том же духе, его обычная болтовня. Я сказала ему, что не видела тебя несколько месяцев и понятия не имею, где ты и что с тобой.

Роза и не помнила, когда ее дружба с Шоной начала обрастать завесой таинственности и секретности. Они обе тщательно скрывали свои дружеские отношения от всех, Роза – от мужа, Шона – от своих любовников, видимо, полагая, что это единственный способ сохранить их с Розой дружбу. Ричард всегда был настроен категорически против всяких дружб. Он не хотел, чтобы у Розы были друзья. Что до приятеля Шоны, с кем у нее на тот момент была связь, то он ненавидел Розу лютой ненавистью за то, что она якобы поспособствовала разрыву их отношений с Шоной. Шона часто шутила, говоря, что дружить с Розой – это все равно, что иметь тайного любовника, но при этом никакого секса.

– Следовательно, ты решилась? И что же стало той последней каплей, которая переполнила чашу твоего терпения и ты ушла от него? Что он выкинул на сей раз?

– Он… – начала Роза и закрыла глаза. И перед ее внутренним взором вихрем закрутились события того вечера. Но все это было так ужасно, так больно, что ей не хотелось ничего вспоминать и тем более пересказывать свои впечатления.

– Я просто больше не могла его слушать и слышать. Схватила ключи от машины, взяла в охапку Мэдди и уехала. Кажется, он даже побежал за нами, выскочил на улицу, но я смутно помню, что там было. Словом, я уехала и… и теперь вот думаю, что мне делать дальше.

И снова перед ней разверзлась бездна неизвестности. Какое будущее ей уготовано? Она почувствовала леденящий ужас при одной только мысли о будущем, и у нее больно заныло сердце. Ведь у нее нет никаких реальных планов, никаких зацепок, ничего! Разве что на ближайшие несколько часов.

– Правильно сделала, что бросила его и уехала. Давно пора! – бодро отозвалась Шона.

Шона невзлюбила Ричарда с первой минуты, с самой первой их встречи. Это случилось более четырнадцати лет тому назад, когда они с Розой еще совсем молоденькими девчонками подрабатывали официантками в известном на весь город кафе-мороженом «Марли». Шона, строптивая, дерзкая, острая на язык, с бьющей через край сексуальностью, и Роза, полная ее противоположность, эдакая Прекрасная дама, словно сошедшая с готических фресок. Всегда тиха, всегда задумчива и при этом могущая одним только укоризненным взглядом любого обратить в камень. Трудно сказать, что свело их вместе. Худенькая бледненькая Роза проворно сновала в безукоризненно чистой униформе между столиками, а рядом полногрудая, пышущая здоровьем Шона. Пуговички на груди всегда расстегнуты до рискованного уровня, что стопроцентно сулило дополнительные чаевые от разомлевших от восторга папаш, явившихся в кафе вместе с чадами. Да, они – Шона и Роза – во всем были разными, и тем не менее стали неразлучными подругами. Они всегда были рядом и могли поддержать друга просто улыбкой, особенно когда ее меньше всего ждешь.

По мере взросления Розы Шона стала приобщать ее к настоящей жизни, которая бурлила вокруг. Нельзя же навек замыкаться в четырех стенах и коротать бессонные ночи одной в огромном пустом доме. Путешествия, учеба в университете, мальчики, веселье… Да весь мир лежит у их ног. Главное – научиться правильно пользоваться теми возможностями, которые у них есть. Шона твердила и твердила подруге, что та должна жить полной жизнью, не оглядываясь в прошлое. Что было, то было. Семейные неприятности и беды – в прошлом, а сейчас перед ней прекрасное будущее. Но как назло, на этом этапе перевоспитания Роза познакомилась с Ричардом и влюбилась в него без памяти. И за пару месяцев все было решено: Роза бросила работу в кафе и вышла замуж. Муж с самого начала стал возводить семейный очаг только для них двоих. И Роза принадлежит только ему и никому более. Первые годы супружества она с радостью соглашалась на все его условия и требования. Ей и в самом деле хотелось жить только для Ричарда и лишь для него одного. Он говорит, что им еще рано заводить детей, значит, так и надо, потребовал, чтобы она сидела дома, и она бросила работу. Ричард полностью подчинил молодую жену своей воле. Она была подотчетна ему во всем: что надеть, что сказать, что подумать. Ему известны были малейшие ее переживания и мысли, а она охотно шла у него на поводу, безропотно исполняя любую его прихоть.