Увы, я не учел, что наберу полные сапоги воды, и потом, ругаясь, долго выливал из них воду, но это уже так, издержки. Важнее было то, что даже сквозь легкий, ставший уже привычным шум дождя я услышал хруст веток под сапогами. Не под моими сапогами, надо отметить – они-то как раз стояли себе спокойно и никого не трогали.

Кто бы это ни был, по лесу он ходить не умел. Я, правда, тоже не самый великий профи, но кое-чему дед меня в свое время научил. Во всяком случае, перемещаюсь я все же несколько тише. Этот же умник пер, как танк. Если бы он просто шел, я бы понял, но пытаться зайти ко мне со спины, при этом издавая такой шум, – это уже признак неуважения. Именно это я и озвучил, разворачиваясь и держа в руке меч. Ответом на мои слова, подкрепленные грозным (я надеюсь) внешним видом, был полувздох-полувсхлип, и на дорогу выбрался возмутитель спокойствия.

М-дя… И это хромающее чудо ухитрилось меня… нет, не напугать, но уж насторожить – точно. Мне стало смешно: передо мной стоял пацан, дай бог, лет четырнадцати, очень худой, оборванный и босой. Это, выходит, не сапогами он ветки ломал, а просто ногами. Ню-ню. И в руке он держал нож – не кинжал даже, которыми, как я уже заметил, местные просто обожали вооружаться, а обычный охотничий нож. Единственным достоинством этого оружия была удобная рукоять с развитой крестовиной, позволяющей уверенно работать им в рукопашной, не опасаясь покалечить собственную руку. Как я слыхал, знаменитая бандитская «распальцовка» в нашем мире пошла от поврежденных сухожилий самих владельцев финок – при ударе рука соскальзывала с гладкой рукояти, и ладонь, равно как и пальцы, можно было в два счета распахать до кости. С этим ножом подобного можно было не опасаться, но преимущество сводилось на нет тем простым фактом, что рукоять была великовата для узкой мальчишеской кисти. К тому же, судя по хвату, о ножевом бое пацан имел самое что ни на есть поверхностное представление. В смысле, мог взять в руку нож, а уж вопрос о том, что с ним следует делать в дальнейшем, оставался открытым. Видал я таких грозных малолеток – схватятся за железку и воображают себя круче обрыва, не понимая даже, что представляют опасность в первую очередь для самих себя.

– Брось железяку. – Я улыбнулся как можно дружелюбнее. Получилось, видимо, не очень, во всяком случае, пацан сжал губы и выставил нож перед собой. Дурак он, что ли? Если так боится, проще было забиться в какую-нибудь ямку и просто дождаться, когда я уберусь. Именно это я ему и озвучил.

– Мне нужна лошадь, – неожиданно приятным, хотя и срывающимся голосом выдал мальчишка. Эх, ему с таким вокалом у нас в детском хоре цены бы не было!

– Мне тоже. Вот что, спрячь нож и вали отсюда, в темпе. Догонять не буду, в спину стрелять – тоже, не из чего.

Насчет не из чего я лукавил, конечно – пистолеты у меня еще никто не отнимал, однако как раз они для парнишки оставались абсолютно неизвестным фактором. Знакомых же ему агрегатов вроде лука или арбалета у меня и впрямь не имелось. Однако парень, вместо того чтобы последовать дельному совету, шагнул к моей кобыле. Идиот!

Я резко встал и неторопливо двинулся к нему наперерез. Сейчас самым разумным для парня было бы удрать, сверкая пятками, однако, похоже, рядом с ним никогда не оказывалось человека, который бы объяснил, как это опасно – угрожать человеку, превосходящему тебя по всем статьям и вдобавок вооруженному. Иначе чем можно объяснить, что он попер на меня, размахивая ножом на манер ветряной мельницы?

Убивать я его не стал, хотя это в такой ситуации было бы проще всего. Нет, я не член общества охраны детей, зверей и прочих тварей бессловесных. Скажу по секрету, я их вообще не люблю, особенно когда они всякой дряни накурятся, ширнутся, водочкой все это дело придавят, пивком отрихтуют и идут в ближайший подъезд нужду справлять да взрослым хамить. Честно скажу, за такие вещи я им не раз и не два зубы пересчитывал. Но хладнокровно свернуть малолетке шею рука у меня все же не поднялась, наверное, рефлекс охраны потомства слишком уж фундаментален. Вместо этого я легко блокировал левой рукой руку своего… ну, назовем его все же противником, хотя это и надругательство над термином. Так вот, левой заблокировал, а правой слегка по челюсти приласкал. Осторожно так, чтобы не убить и не покалечить, но и весомо, чтоб лежал и не дрыгался.

Когда парнишка (а интересно, кстати, в таком возрасте в местном средневековье он еще отрок или уже, типа, взрослый?) открыл глаза, я как раз сидел перед ним на пеньке и с интересом рассматривал трофейный нож. Как и думал, качество металла оставляло желать лучшего, а в остальном – отличная игрушка. Да и, с другой стороны, мягкий металл имеет и свои плюсы. Заточить, к примеру, можно на первом попавшемся камне, да и в мороз меньше шансов, что треснет. А что не такой прочный – так зато лезвие толстое, что отчасти это компенсирует. В общем, тяжелый, удобный и отлично сбалансированный инструмент. Правда, не очень хорошо заточенный или, скорее, просто давно не затачивавшийся. И рукоять действительно хоть и простая, но очень удобная, сделанная, что сразу бросалось в глаза, не из простого дерева, а из какого-то очень плотного, с интересной текстурой. Я не знаток, но мне понравилось – красиво получилось.

– Отдай, – парень дернулся было к ножу и тут же затих – видимо, до него дошло наконец, что он не в том положении, чтобы требовать хоть что-то. Что бы ни говорили наши умники-педагоги, а легкая экзекуция имеет крайне высокий КПД применительно к воспитательному процессу. Всего-то небольшой синяк на скуле – а уже поумнел.

– Да пожалуйста, – этот умник, даже сиди он в танке, никакой опасности не представлял бы, поэтому я совершенно его не опасался. Только пожал плечами и коротким движением отправил нож в полет до ближайшего дерева. Как раз, кстати, того, привалившись к стволу которого и сидел мой нечаянный пленник.

Это было интересно видеть – его лицо, и без того бледное, сразу стало цветом напоминать бумагу высшего качества. Правда, подобное я уже видел в детстве, когда летом в деревне учился метать все тот же многострадальный нож. Стою, значит, кидаю его в стенку бани, когда попадаю, когда нет, а тут подходят соседские пацаны, та еще шпана, и начинают наезжать. Я их послал, ну и рукой махнул, мол, в том направлении идите, а нож из руки возьми и вылети. В общем, старший из шпанят только глаза скосить и успел, а он уже торчит в стене, в паре сантиметров от его башки примерно. Он как стоял – так прочь и пошел, что характерно, на негнущихся ногах и с отвисшими на заднице штанами. Случайность, конечно, но с тех пор меня считали отмороженным на всю голову и задевать не рисковали.

Вот точно такой эффект был и сейчас, хотя нож воткнулся несколько выше и дальше – я все же не настолько хорошо его кидаю, чтобы рисковать. Тем не менее этого хватило, но, надо отдать мальчишке должное, в себя он пришел почти мгновенно и, вскочив на ноги, принялся выдирать нож из неподатливой древесины. Интересно, кто его учил так вот тупо дергать оружие? Не выдернет ведь, ни за что не выдернет.

Как я и предполагал, толку от его усилий не было, и, когда он бросил свое бесперспективное занятие и повернулся ко мне, на глазах его стояли слезы. Кошмар, что же это за мужик-то будет? Хотя, может, как раз нормальный и будет, кто знает.