Загремели по деревянным ступеням каблуки; с нижнего уровня поднялся второй охранник – матерый, лысоватый тип, вооруженный карабином СКС-45. Старший Шептун в него выстрелил, но, само собой, промазал. Впрочем, охранник не пожелал связываться со всей шайкой-лейкой и, недолго думая, отступил на этаж ниже.

Дампы кинулись к дверям, навалились на створки, но те не поддались. Выход во двор был закрыт.

– Вот шука! – выругался старший Шептун.

Лан открыл клетку с крылатым человеком, уродец недоверчиво высунул в коридор лысую носатую башку, а потом вспорхнул под потолок, подняв при этом нешуточный ветер.

Мамаша Лу присоединилась к дампам, створки прогибались под натиском мутантов, но не поддавались. Тогда старший Шептун принялся стрелять в дверь, рассчитывая сбить то, что могло препятствовать выходу. Бум! – убедительно рявкнуло ружье, и щепки раскидало по зверинцу. Бум! Бум! Запах пороховой гари немного перебил вольерную вонь.

Со стороны двора почти сразу последовала «ответка». Застрекотал автомат, очередь косо прошила дверь. В коридоре засвистели пули, часть из них высекла из решеток искры и разлеталась рикошетами по всему зверинцу. Оставшиеся в клетках чудища принялись метаться и вопить на все голоса. Мамаша заныла, схватившись за жирный бок. Старший Шептун запрыгал на одной ноге, поскольку колено второй разлетелось вдребезги. Младший дамп забрал у него винтовку, вручив взамен нож. Старший смиренно уселся на пол, запрокинул голову и вогнал себе лезвие под подбородок: Лан уже видел подобное на Арене, но в том случае искалеченный дамп использовал ритуальный клинок с волнистым лезвием. Сейчас же старшему Шептуну пришлось орудовать тем, что имелось… но он справился.

Лан не стал испытывать удачу возле расстрелянной двери, не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы понять: во дворе ждет готовая к бою охрана. Всех смутьянов положат, как в тире, даже самых живучих мутов.

– За мной! Вниз! – было до омерзения дико и противоестественно обращаться ко всей этой богомерзкой нечисти, не сохранившей в своем облике, а главное – в душе, ничего человеческого. Но раз захотели «позабавиться», – кушайте теперь, не обляпайтесь.

Лан прыгнул с верхней ступени лестницы на пол нижнего уровня. Приземлился на руки и тут же ушел кувырком в сторону, ожидая услышать над собой визг пуль. Выстрелов не последовало, что с одной стороны обнадеживало, а с другой – настораживало. Коридор впереди был пуст, по обе его стороны возвышались грубо сваренные из разного металлического хлама ворота – по паре с каждой стороны. За ближайшими воротами слева возилось что-то здоровенное. Ворота справа были распахнуты, за ними виднелся неосвещенный бокс, в котором запросто поместился бы танк, на присыпанном соломой полу высились кучи навоза высотой в половину человеческого роста.

По ступеням неловко скатилась мамаша Лу, отмечая свой путь кровавой капелью. За ней спустился, цепляя крыльями стены, бестолковый летун. Младший дамп шел последним, на середине лестницы он задержался, словно задумался: не перестрелять ли ему временных союзников, пока есть такая возможность.

Послышался отрывистый всхлип. Неприметная тень пронеслась над полом открытого бокса от одной навозной кучи к другой. Лан сделал шаг за ворота: в сумраке пряталось до смерти испуганное ничтожное создание – Профессор. Бывший хозяин Арены стоял на коленях, обхватив руками голову, и хлюпал носом. Лану стало противно, он быстро отступил в коридор и двинулся вперед, – но уже в хвосте разношерстного отряда. Глядя на гротескные фигуры мутантов, самым несуразным из которых был летун, опирающийся при ходьбе на крылья, как это делают рукокрылы, Лан впервые за несколько насыщенных действием минут задумался о шансах на успех этого неожиданного для всех, в том числе – для него самого, восстания.

Скорее всего, шансов – ноль.

Но уж лучше погибнуть в бою, чем в клетке – в компании червей и обрастая нечистотами. Лан понимал, что для задания, конечно, было бы полезно затаиться, сделать вид, будто он – покорная скотина, но… много ли он сможет выведать, сидя за решеткой? Все-таки – не пахарь, несмотря на отставание и неудачи в мечевом бое. А у дружинника душа кипит и жаждет честной схватки. Дружиннику претит притворяться и подыгрывать врагу. Тем более, когда брат и боевой товарищ в беде.

Дамп выстрелом снес навесной замок с решетчатой двери, перегораживающей коридор. Мутанты устремились вперед и оказались в очередной пещере со стенами из ноздреватого бетона. И снова путь перегородила решетка, через которую лился яркий – особенно после сумрака зверинца – свет.

Мамаша Лу с силой дернула за решетку и практически сорвала дверь с петель. Крылатый человек надсадно завопил, затем протиснулся вперед и вдруг взлетел, обдав всех горячим ветром с запахом мускуса.

Лан в глубине души уже догадывался, что им предстоит увидеть за очередным порогом. Дамп опустил ружье, плечи его устало поникли. Мамаша Лу сгорбилась, оперлась на костяшки пальцев рук и что-то заныла, Лану показалось, будто она напевает колыбельную. Лишь крылатый человек гордо парил над бунтарями… раз за разом врезаясь и отскакивая от деревянного купола Арены.

Под ногами зашуршал серый песок. Ненадолго Лану казалось, будто воцарилась тишина, которую можно было бы назвать «мертвой» или «абсолютной», если бы не этот шорох. И если бы не бешеный стук сердца. И не полоумное бормотание мамаши Лу. И не шум крыльев над головой. И не гул зрительских трибун.

Органы чувств снова включились на полную мощность. Лан перешел из одной реальности в другую. Вот она – Арена. Дождалась его, стерва. Дождалась, упырица.

Глинобитное ограждение высотой в два человеческих роста опоясывало овальную площадку, размерами, примерно, тридцать на двадцать пять метров. В верхней части ограждения крепились факела, и их было много. Арену озарял мерцающий красноватый свет, трибуны же напротив скрывались в тени. Как раз был час наибольшего наплыва зрителей, и Лан различил в их гомоне самые разные эмоции. Удивление – ни с того, ни с сего текущий бой был прерван появлением весьма пестрой компании. Предвкушение – наверняка, сейчас что-то произойдет, и вполне обыденное вечернее шоу заиграет новыми красками. Ликование искреннее или злорадное – многие узнали беглого гладиатора Лана, и теперь ожидали, что же произойдет дальше: поглотит ли Арена парня из Кремля, или же он сможет оседлать злобную суку, как это бывало в прошлом.

На песке валялись тела. Люди в легких доспехах, а рядом – их мечи, боевые топоры, клевцы и копья. Воины-нео, защищенные грубой броней из досок, цепей и листовой стали, сжимающие в лапах утыканные арматурой дубины и мечи из заточенных рессор. Все были изувечены. Не просто изувечены, а буквально растерзаны некой злобной сущностью, наделенной огромной физической силой. Лан не слышал, чтоб кто-то мог раскатать нео в тонкие лепешки, если только на Арену не выпустили биоробота. Но биоробот на Арене – это было бы чересчур…

На созерцание и осмысление картины бойни ушло не более двух секунд, а затем расплывчатое буро-красное пятно, которое Лан до сих пор ловил боковым зрением на противоположной стороне ристалища, вдруг пришло в движение. Раздался рев, от которого задрожали стены и пол. Оглушительно зазвенели цепи, взорвались восторженными овациями трибуны…