Все. Конец. «Недолго мучилась старушка…» — в нервном возбуждении скрипнул зубками Котик. Он поставил перед собой другую задачу: увести противника подальше от «эвакуатора» — так обычно спецслужбы называют человека или группу людей на завершающей стадии операции. Нет, Карпова им не взять. Они знают его в лицо, знают марку машины и ждут контакта. «Ничего у вас не получится, ребята». Уже не получилось. Котик успел пройти половину квартала. Путь ему преградили двое в штатском. Рядом резко затормозил джип. Дверца раскрылась, и беглеца втолкнули в салон. Он не сопротивлялся — бесполезно.

Он оказался зажатым с двух сторон, и оба его соседа — европейской внешности. Что за черт? Куда делись тагалы — эти буквально «живущие у воды», себуано, населяющие филиппинские острова? Даже водитель, лицо которого Котик увидел в панорамном зеркале, был европейцем. Он ехал быстро, ловко перестраиваясь в нужный ему ряд, бросая короткий взгляд в зеркала заднего вида, как будто отрывался от погони . Котик многое бы отдал за то, чтобы за рулем сидел Серж Карпов, изучивший необходимый для конкретной работы маршрут.

Также он хорошо разглядел пассажира на переднем сиденье: аккуратный бритый затылок, ровные виски, нос с едва приметной горбинкой, тяжелая, выступающая вперед челюсть, и охарактеризовал его коротко — породистый мужик. Он на ломаном русском сделал попытку успокоить беглеца:

— Не переживайте. Все будет о’кей.

— Куда мы едем?

— Мы уже приехали.

Карпов снова отметил время. Набрав номер Аллы (на звонок она ответила моментально), он сказал:

— Время вышло. Он не пришел.

— Что это значит?

— Не знаю. Я не видел его, понимаешь? Не видел! Я представлял его таким, каким он был год назад: счастливым и румяным! Я узнал бы его и в тысячной толпе. Мне как собаке сунули под нос какую-то вещь и сказали: «Ищи негра!» Вот если бы просто сказали «ищи»… Я не мог избавиться от его настоящего образа, как ты не понимаешь! Могу сказать только одно: я его не видел.

— Но это твоя идея, твой план. Не психуй.

— Да, прости. Жду еще полчаса. Отбой.

Он захлопнул дверцу «Фольксвагена», зачем-то поднял и снова опустил стекло со стороны водителя.

Джип проскочил знак «Въезд запрещен», впереди обозначился другой, в виде щита; свет фар скользнул по светоотражающей надписи: «Военный объект. Проезд только по пропускам». На этой дороге, с двух сторон ограниченной желтой сплошной полосой, не было ни одного автомобиля. Плавный поворот, в который на большой скорости, на грани вылета с дороги вписался джип, и над стеной деревьев показался флагшток стоящего на рейде десантного корабля. Котик сбросил внутреннее напряжение, когда шлагбаум за машиной опустился. А вот сейчас перед ней гостеприимно открылись ворота американской военной базы. О чем ровно, без намека на насмешку, беглецу сообщил пассажир.

Машина остановилась напротив штаба. К ней тотчас подоспели двое вооруженных морпехов. Котик ступил на плац базы и посмотрел в сторону тюрьмы. Получилось, что он сменил одну тюрьму на другую. Губы его дрогнули, когда он послал проклятья в адрес Кейна:

— Иуда.

Вот главная причина, по которой Кейн помогал Саше: его связь с американскими военными, для которых он ставил тут флешмоб, и «эпическая» преданность своей стране.

Иуда.

Он вложил в это слово иной смысл: лицемер. Кейн оказался человеком с двумя лицами. Сейчас подобие его кожи сползало с лица и рук Котика.

Директор тюрьмы снял трубку трезвонившего телефона:

— Да?

— Он на базе. Мы привезли его.

— Хорошо.

«Удивительно, просто удивительно». Побег удался. Уго Рамон не стал вмешиваться в процесс, потому что никто, кроме него, не знал о побеге. Даже его вечно нервный брат находился в неведении. Уго Рамон ждал тревожного звонка из КПП: «Задержан заключенный под номером 3417». Но нет. Охрана прохлопала ушами. Надо делать выводы.

Уго Рамон перевел взгляд на Кейна. Хореограф сидел напротив, прижимая к скуле пакет со льдом.

— Вот так, мистер Кейн, вот так.

Карпов позвонил Алле через сорок минут, нервно постукивая по баранке «Фольксвагена».

— В этом районе находиться опасно: полицейские проверяют каждого… По всей видимости, Саша бежал. Но где он, черт возьми!

Еще один звонок Алле — через час ровно.

— Я еду в мотель. Может быть, он явится туда.

Звонок из мотеля:

— Его здесь нет. Смотрю новости по телевизору. Тема одна: побег из тюрьмы строго режима. Имя Саши Котика теперь знает каждая филиппинская собака, черт бы его побрал!

Звонок из аэропорта:

— Он не пришел. Наша делегация выстроилась у терминала.

На этот раз Алла сорвалась на него:

— Ты предатель! Ты бросил его!

Карпов осадил ее одной фразой:

— Ради тебя, что ли? — И продолжил, дав ей осмыслить сказанное: — Не пори горячку. Нам всем нужно успокоиться. Хотя бы тем, что мы сумели сдвинуть камень с места: Саша бежал . Он на свободе. Нет, это не место такое — ты давай не язви! Будем надеяться на лучшее. Я не могу остаться на острове, я вылетаю запланированным рейсом. Я дал инструкции Кейну. Кейн единственный человек на острове, к которому Саша может обратиться за помощью. Хотя сейчас я не исключаю других его связей — через заключенных. Возможно, Саша отсиживается у родственников какого-нибудь заключенного, с которым он сблизился во время отсидки. Но это означает, что в планы операции он посвятил этого з-заключенного, — невольно заикнулся Карпов. — Он, черт возьми, отступил от плана! И где ты видишь мою вину?!

Стерва!

Он разорвал связь, и в его голове родился образ порванной на груди рубашки. Потом он подошел к конторке фирмы по прокату машин и усталым голосом сказал, в каком именно месте он оставил «Фольксваген».

Последнее, что он сделал, — это вырвал первую страницу заграничного паспорта, с которой на него смотрел его бывший партнер.

Специальный агент Эшли Смит прилетела в Манилу из Вашингтона на «Боинге-747» авиакомпании «Дельта-Эйрлайнс», проведя в пути в общей сложности двадцать два часа. Однако перелеты ее на этом не закончились: Эшли пришлось сесть на борт аэробуса филиппинской авиакомпании и совершить полуторачасовое путешествие из столицы Филиппин в Себу. В аэропорту Мактан ее встречал капитан ВМФ Ронни Сайкс — высокий, рыжеватый заместитель командира базы, одетый в летнюю — синюю с белым — форму. Он простодушно присвистнул, увидев женщину.

— Я подумал, Эшли Смит — мужчина.

— Разочарованы?

— О нет, нет, — он быстро покачал головой.