короля. Зачем же поддержали Турцию, когда она пыталась захватить Крым?

– Крым не ваш!

– Это я даже не стану обсуждать.

– Вот-вот! Потому что нет ни малейших аргументов.

– Можно подумать, что у вас есть аргументы в деле Стригаля.

– И так всё ясно! – Борис махнул рукой, отвергая всякие сомнения. – А потому что вы окончательно заврались. Сначала сказали нам, что «Новичок» никогда не существовал, затем признали, что он существует, но вы уничтожили его запасы. После этого заявили, что запасы ускользнули то ли в Швецию, то ли в Чехию, Словакию и далее, в Соединенные Штаты. А на днях последовало и вовсе чудовищное заявление: будто настоящим изобретателем «Новичка» была Тереза Май.

– Кто это сказал?

– Неважно! Вы определитесь, то ли у Стригаля была передозировка, то ли он пытался покончить с собой, прихватив в мир иной и свою дочь. А может быть, его покушение на убийство было местью за предполагаемое отравление Великобританией Ивана Грозного? Или мы хотим таким образом сорвать чемпионат мира по футболу? Наше министерство иностранных дел насчитало двадцать четыре таких нелепых версии! И потому я рад, что двадцать семь стран встали плечом к плечу, чтобы сказать, что они больше не глотают эту чушь.

– Борис, опомнись! Похоже, ты начитался бульварной прессы, откуда и черпаешь информацию. Или наслушался наших горе-политологов, которые днюют и ночуют на ток-шоу. Жаль, что двадцать семь стран продолжают глотать чушь, исходящую из Лондона – это чревато как минимум несварением желудка.

– Не беспокойся, желудки у нас крепкие. А вот вам я бы посоветовал покаяться!

– Да в чём? Ну вот скажи, зачем нам вся эта возня накануне выборов?

– Вам лучше знать… Ваши чекисты всегда работали топорно.

– Это ты об аресте Рейли?

– Досадная случайность! А вспомни про Олега Гордиевского. Сколько лет он вам голову морочил!

Тут нечего было возразить, поэтому ещё добавили.

– Борис! Ты категорически не прав. Цепляешься за факты, а вот наш Славик утверждает, что важна их интерпретация. Ты зажмурь глаза, глубоко вдохни и признайся, хотя бы самому себе, что достоверного прошлого не существует.

– Как это так? Мой прадед был турецкий журналист. Я что же, должен в этом сомневаться?

– А почему бы нет? Чем ты гордишься? Тем, что он отдал приказ об аресте Ататюрка?

– Знаешь, если бы не присутствие Галины, я бы…

– И что? – поинтересовался Митя, расправляя плечи.

– Я бы пить с тобой не стал!

Галина, всё это время дремала, прислонясь к плите. Но после таких слов внезапно встрепенулась, вырвала бутылку из рук Мити и пригрозила:

– А вот я Владим Владимычу скажу!

– Ябеда! – огорчился Митя.

– Ты меня ещё плохо знаешь. Сейчас поставлю под холодный душ, и пока не протрезвеешь…

– Да я как стёклышко!

– Вижу я! Ну как тебя такого везти в Москву? Стыдоба!

Странно, но эти слова вызвали удивление у Джексона. Он посмотрел пьяными глазами на Галину и сказал:

– Мадам! Как ни приятно мне ваше общество, но в Москву я не поеду.

– А куда ты денешься!

– Я хочу домой.

– Ты теперь у нас в плену, так что не рассчитывай.

– Моё правительство предъявит России ультиматум!

– Видали мы ваши ультиматумы! Слыхал про наш ответ Керзону?

– Так вы же на попятный потом пошли!

Галина на минуту задумалась…

– Ну вот зачем я тебя поила? Чтобы слушать гадости?

– А ты этот факт про… про… проинтерпретируй, – с трудом выговаривая слова вмешался в разговор Митя.

– Марш под душ! А то вернёмся домой, соберу кворум и потребую, чтобы сняли тебя с должности.

Митя поспешил в ванную, а Борис попросил ещё глоточек:

– Ну немножечко!

– Вот приедем в Москву, я тебя так ви́ски накачаю… Век будешь меня помнить!

– Лучше не надо. Я сейчас хочу… А если не нальёшь, я пожалуюсь Терезе Мэйн. В отличие от тебя, она ни в чём мне не отказывает… Заботливая, добрая…

– Ну да! То же мне, мать Тереза… Да я сама такая! Если будешь со мной дружить… – Галина улыбнулась и, прищурив глаза, посмотрела на Бориса со значением, как бы оценивая его скрытые возможности. Ну а того уже понесло:

– За глоток виски я бы даже родину продал!

– Тогда пойдём! Филимона дома нет, так что кладовочка свободна… Там и налью.

Галина подхватила Борю на руки и понесла в кладовку… Уже через пару минут оттуда послышались дикие крики, однако прийти на помощь Боре было некому. Митя всё ещё стоял под душем, министр культуры выгуливал собаку, а Платов вёл переговоры – то с СВР, то с министерством обороны. Если учесть, что Галина заранее оборудовала кладовку видеокамерой, то участь Джексона была предрешена – по возвращении в Лондон ему предстояло потрудиться на благо Российской Федерации. На этот раз цель вполне оправдывала средства.

Глава 13. Заговорщик на Лубянке?

После недавней оттепели в Москве слегка похолодало и наконец-то выглянуло солнце. Завершалась первая неделя после прошедших выборов. В газетах обсуждались причины неудач Ксении Собчак и Григория Явлинского, а по центральным каналам телевидения показывали выступление Платова, записанное три дня назад. Официальная версия гласила, что Платов удалился в одну из своих резиденций, чтобы подготовить кадровые изменения в руководстве государством. И никто кроме нескольких посвящённых не догадывался, что страна осталась без президента, что Платова уже нет ни в Кремле, ни в каком-то другом месте на планете. По крайне мере, это верно, если речь идёт о настоящем времени. И никто из этих посвящённых не знал наверняка, вернётся ли он когда-нибудь в свой кремлёвский кабинет. Одни надеялись, что как-то обойдётся, а другие строили планы на ближайшее будущее, готовили новые назначения в правительство, уверяя себя в том, что всё идёт по намеченному плану…

После того, как главный чекист страны провёл совещание руководящего состава ФСБ, на котором подводили итоги уходящей недели, среди его сотрудников поползли слухи самого разнообразного содержания. Кто-то объяснял подавленное состояние шефа проблемами в семье – будто бы жена подала на развод из-за того, что он не сумел пристроить сына в Роснефть, заставив вкалывать в непрестижном ВТБ. Высказывалось и такое мнение – дни нынешнего директора сочтены, поскольку Платов после инаугурации назначит на его место своего бывшего охранника, который пока набирался опыта руководящей работы в должности то ли мэра, то ли губернатора. И только один человек мог сделать правильный вывод. В других обстоятельствах он бы наверняка поделился эксклюзивной информацией, вызвав завистливые взгляды коллег. Но только не сейчас, поскольку нельзя же ставить под удар тщательно разработанную комбинацию. Впрочем, это не более,