Стоило мне это услышать, как я понял, что хочу быть на его приеме. Последние несколько дней все в Дезер-д'Ор только и говорили о нем, и это было первое крупное светское событие на курорте, на которое я получил приглашение. В то же время я разозлился на себя за то, что, забыв про Айтела, готов был сказать: «Хорошо». Я решил идти ва-банк: если Теппис хочет меня пригласить, хотя я и не знаю почему, я заставлю его пригласить и Айтела.

— Не уверен, что мне охота идти одному, — сказал я Теппису, довольный тем, что голос у меня звучит ровно.

— Можешь прихватить с собой девочку, — предложил Теппис. — У тебя есть подружка?

— Нелегко найти подходящую, — сказал я. — Слишком много я потерял времени, водя самолеты в небе.

Все-таки правильно я раскусил Германа Тепписа. Он понимающе кивнул.

— Связь мне понятна, — сказал он.

— Я думаю, Чарли Айтел мог бы помочь мне подобрать на приеме девушку, — добавил я.

На секунду я подумал, что проиграл и Теппис сейчас взорвется. Он метнул на нас обоих гневный взгляд.

— А кто приглашал Айтела? — со злостью спросил он.

— Вы его не приглашали? — сказал я. — А я считал, что пригласили.

Сделав над собой усилие, Теппис милостиво улыбнулся.

— Ты очень верный друг, Джонни. И мужества тебе не занимать. — И практически не переводя дыхания, спросил Айтела: — Скажи мне как на духу, Чарли, ты красный?

Айтел ответил не сразу.

— Ты же все знаешь, Герман, — наконец тихо произнес он. — Зачем спрашивать?

— Да, знаю! — рявкнул Теппис. — Я все про тебя знаю. И никогда не пойму, зачем ты разыграл такой спектакль. — Он выбросил вверх руки. — Ну ладно, ладно, я знаю, что, по сути, ты чист. Приходи на мой прием. — Теппис покачал головой. — Только сделай одолжение, Чарли: не говори, что это я тебя пригласил. Скажи, что тебя пригласил Мак Бэррентайн.

— Ничего себе приглашение, — сказал Айтел.

— Ты так считаешь, что ж, но дареному коню в зубы не смотрят, ты меня понимаешь? Выбери время и очистись перед американским правительством, тогда я, может, стану работать с тобой. Я не возражаю делать деньги на людях, которые мне не нравятся. Это мое мотто, жизненное кредо. — Он взял мою руку и крепко ее пожал. — Согласен со мной, Джонни? Это мой лозунг. Завтра вечером увидимся с вами обоими, ребята.

В хорошем настроении ехал я назад в дом Айтела. Теппис мне понравился. Я был даже сверхвозбужден. И снова и снова рассказывал Айтелу, что я чувствовал, когда впервые солировал. Внезапно до меня дошло, что чем больше я говорю, тем больше он мрачнеет, и, решив переменить тему, сказал:

— Как вы смотрите на то, что нас пригласили? Возможно, при виде вас на лицах появится несколько недоуменное выражение. — И засмеялся.

Айтел покачал головой.

— По всей вероятности, они скажут себе, что я беседовал с комиссией при закрытых дверях, иначе чем объяснить, что Теппис меня пригласил? — И он горько усмехнулся. — Дружище, — произнес он, копируя меня, — неужели недостаточно быть хорошим человеком, чтоб выйти победителем из этой истории? — Но эта фраза наводила на серьезные размышления, и ни один из нас не сказал больше ни слова, пока мы не свернули в гараж Айтела. Тут он резко остановил машину. — Серджиус, я не пойду на этот прием, — сказал он.

— Ну, если вы не передумаете… — А мне хотелось пойти на прием — я считал, что созрел для этого, — но без Айтела мне будет там трудновато. Я же никого не знаю.

— Ты сегодня весьма преуспел, — сказал он. — Вот и иди. Тебе это понравится. А я не могу пойти. Слишком много лет я был мальчиком на побегушках при Тепписе.

Мы вошли в дом, и Айтел сразу сел в кресло и сжал ладонями лоб. Сценарий лежал на столике рядом с ним. Он взял его, пролистал и бросил на пол.

— Никому, Серджиус, не говори, — сказал он, — но от этой рукописи идет вонь.

— Вы уверены?

— Не знаю. Я не в силах достаточно долго отстраненно смотреть на нее. — Он вздохнул. — Если я когда-нибудь ее представлю, напомни мне об этом разговоре, хорошо? Понимаешь, я пытаюсь вспомнить, бывало ли так, что я находился в депрессии, а работал хорошо.

— Я напомню, — заверил я его.

Немного позже Айтелу позвонил Муншин. Илена в порядке, сообщил он. Сейчас она спит. Сегодня он с ней побудет. Но завтра он просит Айтела хорошо провести с ней время.

Айтел сказал: будет исполнено. Когда он окончил разговор, глаза у него так и плясали.

— Знаешь, — сказал он, — я едва ли смогу обвинить себя в том, что бегаю за Тепписом, если пойду на прием с девчонкой Колли.

— Ну а девчонка?

— Лучшего способа забыть мистера Муншина быть не может Она увидит, что незнакомый человек за один вечер сделал для нее больше, чем он за три года.

— Что вы затеваете? — спросил я.

— Да, возьму ее на прием, — сказал Айтел.

Зал «Лагуна», который Герман Теппис снял в «Яхт-клубе» для своего приема, был вовсе не зал. Этот так называемый зал лимонно-желтого цвета, как весь «Яхт-клуб», находился под открытым небом; между столиками извивался амебообразный бассейн, обтекал часть площадки для танцев и оканчивался за баром; цветные огни, играя на воде, то окрашивали ее в ядовито-томатный или в цвет желе из лайма, то делали похожей на светлый бульон или на черные чернила. Посреди бассейна на островке меньше двадцати футов длиной сидел оркестр, и музыканты играли, не опасаясь того, что какой-нибудь пьяный, проходя мимо, вдруг решит отбить на барабане дробь.

Поскольку прием устраивал Герман Теппис, руководство «Яхт-клуба» добавило несколько отживших свое специальных эффектов. Большой прожектор, поставленный под таким углом, чтобы не светить в глаза гостям, широким снопом света разрезал воздух, повсюду были расставлены маленькие прожекторы и источники света, что создавало впечатление, будто прием проходит на съемочной площадке, даже была поставлена огромная камера из папье-маше на деревянной треноге, которой манипулировал рассыльный в костюме оператора немых фильмов — в кепке, повернутой козырьком назад, и в гольфах до колен. Весь вечер камера вращалась на своей треноге, то опускаясь чуть не до воды, то поднимаясь ввысь и накрывая своей тенью переливавшийся яркими красками зал.

Я еле попал туда. Айтел рано вечером поехал за Иленой и не вернулся к одиннадцати, поэтому я решил отправиться один, облачившись в свою форму летчика со всеми регалиями. У входа в зал «Лагуна», к которому вели сходни, стоял человек в костюме казначея и проверял приглашения. В списке гостей моей фамилии не оказалось.

Я сказал:

— Может, я значусь как Джон Ярд?

Но в списке у казначея Джона Ярда тоже не было.

— А как насчет Чарлза Айтела? — спросил я.