Аминторе Фанфани (1908—1999), итальянский экономист и историк, в своей работе «Католицизм, протестантизм и капитализм»[78] считает, что капитализм проник в Европу более чем за столетие до того, как на свет появился протестантизм. Фанфани считает, что не протестантская этика стала причиной капитализма, а та «капиталистическая ментальность», которая была заложена в людях, преследовавшихся в католических странах. Постепенно все они собрались под знаменами антикатолического движения. Фанфани полагает, что лидеры этого движения — не только Лютер, но даже Кальвин — препятствовали капитализму. Как пишет современный итальянский исследователь истории капитализма Сандра Пъеротти, ссылаясь на А. Фанфани, «Лютер был консервативен в экономических вопросах. Особенно это касалось его патриархальных идей в вопросах торговли. Многое в новом укладе вызывало у него отвращение. Кальвин же осуждал и считал противозаконным весь доход, который приобретается за чей-то еще счет, а также выступал против накопления богатства. Многие гугенотские и голландские реформаторы также высказывались против различных аспектов капитализма. Они боялись снятия ограничений с ростовщичества, а также считали, что замена в интересах людей служения Богу на жажду наживы была признаком безумия. Фанфани соглашается с Вебером в том, что капитализм процветал после Реформации, но когда речь заходит о причинах (такого процветания. — В. К.), то тут их взгляды расходятся. Он говорит: то, что мы сегодня понимаем под капитализмом, возникло на итальянских торговых путях под зонтиком католической церкви. Однако, по его мнению, ни одна религия не оказала большого влияния на рост капитализма как основной мировой экономической системы»[79].

Подобного рода авторов, считавших, что Вебер перепутал причину со следствием, достаточно много. Но при такой трактовке событий Позднего Средневековья вопрос о причинах появления в обществе «духа капитализма» остается открытым.

У Вебера возникают сплошные натяжки при изложении догматики и этики протестантизма. Носители новой христианской религии, конечно, польщены той «пальмой первенства», которую Вебер вручил протестантизму, но между собой признают, что «портрет» протестантизма, нарисованный этим немецким социологом, не вполне соответствует действительности. В частности, Вебер «переборщил» с религиозной мотивацией обогащения. На первом месте среди христианских ценностей у протестантов стояла трудовая деятельность, которую они считали служением Богу. Трудовая повинность у них заменялась потребностью в честном, напряженном и профессиональном труде. Труд у протестантов (в первую очередь, у кальвинистов) приравнивался к молитве, богослужению и чтению Священного Писания. Богатство, как считают некоторые исследователи протестантизма, было лишь следствием напряженного труда и аскетического образа жизни[80]. Кстати, на искажения догматики протестантизма Вебером обратил внимание уже упоминавшийся нами его оппонент Зомбарт. Последний в споре с Вебером приводит высказывания известного английского пуританского богослова Ричарда Бакстера (1615—1692): «Как мало значат богатства и почести этого мира для души, отходящей в иной мир и не знающей, будет ли она позвана в эту ночь. Тогда возьми с собой богатство, если сможешь»; «Работай над тем, чтобы почувствовать великие нужды, которых не могут устранить никакие деньги»; «Деньги скорее отягчат твое рабство, в котором держат тебя грехи, нежели облегчат его»; «Разве честная бедность не много слаще, чем чрезмерно любимое богатство?». Что-то в этих фразах не чувствуется того «духа капитализма», о котором нам говорит Вебер.

Примечательно, что одним из мест распространения радикального протестантизма — пуританизма и кальвинизма — была Шотландия. Между тем Шотландия в плане развития капитализма ничем себя не проявила, отставая даже от лютеранской Германии. У Вебера ответа на подобный «парадокс» мы не находим. Экономист и историк Якоб Винер утверждает, что именно кальвинистская доктрина, которая навязывалась церковью и государством, стала сдерживающим фактором для развития капитализма в Шотландии[81]. Шотландские пресвитерианцы видели смысл жизни в страданиях и мучениях, считая их свидетельством приверженности человека к добру. Богатство, комфорт и довольство были, по их мнению, проявлениями зла. Целый ряд исследователей приводили шотландских протестантов в качестве примера последовательных борцов с «духом капитализма». Неужели М. Вебер не знал этого? Видимо, Шотландия с ее последовательно антикапиталистическим протестантизмом не «вписывалась» в красивую схему Вебера и он решил про Шотландию «забыть».

Несколько переоценил Вебер также «заслуги» Кальвина в легализации ростовщичества. Действительно, Кальвин оспорил тезис Аристотеля о «бесплодности» денег (который был полностью поддержан католическими схоластиками). Да, деньги «бесплодны», — утверждал Кальвин, — если они лежат без дела. Если они пущены в оборот, принося прибыль, то процент законен (здесь точка зрения Кальвина на процент очень близка к точке зрения Фомы Аквинского).

Но Кальвин не столь радикален, как его представляет Вебер. Например, он против взимания процентов, если кредит выдается на пропитание (и здесь он сходится с Фомой Аквинским). Кроме того, он считает, что государство имеет право устанавливать предельную ставку процента и ее никому не позволено превышать. Он против того, чтобы проценты превышали прибыль заемщика от использования кредита. По его мнению, нельзя выдавать кредиты, если они способствуют нанесению ущерба государству. Наконец, он против того, чтобы выдача денег под процент становилась профессиональным занятием[82].

Возвращаясь к вопросу догматики кальвинизма, следует иметь в виду, что сторонники и последователи Кальвина не особенно интересовались ее тонкостями. Многие просто услышали, что богатство в этой религии не только не возбраняется, но даже поощряется, и этого было достаточно для того, чтобы пойти за таким вождем. Догматика и богословие кальвинизма и пуританизма — удел кабинетных теологов.

К тому же протестантские «миссионеры» доводили до народа догматы своей религии в упрощенном, «адаптированном» для «черни» варианте. В «низах» религия протестантизма превращалась в чистую идеологию, которую венчали несколько броских политических лозунгов. Вот что пишет о распространении радикального протестантизма в народных массах Англии А. Ваджра: «...к началу 30-х годов XVII века Англия оказалась покрыта густой сетью нелегальных и полулегальных религиозных собраний, игравших роль своего рода народных «просветительских клубов». Звучавшие на них кальвинистские проповеди, модифицированные в соответствии с английскими реалиями, достаточно эффективно «промывали мозги» низшим слоям общества. Религиозная трибуна была мастерски использована для политической пропаганды. Таким образом, народ психологически готовили к революции, убеждая его в том, что англиканская церковь покинута Богом, а существующий сословный строй лишен божественной санкции. Как следствие этого в 1646 году была уничтожена епископальная система национальной церкви, а в 1649 году — монархический строй»[83].