— Может случиться, — сказала она Ровене, — что тебе нужны будут деньги и захочется взять из выручки. Советую, не делай этого, не бери даже гроша. Потому что, если возьмешь хотя бы раз, эти люди заставят тебя горько пожалеть.

Ровена в замешательстве посмотрела на Мардж.

— Из-за какой-то сигаретки, которую я у тебя одолжила… — вздохнула Ровена. — До чего люди озлоблены. Просто непостижимо.

— Запомни, что я тебе сказала, — отрезала Мардж.

Выйдя из дамской комнаты, они увидели Холи-о и Стэнли-киномеханика, обходящих ряды кресел с осмотром, не оставил ли кто из зрителей каких-нибудь вещей. Стэнли обходил левую половину зала, Холи-о — правую. Холи-о открыл свою вечернюю пинту «Христианских братьев» и, держа бутылку бренди за горлышко, внимательно обследовал ветхий ковер. Иногда он даже становился на четвереньки. Он всегда осматривал все очень тщательно и ничего не пропускал: на прошлой неделе он нашел два бумажника, в которых была некоторая сумма денег, и пару странных черных перчаток. Стэнли-киномеханик никогда ничего не находил, и Мардж чувствовала, что он с радостью оставил бы всю возможную добычу Холи-о. Но Холи-о заставлял его обшаривать зал. Мардж было слышно, как Стэнли ворчит, что, мол, на полу ничего нет, кроме крышек от бутылок да пятен спермы.

— Так он еще и пьет? — шепотом спросила Ровена, вместе с Мардж наблюдая за ползающим по полу Холи-о. — Я думала, он больше по другим делам.

Мардж пожала плечами:

— Старая гвардия. Им все нипочем.

В этот вечер Холи-о не нашел ничего стоящего. Он проводил Стэнли до двери, постоял на пороге, беспокойно оглядывая улицу. Он опасался нападения индейцев.

Вот уже несколько недель, как в городах на побережье происходили стычки между индейцами и самоанцами, и Холи-о боялся, что в один прекрасный вечер индейцы поймают его, когда он будет возвращаться в гостиницу. Поэтому он предпочитал не ходить мимо бара «Третья база» и дожидался, пока за ним не приедут двое самоанцев, которые работали сторожами в «Энкаунтере».

Холи-о ждал самоанцев, Ровена — своего ухажера, и Мардж чувствовала, что тоже чего-то ждет. Они сидели в кабинете Холи-о под вырезанными из «Нешнл джиогрэфик» пейзажами американской части Самоа и фотографиями Холи-о в форме береговой охраны. Над дверью Холи-о прикрепил моментальный снимок жизнерадостной рыжеволосой женщины, постриженной под Элвиса Пресли, — это была фотография мисс Дауд, до прошлого года кассирши «Одеона». Какой-то помешанный «бродяга» убил мисс Дауд прямо в ее будке, и ее фото пугало и притягивало Ровену.

— Мне бы хотелось вообще не знать об этом, — сказала она Мардж и Холи-о.

Холи-о прикрыл глаза.

— А ты не думай об этом.

Но Ровена продолжала косить глазом на портрет цветущей мисс Дауд.

— Ой, — вздохнула она, — бывают же уроды, прости господи.

— Хиппи, — мрачно сказал Холи-о.

— Ну да! — возразила Мардж. — Может, это был просто какой-то парень с длинными волосами?

— Это был хиппи, — повторил Холи-о. — Я был там, мне ли не знать. Она умерла у меня на руках.

Мардж посмотрела на руки Холи-о в рукавах блестящего синего дакронового пиджака, они были короткие, но сильные. Интересно, каково это — умирать на таких руках? — подумала она.

— Хиппи-маньяк, — сказал Холи-о, глотнув бренди, чтобы успокоиться. — Это было даже не ограбление. Он убил ее просто ради смеха… А еще кричат: «Мир и любовь», — с горечью добавил он. — Подонки.

Ровена поморщилась:

— Нельзя всех обвинять из-за одного человека, Холи-о.

— Из-за одного?! — возмутился Холи-о. — А как насчет того психа в Йеллоустонском парке? У него были полные карманы обглоданных человеческих пальцев. Он пожирал свои жертвы, ублюдок.

— Как у вас, на Самоа, — сказала Мардж.

Холи-о сверкнул глубоко посаженными глазами:

— Вранье все это. Пусть бы только хоть один хиппи появился на Самоа. Хоть один. Ему бы там надрали задницу.

— Ты же знаешь, Холи-о, — сказала Ровена, — просто потому, что газеты или Эдгар Гувер говорят что-то там такое, это еще не становится правдой. Как история с Чарли Мэнсоном…

Холи-о аж затрясся. Было неразумно заводить его еще больше.

— Ладно, ладно, ты прав, — сказала Мардж, — хватит об этом.

Ровена снова отправилась в туалет. Холи-о с неприязнью посмотрел ей вслед.

— Слишком часто она ходит в туалет, — сказал он. — Думаешь, употребляет?

Мардж отрицательно покачала головой.

— Она мало что знает, — проворчал Холи-о. — Вот в прежние времена была настоящая богема. И часто это был по-настоящему образованный народ, люди искусства. Потом появились битники, люди, может, пониже уровнем. А теперь кругом эти поганые хиппи.

— Холи-о, — спросила Мардж, — ты, кажется, знаешь врача, который может выписать рецепт?

Холи-о помотал головой, словно говоря «нет».

— А что?

— Мне нужно немного дилаудида[32], если можешь достать.

— Зачем? Что-нибудь болит?

— Просто хочу попробовать.

— Попробовать? — Кажется, Холи-о такое желание показалось очень странным. — Ты что, Мардж, употребляешь?

— Просто я подумала, что хорошо бы забалдеть, — ответила Мардж.

— Забудь об этом, — сказал Холи-о. — Лучше уж гуляй налево. Мужу не обязательно все знать.

— Интересно попробовать дилаудид, — сказала Мардж. — Я могу достать долофин, но думаю, дилаудид позабористей.

— Долофин — это мерзость, — сказал Холи-о. — Это же метадон. Он тебя убьет. Героин и то лучше.

— Не хочу иметь дело с этими людьми. Во всяком случае, не сама.

— Чего их бояться? — засмеялся Холи-о. — Обыкновенные ребята.

Вместе с Ровеной, вернувшейся из туалета, они продолжали ждать, когда появятся те, кто должен был за ними прийти.

— Ну как, понравилось тебе в Нью-Йорке? — спросила Ровена Мардж. — Расскажи.

— Не помню, — ответила Мардж. — Я уж и забыла, что была в Нью-Йорке.

Кто-то вошел в вестибюль и негромко постучал в металлическую дверь; Холи-о осторожно открыл, держа наготове дубинку. Это был парень Ровены; они вместе с ней снимали квартиру на Ной-стрит. Звали его Фродо.

— Господи, ну и запашок тут у вас! — сказал Фродо Холи-о.

Ровена пошла ему навстречу.

— И впрямь пахнет, — подхватила она. — Я это первым делом замечаю, как прихожу.

Фродо хихикнул:

— Воняет как в зоопарке. Как в обезьяннике.