изменилась, это ты почувствовал ветер перемен. И началось это не после нашей поездки, а с началом прохождения твоей интернатуры. Я давно повзрослела, а ты этого не заметил, не учёл и того, что и тебя я узнала лучше. Я не отрицаю, что мы оба, возможно, ошиблись, приняв влюблённость за любовь. Но между нами было много хорошего за эти годы, и я тебя просила только об одном – не врать мне, – говорила Женя, глядя на Андрея. – Тебе было трудно сказать правду или ты делал это намерено? Ты меня обманывал с ними, а их со мной, спал с нами и считал это нормой? Теперь так называется твоя любовь?

– А кто тебе сказал, что я люблю тех, других? У меня перед ними нет обязательств, как впрочем, и перед тобой. Я свободен, – говорил Андрей сердито.

– Извини. Я как-то выпустила из виду, что мы не женаты и у нас нет друг перед другом обязательств. Если ты, прямо сегодня, соберёшь свои вещи и уйдёшь, претензий вообще никаких не будет, – говорила Женя, поднимаясь с дивана и подойдя к окну.

– Ты не торопишься с решением? Да, я виноват, раскаиваюсь. Что я должен сделать, чтобы ты меня простила?

– Всё, что нужно, ты уже сделал и сказал. От преданности до предательства прошло всего пять лет. Ты не раскаиваешься, ты жалеешь, что «попался», а главное, не чувствуешь, что сделал мне больно. Я тебе стала безразлична? За что ты так со мной?

– Жень, мне искренне жаль, что так случилось. Увлёкся. С кем не бывает? Но мир не рухнул, и большой трагедии в этом нет. Исправить сделанного нельзя, но и казнить будет неправильным. Попробуй меня понять и простить, – говорил Андрей. – Ты не первая, кого обманывают.

– Извини. Я не смогу сделать того, о чём ты просишь. Мир не рухнул – это правда. Возможно, большой трагедии нет, но нет и доверия к тебе. Как-то в один миг исчезли чувства, а их место заняли разочарование и антипатия, – говорила Женя. – Я, как ты правильно сказал, не первая, кто не простит предательства. Ты свободен и можешь жить так, как хочешь, но без нас. Ещё неделю назад ты говорил о браке и материальной стороне нашей жизни. Теперь я понимаю, что ты имел в виду и к чему был этот разговор. Уходи.

– Я могу видеться с сыном? – спросил Андрей.

– Этого запретить я не могу. Жене пятый год, он привязан к тебе. Объясни ему, что переезжаешь, меняешь место работы, и будешь приезжать только на выходные. Мне сложно объяснить ему твоё отсутствие, – сказала Женя. – Поставь и своих родителей в известность.

– Хорошо. Пусть Женька пообедает, а я соберу вещи и поговорю с ним, – сказал Андрей, проходя в спальню.

О чём был разговор, Женя не слышала, но видела, что сын расстроен. После ухода Андрея, она отвлекала мальчика, как могла, хотя у самой на душе было скверно. Предоставив сына самому себе, она, то горько плакала в подушку, то успокаивалась, глядя в потолок, вспоминая приятные моменты. Она достала бутылку вина и, выпив пару бокалов, что для неё было пределом, рыдала уже в полный голос. Женя не видел мать в таком состоянии, но не растерялся и пошёл к соседу.

– Дядя Паша, мама заболела, – сказал он. – Плачет.

Павел Иванович диагноз поставил сразу. Включив телевизор, он нашёл мультфильмы и, усадив Женю перед экраном, занялся «лечением» его матери. Насильно приведя её в ванную комнату, он включил холодную воду и, придерживая её одной рукой за шею, второй держал шланг душа, направляя струи воды ей на голову. Эта процедура длилась минут пять. Женя вначале сопротивлялась, а потом смирилась и стояла спокойно. Выключив воду и накинув ей на голову полотенце, Павел Иванович повёл её в кухню за руку как ребёнка, усадил за стол и включил чайник.

– У тебя кто-то умер? – спросил он, глядя на Евгению. – Говори, что случилось. Ты, дурья твоя голова, о сыне подумала? Он пришёл ко мне за помощью, думая, что его мать больна. Ты мне сейчас всё расскажешь, а воспитывать я тебя буду завтра.

– У Андрея есть другая женщина. Я его попросила уйти, – тихо сказала Евгения. – Он не возражал и ушёл. Как я буду жить одна?

– Он изменил – ты не простила. Трагедия в чём? Ты решила поискать причину в вине? Нашла? Хочешь вернуть – прости и позвони. Не можешь простить – прими это и живи дальше. Может мне стоило застрелиться, когда от меня ушла жена? Мы с ней прожили больше двадцати лет, и дочь наша выросла давно. А ты Женьку на кого оставишь, если будешь прикладываться к бутылке? Учти, повторится подобное – я первый побеспокоюсь об опеке парня. Очень больно, когда тебя предаёт близкий человек, но это не повод опускаться ниже плинтуса. Ты ни одна, Женя, а если нужна помощь – не стесняйся. У тебя есть Орловы, Полянские, родители Андрея, я, в конце концов. Не заставляй меня сомневаться в том, что у тебя ещё есть характер и гордость, – говорил он, заваривая чай. – Пусть плачут те, кто нас не ценит, а мы переживём измену.

Женя тосковала. Она не задавала себе вопроса: почему Андрей ушёл? Она приняла бы его назад, если бы он вернулся через день-два. Но прошла неделя, когда он пришёл навестить сына, и Женя поняла, что возврата не будет. Андрей выглядел вполне довольным жизнью. Он пробыл в квартире не более получаса, общался только с сыном, не замечая Евгению. После его визита, внука навестила мать Андрея Валентина Фёдоровна.

– Женя, мы можем с тобой поговорить? – спросила она.

– Проходите, – пригласила она. – О ком или о чём пойдёт речь?

– Тебе нужна моя помощь? – спросила Валентина Фёдоровна.

– Я вынуждена отпрашиваться с работы, чтобы забирать сына из сада вовремя. Вы понимаете, что это не может продолжаться бесконечно? – с грустью спросила Женя. – Предложила свой рабочий график пересмотреть, но руководство согласилось временно только на обеденный перерыв. Теперь я буду работать месяц без обеда, и уходить на час раньше.

– А что Андрей говорит? – спросила его мать.

– Ничего. Он помощь мне не предлагал, хотя знает и мой рабочий график, и время работы сада. Сама я помощи не просила.

– Ты на него обижена?

– Это не обида, Валентина Фёдоровна, это разочарование. От его преданности до предательства прошло всего пять лет. Мы прожили их вместе и в самом начале договорились не лгать друг другу. Нас никто не заставлял силой жить вместе. Мы ни