– Ташка не с тобой? – первым делом поинтересовался Ваня. – Я думал, мы…

Но Олеся его перебила: спрашивает про подружку – значит, хочет в ее отсутствие ей в чем-то признаться, а потому надо срочно переходить к делу. И быстренько изложила все обстоятельства пропажи документов на колли.

– Элементарно, Агата, – сказал Ваня тоже совершенно по-деловому. – Их украл кто-то, кто вхож в дом к Антоневичу.

– Но сам он говорит, что никто из его друзей взять документы не мог!

– Это Макс так думает. А мы выяснили что? То, что у друга Антоневича Димки Сидорова есть братец, который ориентировочно связан с преступным миром. А если его брат – бандит, то, возможно, и он сам как-то в этом замешан. Уж на кого, на кого, а на своего лучшего друга Антоневич никак не подумает, а это как раз и развязывает Сидорову руки, – заключил Ваня.

Олеся была готова принять все, что угодно, но не то, что парень ее мечты – преступник.

– Нет! – бурно возмутилась она. – Димка не мог! Не мог! Не мог этого сделать!

– Почему ты так думаешь? – спросил Ваня, с интересом глядя на нее.

Олеся покраснела.

– Потому что не мог.

Ваня знать не знал, что она влюблена в Сидорова, и признаваться ему в этом Олеся не собиралась.

– А что ты так возмущаешься? Я думаю, это сделал именно он.

– Как ты можешь так говорить про человека, которого совсем не знаешь?! Тоже мне, детектив нашелся! Только бы всех в черном свете выставить! – Олеся завелась не на шутку; Ваня даже обиделся:

– Такое наше дело – всех подозревать. А ты так его защищаешь, как будто влюбилась в него!

Олеся даже подскочила на месте:

– Да, влюбилась, влюбилась – и что? Что я, влюбиться не могу?!

Ваня, не ожидавший, что попадет в точку, смутился.

– А я думал, тебе Антоневич нравится…

– Антоневич нравится Ташке. И вообще, что ты в нашу личную жизнь лезешь? Мы тебе не обязаны отчитываться!

– Да неинтересна мне ваша личная жизнь! Я уже двести раз пожалел, что связался с девчонками! У вас одна любовь на уме, розовые сопли – вот! Никогда из девчонок не выйдет частных детективов. Потому что у вас логики вообще нет – одни эмоции.

– Ну и организовывай свое агентство с парнями. Только что-то никаких парней рядом с тобой я никогда не видела. Где твои друзья-парни? Ты такой умный, что им с тобой неинтересно! – выкрикнула Олеся в ответ и, сама того не ожидая, тоже попала в точку.

Ваня как-то сразу замкнулся в себе, замолчал, только сильно сжал кулаки.

«А ведь и правда у него нет друзей-парней. Им с ним неинтересно. Только не потому, что он умный, а потому, что инвалид… – в ужасе подумала Олеся. – А я его, получается, обидела…»

Неожиданно дверь в Ванину комнату распахнулась, на пороге появилась Вера. В пылу ссоры Олеся с Ваней даже не слышали, как она звонила, как Антонина Петровна открыла ей дверь.

– Привет! – радостно улыбнулась Вера. – Как идет расследование? – И тут же поняла, что что-то не так; стояла и смотрела то на одного, то на другого.

– А ты в кого влюбилась? Говори уж сразу, у нас тут вечер откровений! – вдруг накинулся на нее Ваня.

Вера растерялась:

– Что?

– Ничего! Я и без вас безо всех обойдусь. Это моя идея – создать детективное агентство, и я в нем главный. А потому я вас всех выгоняю. Вы меня слышали? Уходите сейчас же. Вон!

Ваня демонстративно развернулся к ним спиной. А Олеся схватила в охапку Веру и вытащила из комнаты. Почему-то она решила, что в этом состоянии Ваню лучше не трогать.

Олеся рассказала Вере все-все. И как ей тяжело в новом классе, и как она влюбилась в Димку Сидорова, и как Ташка влюбилась в Антоневича и придумала искать его собаку, чтобы видеться с ним. И как они ходили на дискотеку, и ничего из этого не вышло, и как снова собираются пойти, хотя она, Олеся, уже ни на что и не надеется. И еще рассказала, что ей кажется, что в нее влюбился Ваня.

Вера выслушала все и спросила:

– А тебе Ваня не нравится?

– Нравится, но как друг. Ты не подумай, это не потому, что он в инвалидном кресле. Просто… просто мне нравится Димка Сидоров. А с Ваней даже просто общаться тяжело. Вон он как сегодня из себя вышел! Разве так можно себя вести? Наговорил мне кучу гадостей…

– Ты слишком жестко его судишь, – мягко сказала Вера. – Не забывай, что вы, здоровые, не знаете многого из того, что знаем мы. Ты даже представить себе не можешь, как нам трудно. Какой была бы ты, если бы была навсегда прикована к инвалидному креслу?

Олеся на минутку представила себе это, и ей тут же стало не по себе.

– Вот-вот, то-то же. А ведь ему тоже хочется влюбиться. И чтобы его кто-то полюбил такого…

– Но почему – я?

– Не знаю. Может быть, ты и ошиблась…

– Я надеюсь, что я ошиблась, – радостно согласилась Олеся.

– А я вот тоже очень хочу влюбиться…

– А Ваня тебе нравится?

Вера замялась, отвела глаза:

– Как и тебе – как друг.

– А в классе у вас разве нету мальчиков? – продолжала допытываться Олеся.

– Есть, но… Но мне никто не нравится.

– Знаешь что? А пошли с нами с Ташкой на дискотеку в пятницу, а? – предложила Олеся: ей очень хотелось сделать Вере что-нибудь приятное; но она тут же прикусила язык – ей показалось верхом бестактности звать на дискотеку глухого человека.

Но Вера отреагировала удивительно легко:

– Да? Вы меня приглашаете? Я с радостью!

– А… А как ты будешь танцевать, ты же не слышишь? – аккуратно спросила Олеся.

– Я не слышу музыку, но хорошо чувствую ритм. По дрожанию пола. Или через воздух. Не знаю… Чувствую, и все. А если музыка громкая, то и музыку почти слышу. И я очень люблю танцевать, – улыбнулась Вера.

– Хорошо, значит, в пятницу в пять вечера заходи ко мне.

– Зайду. Только нам надо еще помириться с Ваней…

Олеся насупилась:

– Не хочу я пока с ним мириться. Мне надо подумать…

– Ладно, подумай, – согласилась Вера.

– Я уверена на сто, нет, на двести, нет, на миллион процентов, что на сегодняшней дискотеке произойдет что-то удивительное! – Ташка с одним накрашенным глазом обернулась к Олесе. – Наши принцы нас сегодня обязательно заметят!

А на Олесю снова накатила депрессия. Или, точнее, какая-то апатия. Ей совершенно не хотелось никуда идти. Потому что она, в свою очередь, на сто, нет, на двести, нет, на миллион процентов была уверена, что Сидоров снова не обратит на нее никакого внимания. И снова ей придется стоять у стеночки во время всех медленных танцев. А одевалась и красилась она исключительно под давлением неугомонной Ташки. Просто не было сил противостоять ее напору.