Он любит Британию, как я и ты, он обещал мне войско жрецов… ТАК ПОЧЕМУ ЕГО НЕТ?!

Я бы скорее поверил в то, что Манавидан нам поможет, чем в то, что Марх нас предаст!

…Молчишь. Да, ты прав: это неважно. Это уже неважно. Какие бы причины ни задержали Марха – его нет. Он не смог сдержать слова.

Римляне были разбиты рекой, но большая часть их войска прошла по суше.

И завтра они пойдут на штурм бродов.

Всё остальное уже не имеет смысла.

– И что?! – Марх едва ни прожигает Ирба взглядом.

Пикт вздыхает:

– Ты помнишь Андрогея?

– Нет. Кто это?… впрочем, погоди. Он племянник Врана, так?

– Так, – снова вздыхает круитни.

– И что он наделал?!

– В битве за броды он ударил Касваллауну в спину. Нашему бренину пришлось отбиваться с двух сторон.

– Но почему?!

Ирб понял вопрос Марха:

– Потому что Андрогей решил, что ему самое место на троне Верховного короля. И Цезарь обещал сделать его бренином – в уплату за предательство.

– Подлец!

Костер оседает, прогорая. Ирб кладет новую охапку валежника.

Садится у смачно затрещавшего огня, отпивает меда и возвращает бурдюк Марху:

– Касваллаун был разбит. Он отступил к северу, укрепился на холме. И тут Андрогей пошел на новое предательство: он убедил Цезаря захватить Флур.

Ты же знаешь, Марх: наши жены – это не просто женщины. Богини или смертные, они – воплощение нашей силы.

Они словно глоток воды в жаркий день. Они – стрела, в последний миг поразившая врага. Они – неисчерпаемый источник чародейства.

…Да, нам с тобой пока не довелось найти такую супругу. Но речь не о нас.

Касваллаун исчерпал все свои силы, отражая первую высадку Цезаря. Это видел и ты, и я. Откуда было ему взять новые? – для него осталась только она, дочь Мигнаха Горра. Флур.

Без нее Касваллаун был бы равен простому человеку. Он, сын небесного Бели.

И похищение Флур Цезарем было много большим, чем просто оскорблением, которое наносит победитель побежденному. Пока Флур была на свободе, Касваллаун и его войско могли биться с римлянами – без еды и питья, как сражаются боги.

Но Цезарь поспешил увезти Флур в Рим – так спешил, что даже увел из Прайдена все войска и не наложил дань! – и Касваллаун обессилел, как простой человек.

– Договаривай… – мрачно выдохнул Марх.

– Касваллаун помчался освобождать жену.

– И?!

Круитни вздохнул:

– Я мало знаю о том, что произошло за морем. Только главное…

– Касваллаун погиб, – закончил за него Марх.

– Да.

– …один, в чужой стране, лишенный родины, королевской силы и жены. Страшная смерть.

Ирб молчал.

– И меня счел предателем. Я обещал придти на помощь в битве – и не сдержал слова.

Ирб молчал.

– Проклятье! Я ненавидел его, я хотел его убить… я клялся ему в верности и оттого ненавидел сильнее… и я хотел бы его предать!! но по своей воле, а не вот так, случайно.

Ирб нахмурился:

– Ты бы не предал его.

Марх тяжело переводит дыхание:

– Да. Не предал бы никогда и ни за что. Только это уже пустые слова. Я это сделал, и он погиб. Доля моей вины в его смерти – навсегда.

Марх, есть вещи страшнее гибели Касваллауна и твоего невольного предательства. Каким бы ни было прошлое, но настоящее страшнее, и еще ужаснее будущее.

Нет, в мире людей ни твоим землям, ни моим не грозит ничего. И Корнуолл, и горная Альба слишком далеки от Каэр-Ллуда и слишком хорошо защищены самой природой, чтобы стоило опасаться вторжения римлян.

Когда римляне вернутся, им будет нужна Ллогр… только она – земля, беззащитная после того, что с ней некогда учинил Сархад Коварный… это было слишком давно, ты тогда не родился, но я – помню. Он выпил силу Ллогра, как далеко на юге войско способно досуха вычерпать колодец.

…неважно. Не о прошлом речь.

Если мерить меркой людей, мы сейчас ничего не проиграли. Да, нас разбили, ну и что? Римляне даже дань не наложили, просто уплыли назад.

Но ты, Марх, ты бренин Аннуина. И ты понимаешь: наше поражение страшно. Божественный Цезарь победил. И наложил на Прайден дань более тяжкую, чем золото, металлы, меха… что еще люди отбирают у людей?

Сила Прайдена теперь будет питать Рим.

Наши реки мелеют – их жизнь утекает на юг. Наши пашни скудеют – зато всё урожайнее земли Рима. Наши леса сохнут – но сочнее зелень далекого края.

Наша удача умирает – но новыми победами и свершениями гордится Вечный Город.

Мы становимся рабами Рима.

Цезарь – действительно живой бог. Он и не мыслит как человек. Он забыл наложить человеческую дань на Прайден.

Какое дело богу до таких мелочей?

Марх сжал голову:

– Я искал битвы в мире людей… я не увидел главного.

– Поздно, – отвечал Ирб. – Воевать со всем Римом мы не можем, и нам остается ждать только одного.

– Чего?!

– Новой высадки римлян. Новой битвы в мире людей. Сражения, в котором мы сможем победить сразу в двух мирах.

– Ты уверен?

Ирб пожал плечами:

– Не веришь мне, так поговори с Арауном.

Они почувствовали это все. Не только короли и эрлы волшебного мира, не только содрогнувшиеся как от смертельной раны боги, не только друиды – но и самые обычные люди.

Британия была захвачена.

Это произошло не полвека назад, когда Цезарь разбил Касваллауна. Это случилось сейчас. Сегодня.

Это сделал новый император – многократно более могущественный, чем Цезарь… хотя трудно представить, что в теле человека может быть собрана такая сила. Этого так и звали – Божественный.

Август.

Он уже и не мыслил, как человек. Человеку, чтобы захватить дальнюю страну, надо двинуть туда войска… ну или хотя бы наместника прислать, требовать от королей покорности. Август не заботился о таких мелочах. Людям он объявил о своей победе, и отчего бы им и не поверить в очередную, одну из многих викторий императора? Формальности улажены, и Рим ждет плановый триумф: в жертву богам Рима преподносятся очередные трофеи.