Лили закричала. Голос девочки тысячью серебряных стрел пронзил воздух. Джаннер едва успел отскочить, когда по каменным ступеням взлетел Малыш – уже без всадницы. Достигнув башни, огромный пёс оглушительно залаял, взмыл в воздух и, пролетев над ошеломлённым Подо, всей тяжестью врезался в тролля, как камень, брошенный в стену сарая. Тролль отшатнулся, тщетно пытаясь защититься от зубов Малыша, кусающего его за руки, за шею, за морду, потерял равновесие и повалился навзничь – медленно и грозно, как падающее дерево.

Тролль рухнул на мост с такой силой, что башни задрожали, а один из Клыков пошатнулся и упал в пропасть. Мост, который простоял тысячу лет, развалился на тысячу кусков.

Когда тролль упал, Малыш отскочил от края и верхней половиной туловища повис на противоположной площадке, где собрались Клыки. Задние лапы огромного пса скребли по камню, не находя опоры, а стоящие над ним Клыки тыкали его копьями и мечами. Малыш огрызался, лаял, рычал. Клыки один за другим с воплями летели в пропасть, но на их месте появлялись всё новые и новые, вооружённые до зубов и полные решимости сбросить пса в бездну.

Джаннер подавил рыдание и ощутил на губах вкус слёз. Лили крикнула «Малыш!» и с выражением ужаса на лице поползла вверх по ступенькам, к башне.

Малыш ухватил очередного Клыка зубами за ногу и сбросил его вниз. Морду и передние лапы пса покрывали раны. Он повернул огромную косматую окровавленную голову и взглянул на Лили. Девочка проползла мимо Джаннера, рыдая и протягивая руки в пустоту, к погибающему другу.

Малыш тявкнул в последний раз – гулко и ласково, и этот звук эхом отразился от камня и от воды. Джаннер видел, как изменилось выражение на морде пса, когда Клык в последний раз ткнул его копьём. Пёс казался предельно утомлённым, но довольным. Джаннер понял, что храбрый Малыш упадёт в море счастливым, сознавая, что спас Лили.

15

Плач по Малышу Отважному

Джаннер не хотел наблюдать за его падением. Он закрыл глаза – и в мире не осталось ничего, кроме мокрого камня, холодного ветра, торжествующих завываний Клыков и плача маленькой Лили.

Подо посадил Лили на плечо и понёс прочь, одновременно ухватив Джаннера за шиворот. Мальчик открыл глаза, ничего не видя от слёз. Он сбежал по ступеням вслед за Подо, отстранённо заметив удивление и замешательство на лицах Нии, Тинка и Оскара.

Они медленно, с тяжёлой душой, все взобрались на берег. Никто не говорил ни слова, никто не оглядывался, чтобы убедиться, что Клыки остались по ту сторону пропасти.

После долгого пути по гальке и булыжникам Игиби, Подо и Оскар выбрались на ровную землю. Перед ними лежала небольшая зелёная полянка, а за ней стеной высились деревья. Прогалина размером с городок Глибвуд представляла своего рода оазис посреди лесной чащи. На поляне валялись огромные камни, однако они не походили на круглые речные валуны. Квадратные, густо поросшие мхом, они громоздились друг на друга. Тропа, которая вела от реки, превращалась здесь в мощёную дорогу, а камни были развалинами древних зданий.

Лили села на траву и заплакала.

– Боюсь сглазить, – хрипло произнёс Подо, – но, кажется, мы спасены. Смотрите.

Джаннер и Тинк подошли к нему и посмотрели вниз. Сверху был хорошо виден Фингапский водопад. Справа, извиваясь в тумане, текли белые воды великой реки Блап. Ниже гигантской ладонью торчал выступ с пятью башнями. Мостки, соединяющие башни, казались тонкими ленточками. Четвёртый пролёт отсутствовал, и на площадке башни суетились крошечные точки – отступающие Клыки.

Джаннеру не верилось, что он преодолел такой опасный путь: по правде сказать, он вообще с трудом верил своим глазам. Он повернулся и увидел, что Оскар и Ния подняли Лили и посадили её на каменную скамью. Ния прижала дочь к груди и тихонько раскачивалась вместе с ней. Оскар гладил девочку по спине. Лили рыдала.

Джаннер вспомнил тот день, когда сестра думала, что Клыки убили Малыша. Тогда она поплакала, а потом замолчала. И это было гораздо страшнее. Теперь Лили повзрослела, и её уже не удивляло, что в мире случаются всякие ужасы… Но сердце у девочки было разбито. Джаннер подумал: это хорошие слёзы.

Тинк сел на землю, прислонившись спиной к скамье, и рассеянно принялся выдёргивать травинки из трещин между камнями. Подо опустился на колени рядом с Лили.

– Детка, – ласково позвал он.

Волосы прилипли к мокрому лицу девочки. Щёки у неё раскраснелись, подбородок дрожал. Она потянулась к дедушке, обняла его и зарыдала ещё громче. Подо встал, поднял внучку и отнёс в сторонку, что-то шепча и гладя её по спине большими мозолистыми руками.

Джаннер плюхнулся рядом с Тинком и позволил накопившейся усталости взять верх. Прислонившись головой к камню, он взглянул на небо. Белые облака, такие мирные, неслись по синему небу. Ветерок щекотал лицо и руки. Мальчик закрыл глаза. Логово каракана, тролли, плен Пита, отчаяние на берегу, головокружительно далёкое Тёмное море, дыхание тролля за спиной… и гибель Малыша…

Джаннер открыл глаза и вновь посмотрел на небо. Где теперь Пит? Джаннер боялся за него, но отчего-то не сомневался, что дядя жив. Он пережил столько ужасов за эти годы. И то, как Зузаб, сидя на плече у тролля, смотрел на пленника, наводило Джаннера на мысль, что Пит Носок зачем-то нужен Нагу живым.

Они долго сидели среди развалин. Подо и Лили наконец вернулись к остальным; хотя на лице девочки по-прежнему читалась глубокая скорбь, Джаннер убедился, что сестрёнка в здравом уме: она не смотрела в никуда, она поняла, что случилось, поплакала и смирилась.

Засыпая, Джаннер с особой остротой ощутил отсутствие Малыша: не слышалось ни смеха Лили, ни поскуливаний гигантского пса. Так тяжело было думать, что огромного весёлого зверя, защищавшего их от лесных чудовищ, больше нет с ними.

Джаннер проснулся от испуга. Наступали сумерки, поляну окутывала прохладная тень. Лили спала на коленях у Нии. Оскар лежал на спине и шипел от боли, пока Подо снимал с его раны повязки. Побледневший Тинк помогал деду. Джаннер ненадолго задумался, где же Малыш и Пит, а потом, содрогнувшись, вспомнил, что минувший день не приснился ему в кошмарном сне.

– Крепись, – велел Подо. – Я уже почти закончил. Тинк, передай нож.

Тинк подал дедушке маленький ножик, и Подо принялся срезать присохшие бинты.

– Ну вот, – сказал он, разглядывая рану. – Всё не так плохо, как я думал. Просто царапина. Эх ты, плакса! Сейчас мы тебя заново перевяжем, и через пару дней будешь как новенький.

– Если помнишь, я и раньше был