– Они ушли спокойно, – ответил ему «аспид»-следопыт Тук Хаан.

– Встали и пошли? – уточнил Туус.

– Встали и пошли, командир, – кивнул следопыт.

Потом он огляделся и добавил с сомнением:

– Один, правда, на четвереньках пошел.

– Ага, странно, массаракш! – высказался Роод. – Краснуху они ведь даже не пригубили.

– Заткнись, Роод, – бросил Туус.

И тут вдали затрещало и заухало. «Аспиды» переглянулись.

– Та-а-ак, – протянул командир.

– Хлыщ завел своих людей в «Южный парк», – сказал Птицелов. – Теперь эта песня надолго.

Роод смачно харкнул на цветущий нежнорозовыми цветами куст.

– Скоро первый сеанс связи, – Туус сбросил с валуна консервы, уселся сам. – Нам все и расскажут. Отдыхай пока, эксперт. Только тихо и не высовывайся. А мы пока с девочками осмотримся, может, чего интересного найдем.

Птицелову отчаянно хотелось курить, но это строжайше запрещалось. Пришла в голову запоздалая мысль, что стоило бы прикупить у торговцев, которые ошивались неподалеку от военной базы, мешочек насвая. Закинуть щепотку за губу, как в старые, правда, не очень добрые времена, когда он ходил в делинквентах и по ночам делил койку с Малвой. А Малва ведь не такая, как Лия. Совсем не такая…

Птицелов обошел похожие на кораллы кусты сухоцвета. За ними оказался вагончик строителей, оплетенный плющами и лианами. По соседству с вагончиком зияла ямина, а рядом лежала тоже порядком обвитая растениями-паразитами ферма. Скорее всего, тут должны были установить одну из башен противобаллистической защиты.

Он присвистнул, подзывая «аспидов». Следопыт Тук обошел Птицелова, заглянул в яму, потом – в окно вагончика. Показал жестом, что все в порядке. Птицелов положил автомат на плечо, подошел к вагончику. Старое железо дышало жаром, Мировой Свет припекал в этот час основательно.

Дверь открываться не желала. Птицелов навалился плечом.

В нос ударил смрад мертвечины.

Птицелов отшатнулся и едва не упал с низкого крылечка. «Аспиды» подтянулись ближе. Туус заглянул внутрь вагончика и поджал губы. Открыл дверь пошире, а заодно и ближайшее оконце.

– Роод, Шеску, внутрь! – приказал он, после чего высморкался и с ненавистью поглядел на Птицелова, будто тот был в чем-то виноват.

Двое «аспидов» нырнули в узкие двери. Зашаркали ботинки по линолеуму, задребезжало стекло.

– Тише, массаракш! – громким шепотом бросил в раскрытые двери Туус.

Роод вывалился наружу. Панибратским жестом заставил командира отойти назад, а затем блеванул себе под ноги. Вытер перчаткой губы и просипел:

– Извинения просим, рефлекторно. А там, – он указал на двери вагончика, – упырище дохлый. Здоровый, просто медведь, а не упырь.

– Застрелили? – спросил Птицелов.

– Да какой там… Башку свернули, как курчонку, – пробурчал Роод.

– Упырю, что ли? – не поверил Туус.

Командир «аспидов» и Птицелов снова заглянули внутрь вагончика. В горячем и смрадном полумраке темнел силуэт бывшего гвардии-сержанта Шеску – спецназовец шуршал бумагами, склонившись над столом у торцевой стены. Действительно, на полу застыл мертвый упырь. Зверюга вытянулась почти на всю длину вагона. Его шерсть шевелилась, хотя сквозняка не было и в помине. Птицелов представил миллиардную армию личинок, пожирающих мертвую плоть, и ощутил приступ дурноты, хоть неженкой не был от рождения.

Куда ни кинь взгляд, всюду виднелись следы короткой, но яростной драки. Полки оборваны, табуреты валяются где попало. Вешалка висит на одном шурупе, рабочие комбезы свалились с крючков. Плакат с полуобнаженной певичкой Радой Сулу рассечен ударом когтистой лапы…

Тем не менее упырищу сломали шею. Не помогли ему в бою ни великанские размеры, ни когти, ни огромные и изогнутые, словно сабли, клыки.

– Посмотри, командир, – Шеску подал Туусу еженедельник в потертом кожаном переплете.

– И что? – буркнул командир.

Еженедельник перехватил Птицелов. Быстро пролистал первые страницы, и еще быстрее – все остальные.

Вначале речь шла о делинквентах, которых требовалось поощрить или наказать по результатам работы, о расходе гербицидов, о том, кому и когда нужно позвонить и по какому вопросу. Потом вдруг размашистый и не очень опрятный почерк сменился детскими каракулями. У Птицелова сложилось впечатление, что человек, который вел эти странные записи, слюнявил свой химический карандаш и выводил на каждой странице беспорядочные неровные круги. Шеску показал сам карандаш – это был обгрызенный до бесформенности кусок пластмассы. А потом Шеску показал еще и очки: их стекла были залапаны испачканными в чернилах пальцами.

Птицелов почему-то подумал про ментотронное излучение прежних Башен. Оно вызывало у мутантов сильнейшие боли и сводило с ума. Может, и грязевики применили против людей нечто подобное? С них станется… Как далеко пришельцы из Земс-Лья продвинулись в своих биотехнологиях? Не скажет и Поррумоварруи…

Из раздумий его вывел тихий посвист за спиной.

– С юга идут люди, – объявил Тук.

Туус отодвинул Птицелова плечом, выпрыгнул из вагончика.

– Сколько?

– Четырнадцать человек, командир, – доложил следопыт. – Дэки и пара десантников. Вооружены карабинами и самострелами. В двадцати минутах.

– Ладно, «аспиды». Идем вон из просеки. – Туус указал пальцем на джунгли. – Бегом. И без приказа не стрелять!

– Сеанс связи скоро, – проворчал Роод.

– Придется пропустить, – буркнул на ходу Туус. – Господин эксперт! За мной держись! Знаю я вас, штатских… Объясняйся потом с начальством…

По звериной тропке они вбежали под сень густо увитых лианами и от того похожих на шатры платанов. «Аспиды» держались поблизости друг от друга, рассредоточившись по кустам, и Птицелов, несмотря на свою подготовку агента Отдела «М», тут же потерял их среди зелени. Не скрылся с глаз только командир. Туус деловито расчехлил автомат – тот «основной калибр», который каждый из «аспидов» держал для серьезного боя, – после чего улегся на землю и припал к окуляру оптического прицела.

Птицелов какое-то время сидел как на иголках. Джунгли галдели, рычали, вопили со всех сторон. Сквозь эту звуковую завесу не было слышно ни голосов людей, приближающихся со стороны «Южного парка», ни их шагов. Вот только пронеслись над раскаленной крышей вагончика строителей потревоженные крысланы да прыснули во все стороны бабочки-переростки, порхавшие над кустами сухоцвета.

Туус что-то переключил на оптическом прицеле, вздохнул поглубже и пристроил палец на спусковом крючке. Птицелов осторожно привстал, передвинулся за трухлявый ствол, который до сих пор не упал, потому что не позволяло плотное переплетение лиан. С новой позиции отлично просматривались и оставленный вагончик, и относительно чистый участок просеки, через который должен был пройти отряд бунтарей.