Потом пришел Учитель, взял стремительно летящий мяч прямо из воздуха, сунул под мышку и велел игрокам-миродержцам отправляться на обед. И миродержцы, запыхавшиеся, но счастливые, встретили приказ Учителя радостным кличем. И не столько потому, что проголодались, сколько потому, что Планета упокоилась под мышкой этого самого надежного человека на Земле. Уж он-то не допустит мировой катастрофы.

Даже во сне Эспада смутно помнил, что с того солнечно-зеленого дня прошло много лет и Планета давно уже не покоится под мышкой

Учителя, а лежит невыносимо тяжким грузом на плечах таких, как он. А ведь он отнюдь не атлант, он всего лишь рядовой сотрудник СГБ – сотрудник, проваливший ответственное задание. Выходит, он оступился? Не сумел вовремя подставить руки, и мяч-планета сорвался с пронизанной солнцем вышины?

«Нет, нет, все в порядке, успокойся, – шепчет вкрадчивый голос из глубины подсознания. – Ты все делаешь правильно. Наша великая планета в надежных руках».

И Эспада и вправду видит, как величественно шествует через черную бездну темно-зеленый шар, согретый жгучими лучами фиолетового и красного светил. Это удивительное зрелище – родная планета: вид из космоса. Никто из миллиардов его сородичей никогда не видел ее такой. Да и не интересно это сородичам. Они предпочитают оставаться на поверхности, а то и продвигаться в глубь планетарных недр, медленно и кропотливо совершенствовать однажды достигнутое, воздвигать пирамиду цивилизации вершиной вниз…

…Вниз, вниз, туда, где зародилась жизнь и разум – в материнское чрево планеты. Великие предки вышли оттуда, из вечного сумрака, что рассеивался лишь тусклым свечением люминофоров. Вышли под ослепительное сияние дневного светила, хотя ослепительным оно было только для обитателей гигантских пустот в Приполярном континенте. Вышли, чтобы создать величественную культуру, которой еще не знала история.

Развитие существа, у которого нет ловких умелых рук, рано или поздно притормаживается или прекращается вовсе. Лучшие умы призвали предков выйти на поверхность планеты под неласковые солнца, ибо там обитали многочисленные сообщества обладателей рук, лишенных разума, а следовательно – великой цели. Так началось вторжение на поверхность. Обладатели рук не сопротивлялись, им не хватало ума осознать происходящее. Тем более что отныне они могли не заботиться о пропитании.

Обладатели рук стали активно размножаться, заселяя один континент планеты за другим. Попутно они воздвигали просторные, прохладные и сумрачные убежища для выходцев из подземных пустот. Сами же обладатели рук не нуждались в жилищах. Когда они не работали, то есть не служили руками великому народу пустот, они бродили по лесам, предаваясь нехитрым радостям своего бездумного бытия. Их не мучили сомнения, они не знали мечтаний и тоски по несбыточному, присущих лишь носителям разума. И уже за одно это могли быть благодарны выходцам из пустот, ибо нет лучшей свободы, нежели свобода от забот…

…Да, у них нет забот. Но у него они есть! У него есть задание, которое должно быть выполнено любой ценой. Даже – ценой рабства. И все же нельзя до бесконечности подчиняться неведомым поработителям. Пора проснуться! Прямо сейчас, пока воля, контролирующая сознание ослаблена. Вставай, Диего Эспада! Вставай эмиссар СГБ! Вставай, сукин сын! Вырвись из липкой паутины, которая опутала твой мозг, спаси Землю… Или хотя бы эту зачумленную планетку, жители которой никогда не видели солнца…

Он проснулся от холода.

Сверху сочился тускло-серый свет и сыпалась мокрая пороша. Она стекала по лицу, оставляя стылые дорожки, скапливалась на одежде и волосах. Он был весь засыпан этим холодным творогом, закоченел и едва мог двигаться. Непослушными руками отер лицо, осмотрелся. Он находился в полутемном тоннеле, где уже изрядно скопилось снега, – да, именно так называлась эта творожистая масса. Кроме него в тоннеле были еще люди: то ли мертвые, то ли спящие – не разобрать. А снег сыпался через вертикальный колодец с лесенкой в виде металлических скоб. По этой лесенке можно было подняться и захлопнуть люк. Но прежде всего не мешало бы вспомнить, кто он такой?

Память услужливо подсовывала два имени. Диего Эспада и Васку Саад. Он решил, что выберет одно из них и перестанет ломать себе голову. Не тут-то было. Память настаивала на обоих именах. Черт с тобой, решил он, буду Диего Эспадой Васку Саадом. Памяти понравилась его сговорчивость, и она тут же «вывалила» перед ним груду фактов, как и имена, плохо друг с другом сочетающихся.

Он Диего Эспада Васку Саад. Родился в городке Коста-дель-Гарраф, близ Барселоны, субконтинент Европа, планета Земля, детство провел в трущобах Столицы, отца своего не знал, а мать его работала экскурсоводом на планете Ружена, сейчас она покоится на кладбище для простонародья за вторым транспортным кольцом, умерла от рака, вследствие лучевой болезни. Он окончил школу-интернат там же, под Барселоной, Учителем его был Туур Мааст, карманник-рецидивист. После окончания школы Диего Эспада Васку Саад поступил в университет в Саламанке, получил три года условно за поножовщину в студенческом общежитии и как стажер КОМКОНа был отправлен на практику, на планету Ковчег, где был замечен Рудольфом Сикорски и приглашен работать в Отдел «Массаракш» эмиссаром Совета Галактической безопасности…

– Массаракш! – прошипел Диего-Васку, покрутил головой, чтобы выбросить из нее всю эту ахинею, но лишь стряхнул снег с нечесаной шевелюры.

С трудом разгибая закоченевшие ноги, он поднялся. Что-то тяжелое и блестящее шлепнулось к его ногам, разбрызгивая слякоть. Диего-Васку наклонился, силясь рассмотреть в жиденьком свете, падающем из люка, что за дрянь с него свалилась, но движение справа отвлекло его. Диего-Васку выпрямился, натолкнулся на ошалелый взгляд имперского морпеха, приложил палец к губам: тссс…

Морпех замер. Похоже, он ничего не соображал. Диего-Васку воспользовался его замешательством, вскарабкался по скобам, выглянул из люка. Холодный туман окутывал окружающее пространство, белый корпус лодки сливался с ним, но Диего-Васку разглядел трущиеся о борт сахарные изломы льдин. Этот туман и лед прояснили что-то в голове, и Диего-Васку вспомнил, кто он. Две личности в нем обособились, каждая заняла полагающееся ей место. Одного Эспада вспомнить не мог, каким образом из поселка чучуни он перенесся на борт белой субмарины, затертой в полярных льдах. Ничего, кроме смутных воспоминаний о недавнем сне, где смешались видения разных миров и судеб.

«Ладно, – подумал Эспада. – Будем логичны…»

Но логичным быть ему не дали. Кто-то дернул его за башмак, причем весьма настойчиво. Эспада потерял равновесие и сорвался. Приземлился он мягко. Успел отметить, что в коротком тоннеле уже горит свет и еще в нем непозволительно много народу. В следующее мгновение Эспаде стало не до подробностей. Очухавшиеся морпехи кинулись на него с двух сторон. К счастью для Эспады, они больше мешали друг другу. Ему даже не пришлось переходить в ускоренный режим, он поочередно ловил нападавших кого за ногу, кого за руку, выворачивал суставы и аккуратно укладывал имперцев на заслякощенную палубу.

Вдруг все кончилось. Морпехи валялись грязно-серыми мешками. Некоторые пытались подняться. Эспаду поразило, что при этом островитяне не издавали ни звука. Ни стона, ни ругани, ни проклятий. Эспада наклонился к тому, кто лежал ближе всех, заглянул в глаза. Ражий детина смотрел на него без страха, но и без ненависти – тоже. Он словно прислушивался к чему-то, что происходило у него внутри.