— Розочка, не верь ему, у него рожа бандитская! Я сейчас же, немедленно…

Похоже, корень «бандит» Бонни тоже опознал, потому что он вспыхнул, развернулся, распахнул дверь и полил теть Раю таким отборным англо-итальянским матом, что она точно должна была поверить: режиссер. А я воспользовалась случаем и сделала то, что мне тоже очень давно хотелось: пнула обтянутую джинсами задницу, так что Бонни не удержал равновесия и вывалился на лестничную площадку.

Разумеется, я тут же захлопнула дверь и привалилась к ней спиной.

За дверью продолжали орать, отлично понимая друг друга, несмотря ни на какие языковые барьеры, а по моему лицу медленно расплывалась злорадная ухмылка. Думаю, примерно такая же, какая была на морде Кея после того, как он отомстил барану сицилийскому.

Кстати, я должна ему доллар. Месяца семейной жизни Бонни не выдержал.

Что ж, спасибо тебе, любимый муж, за отличный подарок. Приятно чувствовать себя отомщенной! А Бонни чертовски полезно хотя бы разок почувствовать на собственное шкуре то, чем он потчует других. Козел сицилийский.

Скандал за дверью внезапно утих. Видимо, теть Рая все же поверила, что перед ней Великий и Ужасный Бонни Джеральд, о котором Тошка ей все уши прожужжал — это ж намного безопаснее, чем рассказывать мамочке о Барбаре и планах жениться и осесть в Нью-Йорке.

В мою дверь снова позвонили.

— Иди к черту, придурок! — крикнула я.

— Открой, нам надо поговорить, — почти нормально ответили мне.

— Я не намерена больше слушать твои вопли. Я беременна, мне вредно волноваться.

— Не будет воплей. Открой! Ты же знаешь, я не уйду.

— Полицию вызову, у тебя рожа бандитская, тебя посадят… — я хотела сказать «в обезьянник», но вовремя вспомнила: счастливых воспоминаний нам сейчас не надо. Особенно не надо мне, а то опять размякну и прощу ублюдка. Нет уж! Мстить, так мстить! — В ужасную русскую тюрьму!

— Роза, не притворяйся дурой. Просто поговори со мной.

— Я уже все сказала. Проваливай.

За дверью тихо выругались, но взяли себя в руки и пошли на новый заход.

— Впусти меня, пожалуйста.

— Зачем? Ты будешь просить прощения?

— Да!.. Нет!.. Какого черта… Роза, открой! — и он снова затрезвонили в звонок.

Да, нет, какого черта — в этом весь Бонни Джеральд.

— Ладно, — я открыла и впустила больного ублюдка. — Но будешь орать на меня — вызову полицию. И ботинки снимай, я только что пол помыла!

Играя желваками на скулах, мистер больной ублюдок снял ботинки и куртку. Даже сам повесил на вешалку, искоса поглядывая на швабру в моих руках. Что, ожидал увидеть другую картину? Какого-нибудь Луиса-Альберто на кровати, усыпанной розовыми лепестками? А вот обломись. Никаких любовников, даже в шкафу, только честная швабра.

Дальше кухни я его не пустила. В спальню не хочу, знаю я его методы убеждения, а в гостиной у меня бардак — я вытащила с антресолей кучу коробок со всякой всячиной. Надо же решить, что из памятных вещей я заберу с собой в Нью-Йорк, а что упрячу обратно. И с квартирой надо что-то решить. Сдавать не хочу, денег у меня достаточно, а вот поселить кого-то, чтобы присматривали, надо. Я на сегодня договорилась с девчонками встретиться, потрындеть, заодно и спрошу, если у кого проблемы с жильем, пущу к себе. Хоть ту же Анжелку, она вроде так и не обзавелась жильем в Москве. Поглядим, короче.

Но сначала поглядим, чего хочет баран сицилийский. Точнее, чего он хочет на словах, я уже поняла. А вот чего на самом деле, это ба-альшой вопрос. Ну и как именно он готов извернуться, чтобы желаемое получить.

— Ну, и о чем же ты хочешь поговорить, Бонни? — поставив швабру в угол и сняв косынку, я села на кухонный стол.

Он не стал садиться на стул, чтобы не потерять преимущества в росте, и замер напротив, опершись спиной на холодильник, весь такой хмурый-хмурый. Сцепил руки в замок.

— Я хочу знать, что случилось между тобой и Кеем, — тоном прокурора заявил он.

— Ничего, — сказала я чистую правду.

Разумеется, мне не поверили.

— Если ничего, зачем ты ушла от него?

— Я делаю то, что считаю нужным, и не обязана тебе отчитываться, — конечно же, я его провоцировала. Из чистого детского желания позырить, что он будет делать дальше.

— Не обязана, — согласился Бонни, злобно раздувая ноздри. — Просто объясни. Чего тебе не хватало? Он что, недостаточно красив? Недостаточно богат? Плохой любовник? Что за шлея попала тебе под хвост?!

— Эй, тише, — я пощелкала пальцами. — Я не буду с тобой разговаривать в таком тоне.

— В нормальном тоне мы разговариваем, — он кипел и бурлил, но тон сбавил. — Я не понимаю, как можно было бросить Кея, чего ради? Чтобы вернуться в этот сарай?

Вот не надо! У меня отличная двушка почти в центре Москвы!

— А хоть бы и так. Тебя сюда никто не звал.

— Ты же не думала, что Кей отпустит тебя вот так просто!

Я чуть не рассмеялась. Сюр и бред! Он вообще сам себя слышит?

— То есть просто отпустить тебя — нормально, а меня — нет? Логика никогда не была твоей сильной стороной. Как и совесть.

Бонни снова яростно сверкнул глазами и сжал кулаки, я даже на мгновение испугалась, что сорвется и даст волю рукам… по счастью, зря. Он сунул руки в карманы, от греха подальше.

— Кто бы говорил, — он смерил меня презрительным взглядом. — Ладно. Что ты хочешь, чтобы вернуться в Нью-Йорк и стать нормальной женой Кею?

— Вау, ты уже торгуешься! Прелестно, просто прелестно! Ты попутал роли, Бонни Джеральд. Проститутка — не мое амплуа.

— Твою мать! — он шагнул ко мне, с явным трудом удерживая руки в карманах. — Хватит язвить, назови твою цену, это ж не сложно, детка. Что ты хочешь?

Вот тут я почти пожалела, что поддержала игру Кея. Слишком больно и тошно слышать такое от мужчины, к которому рвется твое сердце. Но почти — не считается. Я зла на тебя, Бонни Джеральд, ты даже не представляешь, насколько я зла!

— Ну, это уже ближе к делу, — гадко усмехнулась я: ну а что? Меня назначили бешеной сукой, надо соответствовать. — А что ты можешь предложить мне, малыш?

— То, что ты хочешь, — в бешеных бараньих глазах светилась гениальная мысль: все продается за деньги, славу и деньги.

— Вот как, — я усмехнулась еще гаже. — Тогда для начала ответь, зачем это тебе, Бонни Джеральд? Ты же меня ненавидишь и презираешь.

— Неважно, что думаю о тебе я. Кей тебя любит, и Кей тебя получит.

О, да! Вот она, настоящая мужская дружба! Пофиг, что Кей хочет бяку, бяку он все равно получит, хоть ей и отравится. Логика с большой буквы «Ы»!

— Ты не ответил, — я окончательно утвердилась в тоне «ехидная меркантильная сука». — Не даешь мне, что я хочу — катишься к чертям собачьим вместе со своими хотелками.