Как только Джереми понял, что связывает его с Дженнифер Морган, он сразу же осознал, чего не хватает в его отношениях с дочерью майора – любви. Но и получив от него, письмо, она отказалась покинуть пещеры, и все силы отдавала местным жителям, помогая им выжить в эту трудную минуту. Ему рассказывали, что она часто выходит в город и приносит оттуда продукты для детей и медикаменты для раненых.

А потом наступил решающий день штурма. Как только город был взят, Джереми тут же бросился к пещерам. Он нашел ее у входа в пещеру. Она была ранена шальной пулей за пару дней до падения города и мучительно умирала в течение суток.

Случилось так, что белокурые дети Дженнифер утешали его больше, чем он мог утешить их самих. Он сидел рядом с ее телом, положив руку на ее живот, где покоился умерший вместе с ней ребенок, до тех пор, пока его не оттащили солдаты.

Потом к нему подошла какая-то женщина и сказала, что может забрать детей, если они, конечно, не против, и сделать все возможное, чтобы им было хорошо.

– Сэр, послушайте меня, – убеждала она его, – война в Виксберге уже закончилась, и теперь все будет нормально. Они будут в полной безопасности. Я сестра Дженнифер и позабочусь о них. Тем более, что у меня больше никого нет. Я потеряла мужа и сына.

Он помнит, что молча кивнул ей, а потом встал на ноги, не выпуская из рук безжизненное тело Дженнифер.

После похорон Джереми отправился на восток, где еще какое-то время сражался против мятежников. В конце концов генералу Гранту удалось окружить своего главного соперника – генерала Ли и вынудить его капитулировать. При этом северяне потеряли много людей и разрушили много городов. Но, как известно, победителей не судят.

Джереми был рад, что снова оказался в этих краях, так как у него появилась реальная возможность повидаться с Келли. Их взаимоотношения оставались довольно сложными с тех пор, когда он впервые узнал, что она собирается родить ребенка от какого-то мятежника и при этом не является его законной женой. Не долго думая он решил, что может усыновить этого ребенка и, в конце концов, помириться с сестрой. Именно поэтому он так стремился встретиться с ней и поговорить по душам.

Она все-таки вышла замуж за своего повстанца, и он увез ее далеко на юг. Так Джереми впервые оказался в Камерон-холле и познакомился с этой семьей. Тогда же он впервые увидел Кристу, эту прекрасную колдунью, которая сейчас находится в своей спальне наверху.

– За тебя, Криста! – смущенно пробормотал он и залпом допил остаток бренди в бокале.

Он был уверен, что она частенько просиживает в этом кабинете и потягивает этот крепкий напиток, как сейчас это делает он. Джереми внимательно осмотрел внутреннее убранство кабинета. Прекрасное помещение со старой солидной мебелью, огромным письменным столом и длинными рядами заполненных книгами шкафов.

В этот момент Джереми вдруг почувствовал необыкновенный прилив жалости. Конечно, Криста имела все основания любить свой родительский дом и пожертвовать всем ради его спасения. Ведь она так много сделала, чтобы сохранить его. А как она защищала его, когда сюда нагрянул отряд Эрика Дабни? Он получил приказ доставить в город Дэниела живым или мертвым, но когда его люди приблизились к дому, Криста встретила их с оружием в руках и даже ранила какого-то солдата, когда тот попытался проникнуть в дом. Конечно, она не убила его, но готова была нажать на спусковой крючок и выстрелить в упор, чтобы защитить не только себя, но и Кирнан с Келли. Да, Криста доказала, что может постоять за себя.

Жаль, что она все равно потеряет этот дом. Как ни крути, а он все-таки по праву принадлежит Джессу. Джереми неожиданно улыбнулся, как будто вспомнив что-то приятное. Только сейчас ему пришла в голову одна интересная, хотя и практически неосуществимая мысль. Он должен, во что бы то ни стало уговорить ее оставить это место и поехать с ним на Запад.

Джереми поставил бокал на стол и внезапно протрезвел от такой перспективы. Конечно, западные равнины и прерии – не самое лучшее место для женщины, но Криста не относится к типичным представительницам слабого пола. К тому же многие мужчины берут с собой женщин и детей, отправляясь в те дикие места.

Да, Запад все еще остается диким, примитивным и очень опасным местом для любого, кто осмелится поселиться там. Но ведь Криста тоже дикая, необузданная и такая же опасная, как дикие прерии Запада!

Где-то в глубине дома раздался бой настенных часов. Джереми машинально отсчитал количество ударов. Полночь. Его первая брачная ночь. Не так он представлял ее себе. Ему казалось, что будет много шума, веселья, поздравлений от друзей, ласковые глаза жены, а потом долгая ночь, когда молодожены наслаждаются друг другом и засыпают только под утро. Ему хотелось оказаться в постели рядом с белокурой красавицей, которая прикрыла бы его обнаженное тело светлыми прядями волос.

Джереми неожиданно вскочил на ноги.

Нет, она не должна оставаться одна в такую ночь! Да и ему тоже ни к чему коротать ночь на жестком диване, в то время как в спальне лежит его законная супруга, пусть даже злая и непокорная.

Он налил еще немного бренди, громко выдохнул, высоко поднял в воздух бокал и громко провозгласил тост:

– За нас, бедных и несчастных молодоженов! – Затем он залпом осушил бокал, грохнул его о каминную полку, решительно вышел из кабинета и стал подниматься вверх по лестнице.

Эти чертовы Камероны снова воззрились на него с портретов, но, как ему сейчас показалось, даже с большим осуждением, чем прежде. Пройдя несколько шагов, Джереми остановился и оглянулся на галерею портретов.

– Не смейте упрекать меня за это! – тихо прошептал он.

Собравшись с силами, он открыл дверь спальни, вошел внутрь, тихонько прикрыв ее за собой.

Кровать была слабо освещена лунным светом. Джереми подошел поближе и посмотрел на спящую Кристу. Другая бы женщина плакала до утра и только потом забылась бы в беспокойном сне, но вряд ли Криста способна на подобное проявление чувств. Она лежала на животе, а простыня прикрывала лишь часть ее спины. Ее прекрасные очертания четко выделялись на фоне белоснежной постели под струящимся желтоватым отблеском лунного света. Черные волосы были рассыпаны по спине и постели, а ладони, как у ребенка, покоились под щекой. Джереми осторожно протянул руку и прикоснулся к ее щеке, пытаясь обнаружить там следы слез.

– Вот так, моя дорогая! – мягко сказал он, наблюдая за ней. – Ты сама этого хотела!

Он уселся рядом на кровать и стал медленно стаскивать с себя ботинки…

Какого черта он залез в ее постель? Ведь он же прекрасно понимает, что не собирается насиловать спящую женщину. Почему не остановился вовремя? Решив, что все мосты сожжены и отступление невозможно, Джереми потянул за край одеяла, чтобы укрыться, и вдруг увидел под ним ее обнаженное тело. Ну, как можно лежать рядом с такой женщиной и прикидываться, что он ее не желает?

«Вспомни Дженни!» – приказал он себе с такой злостью, будто пытался остановить себя. Ведь с ней ему было так хорошо и спокойно. А с Кристой? Он вспомнил ее слова, относящиеся ко всем без исключения янки. Она же ненавидит его! Причем до такой степени, что даже само слово «янки» является для нее самым грязным в английском языке ругательством.