Сотрудники Моссада были в восторге. «Замечательно, — ответили ему, — давай соглашайся!» Они сделали Граевского двойным агентом, который передавал русским ложную информацию.

Так началась новая многолетняя карьера Виктора. В течение всего этого времени он снабжал русских сфабрикованной и обработанной Моссадом информацией. Его кураторы встречались с ним в лесах в окрестностях Иерусалима и Рамлы, в русских церквях и монастырях в Яффе, Иерусалиме и Тверии, «случайно» пересекались с ним в переполненных ресторанах и на дипломатических приемах. За четырнадцать лет работы Граевского в качестве двойного агента сотрудники советской разведки ни разу не заподозрили, что он просто использует их. Они раз за разом восхищались предоставляемыми им отличными материалами; в штаб-квартире в Москве ходил слух, что в Израиле у Советского Союза есть агент, глубоко внедренный в правительственные круги.

Все эти годы советская разведка доверяла Граевскому и никогда не ставила под сомнение надежность исходящей от него информации. Исключением был 1967 год, когда она проигнорировала Граевского и его умозаключения; по иронии судьбы это был единственный раз, когда он предоставил полностью достоверную информацию. В 1967 году во время «периода ожидания» перед Шестидневной войной президент Египта Гамаль Абдель Насер ошибочно полагал, что Израиль собирается в мае напасть на Сирию. По этой причине он сосредоточил свои войска на Синае, добился вывода миротворцев ООН, закрыл Тиранский пролив для израильских судов и стал угрожать Израилю уничтожением. Израиль не собирался атаковать первым и стремился предотвратить войну с Египтом. Премьер-министр Эшколь попросил Моссад проинформировать СССР, что, если Египет не отменит предпринятые им враждебные мероприятия, Израилю придется вступить в войну; он надеялся, что Советский Союз, который имел огромное влияние на Египет, остановит Насера. Граевский передал СССР документ, в котором подробно излагались истинные намерения Израиля. Однако Москва проигнорировала сообщение Граевского[10].

Результатом этого стало то, что Израиль, нанеся превентивный удар, разгромил армии Египта, Сирии и Иордании и захватил значительную часть их территории.

Тем не менее продолжительный роман между Граевским и советской разведкой достиг кульминации именно в 1967 году. Его вызвали на встречу с советским куратором в лесу в центральной части Израиля. Советский агент торжественно сообщил ему, что советское правительство хотело бы поблагодарить его за преданную службу и решило наградить его высшей наградой — орденом Ленина!

Русский извинился, что у него сейчас нет возможности прикрепить орден на лацкан пиджака Граевского, но заверил, что его орден хранится в Москве и, приехав туда, он сможет получить его в любое время. Граевский предпочел не покидать Израиль.

В 1971 году он закончил свое участие в шпионской игре.

Но о нем не забыли. В 2007 году его пригласили в штаб-квартиру ШАБАКа. На встрече присутствовали нынешние и бывшие руководители ШАБАКа и Моссада, а также многие друзья, коллеги и родственники Граевского. Глава ШАБАКа Юваль Дискин вручил ему высокую награду за выдающиеся заслуги — и Граевский стал единственным секретным агентом, дважды удостоенным высших государственных наград — его страны, которой он преданно служил всю свою жизнь, и ее противника, которого он вводил в заблуждение, несмотря на все риски.

— Я не герой и не творил историю, — сказал Граевский. — Человек, который творил историю, — Хрущев. Я просто на пару часов встретился с историей, а потом наши пути разошлись.

Он умер в возрасте восьмидесяти одного года. И где-то в Кремле, в маленькой коробочке, обитой красным бархатом, орден с выгравированным профилем Владимира Ильича Ленина, возможно, все еще ожидает его.

— И как тебя зовут? — спросила девушка.

— Николас, — улыбаясь, ответил парень. — Но все друзья называют меня Ник. Ник Эйхман.

ДОЧЬ СЛЕПОГО ЕВРЕЯ

Поздней осенью 1957 года Иссер Харель получил странное сообщение из Франкфурта. В нем говорилось, что доктор Фриц Бауэр, генеральный прокурор Гессена, хотел бы передать Моссаду секретную информацию. Иссер слышал о Бауэре, человеке, пользовавшемся большим уважением в Германии. Высокий, харизматичный мужчина с волевым подбородком, он бескомпромиссно преследовал нацистских преступников. Львиная грива седых волос придавала ему смутное сходство с Давидом Бен-Гурионом. Бауэр тоже был евреем и прирожденным бойцом. В 1933 году, после прихода к власти Гитлера, он был брошен в концентрационный лагерь. Чудовищный опыт не сломил его. Позже он бежал в Данию, затем в Швецию. В конце войны Бауэр решил посвятить жизнь преследованию и наказанию нацистских преступников. Он открыто говорил о том, что разочарован политикой властей Западной Германии, которые мало что сделали для искоренения нацизма.

В ноябре 1957 года Иссер отправил своего сотрудника Шауля Дарома на встречу с Бауэром. Тот прибыл во Франкфурт, где имел продолжительную беседу с генеральным прокурором. Через несколько дней Даром вошел в кабинет Иссера в Тель-Авиве.

— Доктор Бауэр сообщил, — сказал Даром, — что Эйхман жив и скрывается в Аргентине.

Иссер вздрогнул. Как и для миллионов евреев, оберштурмбаннфюрер СС Адольф Эйхман был для него воплощением ужасов нацизма. Он лично руководил претворением в жизнь «окончательного решения» — систематического педантичного уничтожения шести миллионов евреев. Эйхман исчез после войны, и никто не знал, где он; говорили, что он живет в Сирии, Египте, Кувейте, Южной Америке…

Даром подробно пересказал свой разговор с Бауэром. Несколько месяцев назад Бауэр получил письмо из Аргентины, отправленное немецким эмигрантом, наполовину евреем, который пострадал от нацистов во время войны. Он читал газетные сообщения о неустанном преследовании Бауэром нацистских преступников и знал, что первым в списке разыскиваемых был Адольф Эйхман. Когда его хорошенькая дочь Сильвия сказала ему, что встречается с молодым человеком по имени Ник Эйхман, он был потрясен и подумал, что юный Ник, скорее всего, связан с пропавшим убийцей. Он написал Бауэру, что может привести его агентов в убежище Эйхмана; Эйхман, как сообщалось в письме, живет в Буэнос-Айресе под вымышленным именем.

Бауэр уже знал, что Эйхман бежал из Германии после войны. Его жена Вероника и трое сыновей остались в Австрии, но через несколько лет они исчезли. В конце концов Бауэр выяснил, что они эмигрировали в Аргентину, где Вероника снова вышла замуж. Бауэр был уверен, что она присоединилась к Эйхману и ее второй брак был фикцией. Вторым мужем, скорее всего, был сам Эйхман, который ждал ее в Аргентине.

Бауэр опасался, что, если он попросит немецкое правительство направить Аргентине запрос об экстрадиции Эйхмана, то потеряет след. Он не доверял немецкой судебной системе, где все еще было полно бывших нацистов. Он также подозревал нескольких сотрудников немецкого посольства в Буэнос-Айресе. Бауэр опасался, что еще до того, как официальный запрос об экстрадиции будет передан аргентинцам, кто-нибудь из посольства или из Германии предупредит Эйхмана, и тот снова исчезнет.