– Ты представляешь, какие начнутся беспорядки? Кеда, почему ты не можешь выбрать невесту и продолжить род?

– Что случилось с тобой? Хуссейн говорит, что, когда вы вместе учились, у тебя были планы и мечты относительно нашей страны. Что с ними сталось?

– Старый король не хотел перемен.

– Но теперь король ты! Почему же склоняешься перед старейшинами?

– Они мудры.

– Конечно. Но отсталые и старомодные. Ты король. Твое слово – закон, однако ты предпочитаешь держаться в стороне.

– Так легче.

– Легче? С каких это пор король выбирает более легкие пути? Если старейшины нашли способ удерживать тебя в своей власти, поделись со мной этой тайной, вместе мы сможем бороться. Я не вернусь в Зазинию только затем, чтобы сидеть без дела и ждать твоей кончины.

Кеда не допустит давления. Он знает, отец делает все, чтобы защитить репутацию жены, и совершенно уверен, что именно поэтому король держится в стороне, но если бы он высказался откровенно, в чем проблема, вместе они смогли бы ее решить.

При условии, что он действительно сын Омара.

В дверь постучали, и он понял, что это единственный человек, который мог бы помешать встрече короля и принца.

Дверь открылась. На пороге стояла широко улыбавшаяся королева.

– Рина, – мягко упрекнул король, – я занят.

– Но бедный художник ждет! Он так стар, что, боюсь, умрет, если мы будем и дальше его задерживать.

Омар рассмеялся, даже Кеда улыбнулся.

– Пойдем, Кеда, – настаивала Рина. – Я провожу тебя.

Они пошли по дворцу. Мать остановилась у большой цветочной композиции и выбрала бутон, который прикрепила к волосам, после чего выбрала еще несколько цветов.

– Я рада, что оба моих сына дома. Останься подольше, Кеда.

Она не замечала напряженности между Кедой и Мохаммедом, а ужасные слухи до нее не доходили. Но Кеда не знал, сколько это еще продлится.

– Не могу сказать. Я отсутствовал в Лондоне несколько недель, а Фелиша…

И осекся. С каких пор он берет в расчет тот факт, что его служащие давно не были дома?

Хотя Рина и безразлична ко многому, тем не менее иногда оказывалась весьма проницательной.

– Осторожнее, Кеда.

– Осторожнее?

Он остановился и нахмурился. Ему почти захотелось расспросить ее, сказать, что он достаточно взрослый, чтобы помнить о ее связи. И если придется бороться с братом, для него главное – знать, родной ли он сын своего отца.

Однако он смотрел в ее улыбающиеся, такие же как у него, шоколадно-карие с золотистыми искорками глаза и не мог заставить себя спросить прямо.

Рина всегда была хрупкой, очень чувствительной и порывистой. Иногда ее уязвимость омрачала победную улыбку.

Если он выложит сейчас все, она завянет, как цветок. Если станет допытываться, что случилось много лет назад, их отношения непоправимо испортятся. Это точно.

И все же, если Мохаммед публично усомнится в законности его происхождения, позор Рины станет известен старейшинам, и его начнут обсуждать в народе. Он боялся за мать.

– Будь осторожен с Фелишей, – предупредила Рина. – Будь осторожен с сердцем молодой женщины.

Кеда покачал головой. Матери не стоит волноваться о его сексуальных похождениях, особенно о сердце Фелиши. Это чисто деловое соглашение. И если кто-то может все уладить и справиться с ситуацией, так это Фелиша. Более крепкого орешка он еще не встречал.

– Не стоит тревожиться за нее.

– А я тревожусь. Ты никогда не привозил сюда любовниц.

Кеда промолчал. Мать права. И это одна из причин, по которой он не может остаться надолго. Он хочет Фелишу, а здесь это невозможно.

– Ты скоро выбираешь невесту. Несправедливо по отношению к Фелише, ведь она во дворце.

– Она в полном порядке.

Рина не была так уверена. Она видела рассерженный взгляд Фелиши, когда Кеда заставил ее идти позади него, да еще и проигнорировал.

– Подумай о том, чтобы пробыть здесь еще немного, Кеда, – упрашивала Рина, целуя его в щеку. – Я так по тебе скучаю.

– Знаю.

– Приезжай домой навсегда.

Он очень хотел это сделать.

– Я не могу бездельничать годами.

– Как твой отец?

Он кивнул.

Немного подумав, Рина с печальным вздохом прижала руку к его щеке.

– Понимаю.

Может ли он потребовать правды от матери? Если он действительно сын своего отца, значит, справится со слухами, задушит их в корне, прежде чем солнце сегодня вечером зайдет за горизонт.

Если же нет…

Кеда готов узнать.

– Мама.

Он стоял перед ней, чувствуя себя так, словно занес меч над головой матери.

– Да?

Рина улыбнулась. И он снова растерялся. Как спросить ее?

– Может, отдашь Фелише эти цветы? – предложила Рина.

– Ты велишь мне быть осторожным, а сама предлагаешь подарить ей цветы.

– Я часто ставлю на стол Вадьи цветы, когда та работает.

Это правда.

– Мне нужно идти.

Нет, он не станет дарить цветы.

Фелиша не обернулась, когда он подошел к ней. Обида все еще жгла ее. Она очень современная женщина, и хотя карьера требовала шагать на два шага позади босса, а он при этом игнорировал ее, да еще после того, как она едва покинула его постель, мириться с этим немыслимо. Правда, она делала все возможное, чтобы не показать ему обиду.

– Хочу, чтобы ты сделала несколько снимков этого крыла, пока я буду позировать художнику.

– Хорошо.

Они обошли крыло, отведенное наследному принцу, пока слуги готовили офис и ходили за художником.

– Думаю, эти помещения можно лучше использовать. Возможно, в качестве бассейна или спа-зоны.

Фелиша пыталась сохранять бесстрастное лицо, хотя и возмущалась. Такой древний прекрасный дворец! Подумать только, Кеда хочет разрушить эти стены и полы и превратить в современный фитнес-зал! Возмутительно!

– Ты не одобряешь?

– Думаю, дворец слишком красив, чтобы рисковать его испортить.

– Ты видела мою работу?

Фелиша кивнула.

– Почему же думаешь, будто я разрушу дворец. Я хочу подчеркнуть его красоту, но при этом желаю жить в доме, а не в музее.

Они остановились около портретов, и она, кажется, поняла, что он имеет в виду. Холодные серые глаза, казалось, провожали их. Устрашающее зрелище.