На всякий случай я пересела на низенькую скамеечку ближе к выходу и сосредоточилась на угощении. Только поэтому и не поняла, что случилось: раздался оглушительный визг, и через меня, как через спортивный снаряд, «козел» называется, сиганула вначале одна дегустаторша, а следом и вторая. Крепко сжатые кулачки, отметившись на моей согнутой спине, дважды вписали мою физиономию в тарелку с супчиком. Я поняла, что, во-первых, сыта по горло, а во-вторых, очень удачно надела сегодня черный свитер. Мне редко так везет. Не могу сказать, что очень испугалась, поскольку аккуратно поставила тарелку на пол, промокнула лицо платком и только потом оглянулась. Благодарить за угощение было некого. Помещение оказалось пустым. Мысль о теракте, подготовленном обиженным поставщиком, просто не пришла в голову. Девицы вернулись довольно быстро, я только-только решилась встать. Дверь приоткрылась, и в нее просунулась физиономия одной из девчонок, Веры. Скользнув по мне мимолетным взглядом, она уставилась на стол. Ничего особенного там не было – естественные остатки трапезы. Войти не решалась, но выхода у нее не было. Он был только там, где вход. Очевидно, мое присутствие придало ей смелости. Она выдавила из себя: «Извините…» Пробиравшаяся следом Вика пришла в себя быстрее, поскольку раздраженно обругала все руководство фирмы и затянувшийся ремонт их помещения. Постепенно выяснилась и причина переполоха. Верочка достала из шкафчика бумажный пакет с сушками к чаю и щедрой рукой высыпала их на стол. Вместе с мышью, обалдевшей от счастья в окружении большого товарного запаса. Думаю, что, отбегая на заранее заготовленные позиции, она очень недоумевала – жила в пакете, никого не трогала… Трагикомедия завершилась с появлением в дверях бесстрашного сына кавказского народа, запыхавшегося в попытке спасти беспомощных девушек от любой опасности. Беспомощные девушки колотили чем-то похожим на скалки по полу, стенам, шкафам каморки, а заодно и по оборудованию, вызывая неописуемый шумовой эффект и доказывая этим, что русские женщины в состоянии постоять за себя сами.

Возвращаясь в кабинет, я услышала деловой гул голосов менеджеров коммерческого отдела. Один из них по телефону вежливо просил кого-то больше не звонить, поскольку этот номер принадлежит не больнице, а рыбному моргу. Нормальная рабочая обстановка.

Во второй половине дня появился мой руководитель. Все правильно. Он моложе меня на десять лет. В таком возрасте тяжело просыпаться утром.

– Я тут без тебя замотался, – укоризненно бросил он мимоходом, пролетая в свой кабинет.

Закинув натренированным движением папку на свой внушительный стол, влетел ко мне и бесцеремонно распахнул дверцу шкафа. Как всегда, не ту. Проворчал что-то и быстро исправил ошибку. Дело в том, что в дверцу было вмонтировано зеркало. Для деловой женщины несолидно отводить ему доступное взгляду посторонних место. Достав из кармана галстук, шеф быстро натянул его на шею, поправил воротничок рубашки и пригладил волосы. После этих манипуляций лицо и движения руководителя приобрели солидность.

– ЧП есть? – неторопливо усаживаясь напротив меня в кресло, спросил он.

– Есть, – удовлетворила я его любопытство. – Я чуть не сломала ногу в товароведческой забегаловке.

– Ерунда! Не сломала же…

– Товароведы крушат свою хибару колотушками.

– Мыши, что ли? Ерунда. Надо вызвать санэпидемстанцию…

– И у меня тетя сошла с ума. Это уже не ерунда.

– Ерунда. Ты же пока в своем уме.

– В своем. Именно поэтому мне нужна следующая неделя.

– Не понял. Чтобы тоже сойти с ума? Так здесь это легче сделать.

– Ты действительно не понял. Мне нужна следующая неделя за свой счет, чтобы пристроить впавшую в детство тамбовскую тетю в интернат для престарелых. И другого выхода нет, – повысила я голос, заметив, как пальцы шефа выбивают нервную дробь на колене. – Могу, конечно, уволиться…

– Увольняйся! – заорал шеф, вскакивая с места. – Но чтобы на работе через ту самую неделю была!

Вопрос можно было считать решенным. Уволиться в принципе не мешало бы. Есть несколько интересных и выгодных предложений. Один бывший Димкин пациент готов меня принять в любую минуту. После того как я помогла ему выиграть дело в арбитражном суде… Кстати, об арбитражном суде… В акте бюро товарных экспертиз при описании дефекта качества поступившей к нам партии лососевой рыбы экспертом допущена редкостная ошибка – она вызвала истерический смех арбитра. И не мудрено: выбросьте из слова «брюшки» букву «ш», а теперь уловите весь смысл фразы «лопнувшие брюшки с выпадением внутренностей» без нее… Вот то-то и оно!

День прошел бестолково. Несколько раз меня подмывало позвонить домой Сергею, я даже ухитрялась набрать номер, но тут же отказывалась от своего намерения. В ушах настойчиво звучал его отчаянный вопль. Что это? Действительно крик душевной боли или страх? Решила позвонить на фирму «Фарм» и узнать режим работы «веселой вдовы» Оксаны Романовны. Танюшке знать об этом не следовало. Ее вообще надо максимально оградить от всего, что связано с той страшной пятницей. Если бы не кое-какие неотложные дела, лучше было бы уехать немедленно.

Удовлетворить любопытство по поводу Оксаны Романовны не удалось – закрутилась в служебных заморочках так, что заехавшему за мной мужу пришлось немного подождать. Я, не огрызаясь, выслушала наизусть знакомую речь о предназначении женщины, определенном свыше. Когда дело дошло до конечной фразы, угодливо произнесла ее сама: «Тебя же, дурочку, жалею». Димка неожиданно обиделся и замолчал. Не помогло даже мое предложение бросить работу и сесть ему на шею. Одностороннее молчание длилось долго. Я даже устала нести всякую чепуху, подлизываясь к усталому и обиженному мужу.

– Ты мне что-то говорила о недовольстве, высказанном Корольковой Татьяной по поводу твоего отсутствия на ее похоронах… – вдруг сказал он. Поток моего красноречия мгновенно иссяк. – Можно об этом подробнее?

– Я тебе так сказала? – постаралась я удивиться. – Нет. Я говорила, что она погибла, то есть умерла…

– О чем и поставила тебя в известность. Я помню твои слова.

– Димочка, ну о чем ты говоришь? Мало ли что я могла выдать от волнения и температуры.

– Согласен. Тогда кто тебе об этом сообщил?

– «Веселая вдова», то есть Оксана Романовна, приятельница Татьяны по работе. Она звонила всем, кто был записан в Танюшкиной записной книжке.

– Хорошо. Последний вопрос: ты и Наталья были очень дружны с ней. Не похоже, чтобы горевали, а? Ну был у тебя один ненормальный всплеск, смахивающий на бред, и все. Не хочешь объяснить такую аномалию?

Опс! Последний вопрос, как всегда, призван утопить того, кто капитально заврался и уже собирается праздновать победу. Я молчала. Мы уже подъехали к дому, но выходить никто не собирался. Вернее, я-то ушла бы. С превеликим удовольствием. Да кто ж меня выпустит.

– Защитная реакция организма как довод не пойдет? – робко спросила я мужа.

– Не пойдет. Сочиняй дальше.