с последним кусочком, допил вино и обтер руки влажным полотенцем, как в дверь постучали:

– Синьор, дон Аугусто ждет вас!

Что ж, идальго встал, поправил перевязь и оглядел комнату. Чем бы ни закончился разговор с родственником, он будет вспоминать это тихое убежище с благодарностью!

Глава 11

Кабинет дона Трабы Хосе ничем не удивил – у его отца был точно такой же. Беленые стены, сохраняющие прохладу летом и тепло зимой, большой стол, заваленный письмами, бумагами и бухгалтерскими книгами, узкие окна, прикрытые ставнями, тусклый ковер на полу, несколько запертых шкафов и легкий запах пряностей – похоже, дядюшка держал все ценное именно тут.

– Племянник, – дядя встретил его, сидя за столом, – я подумал над твоей ситуацией и решил предложить тебе службу…

Старый дон выдержал паузу, а Хосе прикрыл глаза ресницами, чтобы не выдать свое нетерпение. За последнюю пару зим ему пришлось многому научиться, в том числе – сдержанности.

– Мой внук подрос и готов избавиться от женской опеки. Ему нужен наставник. Тот, кто научит его держаться в седле, фехтовать, прилично вести себя в обществе и держать лицо в сложных ситуациях.

Дон Сааведа молчал, но в голове бурлили мысли. Дядюшка ведь не зря завел этот разговор. Место предложит, а вот жалование? Положит ли? Или предложит «жить в доме по-родственному»? Хосе нужны были деньги. Отчаянно нужны.

Через пять минут Хосе мысленно благодарил всех святых – дядюшка предложил ему место наставника юного Мигеля де Канта. Да, дочь вернулась в дом отца вместе с внуком. Ее супруг был только младшим сыном благородного рода, не имевшим собственного дома. Получив назначенную ей вдовью часть и остатки приданого, донья Розалина предпочла тихий дом отца шумному столичному дворцу.

Мысленно идальго, конечно, удивился – почему вдове позволили забрать сына, но и на этот вопрос он получил ответ:

– У старого де Канта восемь сыновей и четыре дочери. Внуков уже считать перестал. Для меня же Мигелито – единственный наследник. Розалина умная девочка, она обрисовала свекру перспективу, он дал добро на ее отъезд. Раз в месяц они ездят в гости к родственникам отца, так что Розалину и Мигеля там не забывают. Однако мальчика нужно учить.

– Я рад услужить вам, дядюшка, – склонил голову Хосе. – На что мне стоит обратить внимание?

– Манеры. Точный счет. Моему наследнику придется вести дела с разными людьми, он должен быть толковым.

– Я понял, – еще раз поклонился Хосе. – Стоит ли уделять внимание верховой езде, фехтованию и музыке?

– Думаю, де Кант будет рад, если этот мальчишка не осрамит себя в приличном доме, – ворчливо ответил дон Аугусто и переключился на обсуждение жалования.

Вот теперь Сааведе пришлось забыть про родство и выгрызать приличное жалование чуть не зубами. В конце концов сошлись на том, что племянник проживает в доме дядюшки, поэтому получает два камзола и полдюжины сорочек в год. Две пары сапог, белье, штаны, две шляпы, пару шейных платков, плащ, перевязь и полдюжины носовых платков. Белье его стирают дядюшкины прачки, горничные следят за постелью, еду он получает с хозяйского стола. И даже может пользоваться свободной лошадью для прогулок с подопечным или после того, как воспитанник уложен спать.

Однако взамен Хосе полностью отвечает за мальчика, не лапает служанок в доме и помогает дону Трабе с бумагами, буде у него возникнет такая необходимость. А жалованье старик положил скуповатое – десять серебряных монет в месяц. И сдвинуть его с этой точки не получалось. Сааведа вздохнул и подписал бумаги, нанимаясь на службу сроком на год.

– Отлично, племянничек, – улыбнулся дон Аугусто, поднимая бокал с легким вином, – завтра с утра познакомлю тебя с Мигелито, а пока ступай, луна взошла!

Хосе откланялся и, немного вымотанный разговором с дядей и собственным решением, двинулся к скромной гостевой спальне, которую ему приготовили. По дороге он вдруг услышал легкий женский смех, и ему стало любопытно. Оглядевшись, идальго понял, что смех доносился из-за прикрытого ставнем узкого оконца. Он подошел к нему и выглянул в щель, стараясь не задевать скрипучее рассохшееся дерево.

Окно выходило в сад. Луна уже взошла, и среди раскидистых деревьев мелькали странные фигуры в белом. Присмотревшись, Хосе понял, в чем дело – лунное купание! Раз в месяц, на полную луну, незамужние девицы собирались в укромном месте, чтобы облить друг друга лунной водой. Считалось, что луна, покровительница девичества, укрепит здоровье, добавит красоты и укажет жениха. В поместье, где вырос Хосе, место для лунного купания было давно известно, и парни побойчее пробирались туда заранее, прятались в кустах или на деревьях, чтобы увидеть желанную с распущенными волосами и в одной сорочке. Правда, существовал риск быть пойманным. В таком случае парень считался «добычей луны», и девушка, которая его заметила и поймала, могла утром отвести любопытного к священнику и потребовать немедленной свадьбы. Порой девушки даже сговаривались отловить жениха для одной из них. И вот теперь идальго нечаянно стал свидетелем лунного купания.

Около дюжины девиц от совсем юных до вполне зрелых встали в круг с кувшинами на головах и засеменили мелкими шажочками, напевая медленную, тягучую песню, обращенную к луне. Темные волосы, белые одеяния и негромкое пение заворожили идальго.

Он не отрываясь смотрел на круг и не сразу заметил, что девушки остановились. Потом одна из них поставила свой кувшин и встала в центр – на нее щедро плеснули изо всех кувшинов, так что вода моментально промочила рубашку и волосы. Девушка, смеясь, умылась, повернулась, и Хосе прикрыл себе рот рукой – это была донья Розалина! Ее рубашка намокла, облепив тело, длинные, до колен, волосы отяжелели и тянули голову назад. Она смеялась! Веселилась, словно ей снова четырнадцать, и ее ждет жених, готовый умыкнуть красавицу из родного дома.

Потом донья вернулась в круг «лунных девиц», и они облили следующую, и еще одну, и еще. Хосе не стал больше смотреть – он поспешил укрыться в своей комнате, надеясь, что никто его не заметил. Вдовы редко выходили в «лунный круг», только если… снова хотели выйти замуж.

Глава 12