– Это отец возвращается домой, – говорю я.

Изабелла в то же мгновение выскакивает из кровати и бежит по каменным ступеням в холл, распахивая двери, в то время как все слуги замка выбегают во двор, чтобы приветствовать возвращающуюся армию.

Отец въезжает во главе своей армии, и, как только они все оказываются под защитой каменных стен, подъемный мост издает скрип и опускается вместе с решеткой. Тогда отец вместе с мужем своей дочери, красавцем герцогом, спешиваются со своих усталых лошадей. Изабелла тут же тяжело опирается на мое плечо и кладет свою руку на живот, превращаясь в воплощение материнства. Но мне не до мыслей о том, как мы с ней выглядим: я всматривалась в лица вернувшихся воинов. Одного взгляда на них достаточно, чтобы понять: они вернулись не с победой. Сзади к нам подходит мать, и я, услышав ее тихое восклицание, понимаю, что она тоже заметила истощение нашего войска и отражение поражения на их лицах. Отец мрачен, Джордж бледен и глубоко несчастен. Мать принимает случившееся, и на глазах ее спина выпрямляется, и она идет приветствовать отца, легко касаясь губами его щек. Изабелла приветствует своего мужа тем же образом. Мне же остается опуститься в глубоком поклоне, чтобы, поднявшись, последовать за всеми ними в зал, где отец поднимется на помост. Придворные дамы уже выстроились в ряд и присели в поклоне, когда отец проходит мимо них. Приближенные к семье люди последовали за нами в зал, чтобы тоже услышать новости. За ними шли слуги и охрана замка, потом те воины, которых выбрали для того, чтобы те сначала выслушали известия, и только затем шли отдыхать. Отец говорит громко, чтобы слышно было всем.

– Мы выехали, чтобы оказать поддержку нашим родственникам, лорду Ричарду и сэру Роберту Уэллесу, – начал он. – Они, как и я, считают, что король попал под влияние чар, наложенных королевой и ее семьей, и что он отступил от данных мне ранее обещаний и тем самым лишил себя права на трон Англии.

В зале раздается ропот одобрения, потому что все присутствующие здесь возмущены властью, которую обрело семейство Риверс. Джордж поднимается на помост, чтобы встать рядом с отцом, словно желая напомнить, что он – достойный престолонаследник и желанная замена утратившему доверие народа королю.

– Лорд Ричард Уэллес мертв, – бесстрастным, без эмоций, голосом продолжает отец. – Этот лжекороль взял его в святилище. Он повторяет ужасные преступления, сотворенные в нарушение закона Божьего и человечьего. Он взял его в святилище и пригрозил смертной казнью. Когда сын лорда Ричарда сэр Роберт занял свое место в готовящейся битве, этот лжекороль умертвил лорда Уэллеса еще до начала битвы прямо там, на поле боя, безо всякого суда.

Джордж кивает с мрачным видом и по-прежнему бледным лицом. Нарушение неприкосновенности святилища было равносильно покушению на защиту и власть церкви, осквернению власти самого Господа. Человек, тянущийся к алтарю Господню, должен верить в то, что там он в безопасности. Даже Господь берет любого преступника под свою защиту, если тот пребывает под сенью его святилища. Если король не признает неприкосновенности святилища, то он ставит себя выше самого Бога, а значит, что он – еретик и богохульник и в скором времени его настигнет карающая длань Господня.

– Мы проиграли, – торжественно произносит отец. – Армия, стоявшая под началом Уэллесов, была захвачена Эдуардом. Нам пришлось отступить.

Я почувствовала, как моих пальцев коснулась холодная рука Изабеллы.

– Мы проиграли? – спросила она, не веря своим словам.

– Мы отступим к Кале и перегруппируемся, – продолжает отец. – Это отступление, но еще не поражение. Сегодня мы отдохнем, а завтра упакуем все необходимое и выступим. Однако пусть никто не заблуждается: сейчас идет война между мной и королем Эдуардом. Истинным наследником трона Англии является Джордж из дома Йорков, и я прослежу за тем, чтобы он занял трон, причитающийся ему по праву.

– Джордж! – восклицают находившиеся в зале мужчины, вскидывая вверх кулаки.

– Храни Господь короля Джорджа! – кричит им отец.

– Король Джордж! – отзываются они, и я понимаю, что они готовы принять и присягнуть кому и чему угодно, если это велит им отец.

– Уорик! – Отец издает свой боевой клич, и они подхватывают его дикими голосами:

– Уорик!

Дартмут, графство Девон

Апрель, 1470 год

Мы движемся со скоростью мулов, влекущих повозку Изабеллы. По распоряжению отца за нашей отступающей армией следуют разведчики, которые докладывают, что Эдуард не стал нас преследовать, изгоняя из своего королевства. Отец говорит, что Эдуард – ленивый глупец и что он поторопился в теплую постель своей жены в Лондон. Мы не торопясь доезжаем до Дармута, где нас ожидает корабль отца. Мы с Изабеллой стоим на пристани, наблюдая за тем, как на корабль грузятся повозки и лошади. Морская гладь так спокойна, что кажется простым озером. День слишком жаркий для апреля, в небе парят и кричат чайки, а в воздухе царит приятный запах соли, водорослей и дегтя. Мне легко было представить, что сейчас лето и мы собираемся в увеселительное путешествие, которое приготовил для нас отец.

Последним по трапу поднимается Ворон, боевой жеребец отца. На его голову был надет холщевый мешок, чтобы конь не видел ни трапа, ни воды под ним, но он все равно понимает, что его ведут на корабль. Не один раз он уже переплывал с отцом моря и уже дважды возил его в боевые походы на Англию. Он – настоящий ветеран, но сейчас ведет себя как нервный жеребенок, упирающийся, пятящийся от трапа, встающий на дыбы так, что держащие его люди бросаются врассыпную, чтобы не попасть под молотящие по воздуху копыта, пока кто-то не накидывает на него лассо и не лишает возможности сопротивляться.

– Мне страшно, – говорит Изабелла. – Я не хочу никуда плыть.

– Иззи, море сейчас спокойно, словно запруда. Мы легко доплывем прямо до дома.

– А Ворон точно знает, что здесь что-то не так.

– Ничего он не знает. Он никогда никого не слушался. Да к тому же его все равно уже завели на корабль, и он уже в своем стойле, спокойно жует свое сено. Пойдем же, Иззи, нам нельзя задерживать отплытие.

Но она по-прежнему не двигается с места. Она отводит меня в сторону, в то время как придворные дамы поднимаются на корабль вместе с матерью. Матросы на корабле поднимают паруса, выкрикивают команды и получают ответы. Двери капитанских кают открыты и ожидают нас. Мимо нас проходит Джордж, не обращая ни малейшего внимания на переживания Изабеллы, отец отдает последние распоряжения кому-то, стоящему на причале, и матросы отдают швартовые.

– Мой срок слишком близок, чтобы подниматься на борт корабля.

– С тобой будет все в порядке, – говорю ей я. – Ты можешь лежать в кровати в каюте так же, как ты бы лежала в своей кровати дома.

Но она все еще колеблется:

– А что, если мы попадем под плохой ветер?

– Что?

– Королева и ее мать – ведьмы, а ведьмы могут вызывать плохой ветер свистом. Ведь правда? Что, если она уже вызвала ветер, который только и ждет, чтобы мы сели на корабль?