Тихо выругавшись — какая она дура, что поверила Кристал! — Иззи дошла до кабинета директора. Тот сказал, что велит психологу выступить на школьном собрании с лекцией о травле, а если Иззи почувствует себя в опасности, она может пойти к медсестре. Он попросил назвать имена обидчиц, но Иззи промолчала. Если директор вызовет к себе на допрос Шэннон и ее подруг, ей конец. Он должен знать, что происходит, это его работа, но она не хотела, чтобы ее называли стукачкой. Вечером она едва удержалась, чтобы не прокрасться в ванную за лезвием.

Казалось бы, что может быть хуже, чем этот случай в мужской раздевалке? Но вчера она вспугнула Шэннон и Николь, когда они приклеивали измазанную кетчупом прокладку к дверце ее шкафчика. Заметив Иззи, они бросились в конец коридора, где их поджидал Итан. Он выглядел озадаченным и сжал губы так, что рот стал похож на тонкую твердую линию. Иззи поймала его взгляд, и ей показалось, что ему стало стыдно. Но он убежал вместе с Шэннон и Николь, сжимая в руке пустую бутылку из-под кетчупа. Он ничем не лучше своей подружки. Правда, они с ним не обменялись и парой слов, но из-за того, как он улыбался и поддержал ее в душе, чтобы она не упала, Иззи решила, что он не такой. Когда она поняла, что ошибалась, ей почему-то стало грустно и противно.

Она думала об этом, скрежеща зубами. Сердце бешено колотилось в груди. Надо сделать так, чтобы Шэннон отстала от нее, но как? Что она может предпринять? И так ясно, что Шэннон в этой школе главная. С ней боялись связываться. Другие девочки старались к ней не приближаться и следовали за ней и ее подругами на почтительном расстоянии, даже если опаздывали на урок, или шли в другую сторону, если в коридоре было много людей и избежать встречи с ней было невозможно. Парни, которые не гоготали над ее издевательскими шутками и розыгрышами, смущенно отводили глаза, но не вступались за ее жертв. Поразительно, как эта пигалица всех запугала. «Тошнит от всего этого, честное слово!»

Обращаться к опекунам она не собиралась. Иззи прекрасно знала, что бывает с детьми, которые жалуются взрослым на одноклассников. Разъяренные родители, изрыгая угрозы, побегут к директору и в школьный совет. Сотрудники школы, испуганные перспективой судебного иска в случае признания факта травли, постараются сделать вид, что ничего не происходит. И тогда для несчастного ребенка, который посмел привлечь к делу взрослых, наступит час расплаты. Хулиганы всегда находят способ ему отомстить. Всегда! Чего бы им это ни стоило. Если она скажет опекунам и они пойдут к директору, ее положение только ухудшится. Поэтому надо самой придумать, как сделать так, чтобы Шэннон и компания от нее отстали. К тому же она с десяти лет привыкла рассчитывать только на себя. И переучиваться она не собирается.

Иззи замедлила шаг. Когда она думала о своих обидчицах, что-то рвалось у нее из груди, ударяясь о ребра, словно дикий царапающийся зверь в клетке. Живот сводило от спазмов, а зубы ныли от боли. У нее закружилась голова, и она остановилась, чтобы отдышаться. Ей нельзя так злиться, иначе она слетит с катушек, совсем как ее мать. Иззи набрала в грудь воздуха, огляделась по сторонам, чтобы убедиться, что никто не видел, как она ни с того ни с сего встала как вкопанная посреди тротуара — ни дать ни взять сумасшедшая.

На другой стороне улицы она увидела магазинчик и со всей силой впилась в кожу ногтями, борясь с искушением пойти туда и купить пачку лезвий. Иззи разжала кулаки и, сосчитав до десяти, пошагала дальше. Она гнала из головы мрачные мысли. Никто не заставит ее вернуться назад, к той темноте и одиночеству, где единственным развлечением была острая боль. Не бывать этому!

Наконец Иззи дошла до склада. Пег уже поджидала ее там. Она возбужденно тараторила, широко раскрыв глаза. На ней была длинная пестрая юбка, мужская безрукавка и сандалии. Свои буйные темные локоны она убрала наверх. Гарри стоял в другом конце склада и, оживленно жестикулируя, о чем-то рассказывал группе мужчин и женщин.

Пег показала Иззи четыреста двадцать семь чемоданов и сундуков из Уилларда. Они стояли на столах в ожидании, когда их откроют и вынут содержимое. Задыхаясь от волнения, Пег вручила Иззи толстый блокнот в кожаном переплете.

— Ты будешь записывать имена владельцев, — объяснила опекунша. — А я буду открывать чемоданы и перечислять, что внутри. Нужно указать все, вплоть до мелочей.

— Понятно, — кивнула Иззи. — По-моему, это несложно.

— Мы начнем работу с одного конца, а команда Гарри — с другого.

В эту минуту Гарри направился к ним в сопровождении двух людей. Он был высоким, стройным мужчиной. Его светлые волосы уже поредели. Он носил очки в серебряной оправе и одевался с безукоризненным вкусом: сегодня он выбрал рубашку в тонкую полоску и черные брюки. Рядом с ним по проходу, тяжело переваливаясь, шел седобородый великан, по сравнению с которым Гарри выглядел ребенком. Иззи с открытым ртом разглядывала гиганта, его широкое красное лицо и похожие на бревна ноги. Она никогда не видела такого высокого и могучего человека. Камера в его руке была похожа на детскую игрушку. Далеко не сразу она заметила второго мужчину, который нес сумки и треножник. У него были волосы цвета воронового крыла. Кровь бросилась ей в лицо — это же Итан!

— Познакомься, наш друг Питер и его сын Итан, — сказал ей Гарри. — Они будут фотографировать.

Питер с улыбкой взял ее за руку, и тонкие девичьи пальцы сразу исчезли в огромной горсти. Итан пожал руку Пег и приветливо поздоровался с Иззи. Она кивнула и метнула взгляд на свои стоптанные кеды и мешковатые джинсы. Пег сказала ей, чтобы она надела какое-нибудь старье, которое не жаль будет выбросить. Вот облом! Лучше бы она надела рубашку вместо кофты с фотографией бой-бэнда. На груди было написано: «Я люблю Джордана». Она купила ее в десятом классе и не раз ложилась в ней спать. Но черт бы с ними, с уродскими старомодными шмотками, так она еще не стала принимать утром душ! Иззи собрала грязные волосы в хвостик, и теперь жирные пряди падали на глаза. Краситься она, естественно, тоже не стала. «М-да, можно себе представить, как теперь будут глумиться в школе!»

Питер и Итан последовали за ними в конец склада, а Гарри вернулся обратно. К счастью, Питер, как скала, загораживал Иззи от Итана. Можно притвориться, будто его здесь вообще нет. Когда ей это удавалось, она медленно, глубоко дышала, чтобы кровь отхлынула от покрасневших лица и шеи.

Они подошли к первому чемодану: истертая кожа, коричневая рукоятка, металлические защелки. Итан поставил треножник и достал из брезентовой сумки портативный фонарь. Пег с Иззи отошли назад, чтобы он сделал несколько фото. Иззи ругала себя на чем свет стоит, потому что, как ни старалась, не могла отвести взгляд от его спортивной фигуры. Он был одет в черные туфли и узкие джинсы. Под рукавами белой рубашки перекатывались крепкие мускулы. В памяти промелькнуло воспоминание о том, как он стоял перед ней голый в душе и вода стекала по его загорелому телу. «Ну зачем он тоже пришел? — мысленно простонала она. — И почему он такой красавчик?» Потом она вспомнила другое: как Итан убегал от нее с пустой бутылкой из-под кетчупа, словно дошкольник, которого поймали с поличным, когда он окунал кошку в унитаз. Да, он симпатичный внешне, но у него уродливая душонка. И с этим ничего не поделаешь, несмотря на все его бицепсы и мужественный подбородок.