– Кто вы такой? – спохватилась Юлька.

– Я – режиссер. Человеческая жизнь – это пьеса. У каждой пьесы есть свой сюжет, а сценарист работает в тесном содружестве с человеком, для которого сценарий и пишется. Есть действующие лица и исполнители. Не всегда исполнители соответствуют действующим лицам, но хуже всего, когда статисты вдруг становятся действующими лицами. Так, жили двое молодых людей целых шесть лет, она думала – он действующее лицо, а тот оказался статистом, хорошо, что бабка-ворожка подсказала, погадав на картах. Нет, говорит, милая, рядом с тобой человека, статист он. Выгнала девушка статиста и зажила одна. Одиноко, но счастливо жила.

А режиссер для чего? Видит – пьеса слишком гладко пошла, без резких поворотов, всяких там коллизий, неожиданных ходов – одним словом, рутина рутиной. Тут он и вмешивается, а то по накатанному пути неинтересно жить. Ты скуку не любишь? Прекрасно! Как честный человек, предлагаю пожить со мной шесть месяцев гражданским браком! – На голове у него теперь залихватски сидела бескозырка, дул соленый морской бриз. – Не хочешь, а зря! Зря, говорю, счастья своего не видишь. Как пройдешь мимо него, обратно захочешь вернуться, а там только шкурки от счастья остались. На, съешь банан, шкурки только не выбрасывай – сгодятся!

Банан был большой и желтый, прекрасно пахнул. Юлька почувствовала, что голодная, распанахала шкурку и вонзила зубки в нежную плоть банана…

Рядовой Прохоренко, выбежав из тумана, в растерянности остановился. Он не узнавал местность. Перед ним простиралась широкая дорога, по которой с бешеной скоростью неслись невиданные механические экипажи. За дорогой виднелись производственные корпуса громадного завода. Ему довелось несколько раз бывать в городе, но ничего подобного он не встречал. Особенно сильное впечатление производили своей формой и скоростью механические экипажи. С левой стороны на расстоянии с версту горело множество электрических огней, но их свет был слишком ярким и каким-то нездешним. Справа тоже виднелись огни, но вдалеке, поэтому они были похожи на светлячков. Тут он заметил чудный мост, перекинутый через дорогу. А вот позади него стоял темный лес, покрывавший высокую гору, – вид, отдаленно напоминавший что-то весьма знакомое.

– Господи! Куда я попал?! – воззвал солдатик к небу. – Я хочу обратно в форт! Готов нести опостылевшую караульную службу, получать наряды от унтер-офицера Сиротенко, только бы убраться из этого незнакомого, враждебного места!

Почему это место показалось ему враждебным, он не смог бы объяснить, просто, по его пониманию, оно не могло быть другим! Гора за его спиной напоминала Лысую гору, на которой был расположен форт, но его присутствие там не ощущалось, и она вся заросла лесом!

Невдалеке он заметил женскую фигуру, безучастно стоявшую возле дороги. Ее беспрестанно ослепляли светом фар проносившиеся автомобили. Набравшись храбрости, путаясь в полах длинной шинели, он подошел к женщине на слабеющих, ватных ногах.

– Барышня! – дрожащим голосом произнес он. – Милая барышня! Простите великодушно, где здесь расположен Лысогорский форт? Что-то я местности совсем не признаю, не могу понять, в какую сторону идтить мне надо. Я срочно должон попасть туда, пока начальство не спохватилось, разыскивать мня не послало! Сделайте милость!

– Служивый, ты что, обкурился? – хохотнув, сказала девица. – За дуру принимаешь? Думаешь, я книжек не читала и не знаю, что форт – это крепость? Лысая гора – вон она, а крепости там нет. Одни развалины. Может, развлечься хочешь? – спросила с надеждой Анжела, ибо это была она.

«Сонька как уехала более двух часов тому назад, так до сих пор и не вернулась, видно, попалась фартовому», – подумала она. Ей за это время удалось обслужить только одного клиента, страшного скупердяя. Уже целый час она стояла на ветру и мерзла.

– Как развалины, барышня? – испуганно воскликнул солдатик. – Я только оттуда, не прошло и четверти часа, как покинул пост! Вы что-то путаете, барышня! – и трижды перекрестился.

Ему пришло в голову, что, может, это и не барышня вовсе, а бес, принявший такой облик, и всё вокруг – наваждение. Он начал громко читать молитву и крестить воздух во все стороны, ожидая, что все это исчезнет и он окажется в знакомой обстановке. Но бесовские картины не исчезали, и он запаниковал. А девица с интересом наблюдала за его манипуляциями. Неподдельный ужас застыл на его лице.

– Слышь, служивый, обмундирование у тебя странное, словно из кино, – произнесла она задумчиво. – А, поняла – снимает скрытая камера! Вот приколисты! Где они спрятались? По телеку когда будут показывать? Хочу посмотреть и девкам скажу. Вот умора будет!

– Барышня! Святым крестом заклинаю, подскажите, как мне отсюда выбраться? – дрожащим голосом, чуть не плача, спросил солдатик.

– Все-все, хватит! Думаешь меня развести? Не на ту напал!

В этот момент остановился «БМВ», и вниз поползло боковое стекло.

– Подождите минутку, здесь скрытая камера снимает! – сообщила Анжела. Окно сразу закрылось, и автомобиль резко сорвался с места. – Вот бл…ди! – зло бросила Анжела ему вслед и накинулась на солдатика: – Из-за тебя клиента упустила! Мотай отсюда!

– Барышня, ты только не гневайся, перекреститься можешь? – спросил, леденея от страха, солдатик.

Анжела сначала хотела его послать куда подальше, но сжалилась и перекрестилась.

– Слав-те Господи! Не нечистая ты сила! – обрадовался солдатик. – Но как мне отсюда выбраться, барышня?

– Похоже, ты псих. Может, историк какой-то, от книжек тронулся умом, хотя морда у тебя самая простецкая, – задумчиво произнесла Анжела. – Зато наряд киношный, словно собрался штурмовать Зимний дворец.

– Барышня, не веди со мной таких речей. Боязно, – взмолился солдатик и подумал: «Мало того, что неизвестно куда попал, так и барышня оказалась революционеркой. А это сродни нечистой силе», – и он снова перекрестился, словно теперь-то это должно было помочь.

Анжела, все еще полагая, что ее разыгрывают, шутливо похлопала солдатика по карманам и отметила неприродную их тяжесть.

– Что ты там прячешь, не золото ли? – рассмеялась она.

– Не-а, барышня. Песок там. По два фунта, согласно приказу унтер-офицера Сиротенко. Наказание такое, барышня, – угрюмо сообщил он.

– Ладно. Дури по-прежнему, если охота. – Она достала из сумочки сигареты, зажигалку и закурила.

Солдатик изумленно уставился на нее.

– А дымок от табачку замечательный! – мечтательно произнес он. – Если бы была ваша воля меня угостить табачком, барышня, я бы не отказался. Свой кисет-то я потерял.

Анжела дала ему сигарету, зажигалку. Он стал неловко вертеть зажигалку в руках, не представляя, как можно добыть из нее огонь. Анжела помогла ему.

Тут она подумала: «Может, солдатик и не разыгрывает меня, а есть тем, кем представляется». Она любила кино, пересмотрела массу фильмов, в том числе фантастических, с перемещениями во времени. Анжела открыла сумочку, вытащила оттуда шариковую ручку, изумившую его, а презервативы в импортной упаковке он даже попробовал на зуб. Тогда она подарила этому пришельцу из прошлого сигареты, зажигалку и пачку презервативов. Он рассказал о своей тяжелой жизни и о том, как попал сюда. Сердце у нее было жалостливое, и она решила его подбодрить по-своему.