оказалась несмертельной, хотя лекарю пришлось несколько дней менять повязку и поить снадобьями, пока не прекратились головные боли. Когда на третий день он вышел из палатки, войско приветствовало с восторгом. Никто не сомневался в его полководческом таланте!

Войско продолжило движение по земле тавлантиев, но уж без вооружённых стычек, потому что их вождь покорился македонскому царю, как и правитель Иллирии. Александр собирался отправиться походом дальше, в земли гетов, но узнал о восстании в Фивах и угрозах жизни воинов гарнизона Кадмей. Пришлось оставить Хемус…

ЖЕСТОКИЙ УРОК

Всего год Александр на македонском престоле, а Македония закрепилась на Балканах так, как никогда не предполагала. Сын Филиппа сумел восстановить прежние границы царства, покончил с мятежами во Фракии, Фессалии, Иллирии. С правителями этих народов заключил союзнические соглашения. Важно, что добился всего большим уроном для врагов и малыми потерями с македонской стороны. Воины по этому поводу говорили между собой:

— Настоящий полководец тот, кто добивается победы, сохраняя войско для будущих побед над другими врагами!

В двадцать лет Александр доказал, что у его отца появился достойный преемник. Он возвращался в Македонию с войском, большим по численности, чем уходил на Балканы — к нему напросились служить фракийцы, пеоны*, иллирийцы. За войском

тащился огромный обоз с ценной добычей и домашним скотом, с ними тысячи пленных, которых в Греции с нетерпением ожидали работорговцы с Понта Эвксинского (Чёрного моря). Рабы — ценный товар! Царская казна нуждалась в огромных средствах для войны с Персией.

* * *

Фивяне рассмотрели Александра, изучающего подходы к Семивратным Фивам, в окружении гвардейцев; на чёрном коне, на доспехах отражение солнца. Город, окружённый стеной с семью воротами, имел округлую форму. На Юге стена совпадала с крепостью, где три месяца отсиживался македонский гарнизон. Оттуда доносились трубные звуки, кричали люди, сообщая войску, что они живы, не сдались.

Фивяне с тревожным любопытством наблюдали за македонским войском с высоты городских стен. Неужели Александр решится на штурм? И как он собирается это сделать?

Поражённый предательством фивян, он действительно не знал, как поступить. Во-первых, не имело смысла воевать с греками, с Фивами, с потенциальным союзником в предстоящем походе на Восток; во-вторых, при штурме стен можно положить много своих воинов. Персия — вот совместная цель Македонии с Фивами, Афинами, со всей Грецией. В душе противоборствовали два разных человека — свирепый и кровожадный, жаждавший мести и прагматичный, желающий вызвать у фивян лишь страх. Александр отказался от захвата Фив, но отправил гонца с требованиями:

— Выдайте зачинщиков, и я сразу уйду. А дальше мы будем жить в мире, как прежде.

Царский посланец вернулся с письмом от фивян; они не устрашились:

— А ты выдай нам Антипатра и Филоту.

Александр не подал виду, что рассердился, отправил к фивянам переговорщика, который объявил, что им даруется жизнь — всем, кто попросит прощения. Фивяне только посмеялись и упорствовали, когда жрецы сообщили о мрачных знамениях. Перед тем в храме Деметры паук сплёл огромную паутину, причём необычной радужной окраски. А на площади случилось вообще чудо — «прослезилась» каменная статуя Геры, супруги Зевса. Другие утверждали, что вода в священном источнике, истекаю-

щем в городе, покрылась плёнкой, по цвету схожей с кровью. И на кровле храма в Дельфах, построенного на средства фивян, проявились кровавые пятна… Всё убеждало жителей Фив о плохих последствиях. Но ничто не принижало их духа…

Упрямство фивян вынудило Александра принять другое решение:

— Фивяне нарушили обещание дружбы с Македонией, чем ввели меня и богов в обман! За клятвопреступление пусть понесут жестокое наказание! Они пожалеют, что родились в этом городе!

И всё-таки взятие Фив произошло не сразу. Сдерживало известие о том, что Демосфен на персидское золото собрал отряд, и он на пути к Фивам. Но узнав о появлении у стен Фив войска Александра, афинские войска повернули назад.

Пока войско готовилось к штурму, в Афины отправился царский гонец с запросом, почему Демосфен призывал фивян к разрыву отношений с Македонией.

Тем временем в македонское войско приходили добровольцы из Платей*, Феспия* и Фокиды*, готовые мстить фивянам за долгие годы угнетения. Порыв необычайно велик. Защитники Фив из намерения сорвать осаду значительными силами совершили вылазку: открыли ворота и неожиданно напали. Но македоняне сумели отразить натиск, и фивяне, оставив множество убитыми, поспешно отступили, едва успев закрыть ворота перед преследователями.

На следующий день Александр распорядился сосредоточить наступательные силы к южным воротам города, на его взгляд, наиболее уязвимым. Расставил катапульты и стенобитные машины, подтянул отряды ближе к городу. Войсковые механики подвели как можно ближе «черепаху» — крытую галерею из брёвен; под её защитой производили подкоп. На осадные машины и воинов обрушивались брёвна, повозки с камнями, корзины с землей. От камней защищались большими плетёными щитами из виноградной лозы, от раскалённого масла, льющегося из огромных ковшей, навесами, обтянутыми кожей, шерстяными одеялами.

Фивяне быстро забыли неприятный урок от своей первой вылазки из города. Группы всадников выходили из ворот, нападали, но успехов добивались незначительных. На военном совете решено использовать эти вылазки, дождаться, когда нападавшие увлекутся сражением, завлечь их подальше ложным отступлением, а затем обратить вспять и овладеть воротами.

Так всё и получилось! Преследуя фивян, ворвались в город, а вслед за ними пошло войско. Фивы обречены…

Македоняне праздновали победу; жаждали крови, насилия и грабежей. Оставшиеся в живых униженно ожидали своей участи. Но Александр помнил наставления мудрого Антипатра: ради объединённой Эллады греки не должны иметь ненависти к македонянам, поэтому не разрешил проявление жестокости к населению. Но судьбу фивян намеренно позволил вершить своим союзникам — фокейцам, платейцам и другим жителям Беотии*, кто десятилетиями выносил унижения от Фив, кого фивяне держали в рабстве, грабили и презирали.

Одни греки, озлобленные исторической несправедливостью, убивали других греков, жителей Фив; погибли шесть тысяч мирных жителей! Потом настал черёд решать судьбу самого города. Не по воле македонского царя, а решением его союзников — платейцев, орхоменян, фокейцев и феспийцев, движимых волей Аластора, злобного духа мщения, город разрушен. Александр потребовал лишь сохранить святилище Диониса, где родился бог, и храм Геракла, предка македонских царей, и ещё дом знаменитого греческого поэта Пиндара, чьи оды царь высоко ценил с детства. Оставшихся в живых фивян, всего тридцать тысяч — детей, женщин и мужчин, — сделали рабами, за исключением служителей культа; пощадили и тех граждан Фив, кто не поддержал антимакедонских настроений.

От продажи рабов царская казна выручила четыреста сорок талантов, которые пошли на оплату жалованья участникам похода.

* * *

Во время расправы над жителями Фив к царю