– Пересчитай!

– Не надо, я тебе верю, – улыбается подруга. Но я вижу, как она берет ближайшую к себе пачку и быстро пробегает по ней пальцами. – Всё в порядке.

Вениамин Аркадьевич отдает ей пустой пакет и помогает сложить в него доллары.

– О! – восклицает между тем Самойлов. – А вот и свободное такси! Так что просьба насчет аэропорта снимается с повестки дня. Я, пожалуй, пойду.

Улыбается мне:

– Приятно было познакомиться. У моей жены теперь хорошие подруги, я могу быть за неё спокоен.

Можно подумать, прежде он волновался!

Самойлов выскакивает из моей машины и в самом деле останавливает проезжающее мимо порожнее такси. Оно резко срывается с места, словно пассажир говорит водителю какое-то волшебное слово.

Такси скрывается из виду, а Катя некоторое время так и сидит на заднем сиденье.

– Ты чего там застряла, переходи на свое место, – говорю я, распахивая переднюю дверцу, но подруга все медлит.

– Какой-то он сегодня странный, – произносит она задумчиво.

– Что именно показалось тебе странным?

– Его напряженность. Как будто он чего-то боялся… Это на Самойлова так не похоже…

Я оборачиваюсь к ней, все еще не понимая.

– Подожди-ка, – поднимает руку она и опять вытряхивает из пакета пачки долларов.

Сначала внимательно их осматривает, а потом решительно разрывает одну из пачек. Настоящие сотенные купюры только сверху и снизу, а внутри – обычная резаная бумага. Катя вскрывает вторую пачку, третью… Из девяти – только три настоящих, а остальные – бумажные «куклы».

Некоторое время мы молча смотрим на них, потом Катя говорит неожиданно весело:

– Вот сволочь! Я так и знала, что он меня обдурит.

А у меня от неожиданности не находится слов. Почему не я проверяла эти пачки, почему Катя сама решила поставить точку в этой истории и взять деньги из рук мужа?

Наконец я разлепляю губы:

– Выходит, вчера он и в самом деле не врал, когда говорил, что у него с собой только пятьдесят тысяч?

Катя качает головой, продолжая улыбаться:

– Теперь ты понимаешь, почему я от него сбежала?

– Хочешь сказать, что он всегда был аферистом? Врач, тот, кто спасает человеческие жизни…

– И ты такой же романтик, как я. Только на мгновение показалось, что он стал другим человеком, как я тут же приписала ему и несуществующие добродетели.

– Надо же что-то делать!

– И что? Гнаться за ним?

Некоторое время я думаю, но мотор так и не завожу.

– Хорошо, мы его догоним и… Отберем документы?

Я вообще-то прежде читала про «куклы» и как кидалы их изготавливают… Но это же мошенники, а не мужья. Которые разводятся со своими женами. Причём заранее изготовить фальшивку в нашем городе, где, как Самойлов говорит, у него нет знакомых, вряд ли было бы возможно. Значит, он привез их с собой?

На что только не идут некоторые люди ради денег! Вот сейчас возьми его самолет и рухни – понадобятся ли ему деньги там? Помни о смерти, говорили древние. Но человек упорно продолжает считать себя бессмертным…

– Ладно, не бери в голову! – Катя машет рукой. – Значит, не судьба мне расширить швейный цех. По крайней мере сразу и сейчас. Жадность фраера сгубила. Сначала я молила Бога, чтобы он не отобрал у меня сына, а потом мне захотелось и денег… Я думаю, это справедливо.

– Что именно – это?

– Всё. Между прочим, пятьдесят тысяч – тоже нехилая сумма. Многие таких денег и в руках не держали.

Мы продолжаем сидеть с ней в моей машине рядом с тремя пачками настоящих денег и кучей резаной бумаги. Дождь, который с утра вроде перестал, опять разошёлся вовсю и теперь прямо льёт по стеклам, так что мне приходится захлопнуть распахнутую было дверцу.

– Скорее всего нелетная погода, – говорю я.

– Вполне может быть, что он решил поехать поездом. Вот было бы смешно, если бы мы за ним погнались, примчались в аэропорт, а его там нет.

Некоторое время мы молчим, переваривая случившееся.

– Ах да! – спохватываюсь я, лезу в сумку и достаю Катины доллары. – Вот. Поскольку никакого навара с моих торгов не получилось, возвращаю тебе свою премию. Я её не заработала.

Подруга смотрит на меня с сожалением.

– Ванесса Михайловна! Я была о вас лучшего мнения. Думала, вы меня уважаете…

– Ну при чем здесь какое-то уважение? Мы что, сидим с тобой и пьём?

– Да и эти-то деньги я вообще не заработала. По-хорошему, я должна была бы заплатить Самойлову за то, что он ушёл из моей жизни и теперь можно не бояться и спокойно растить своего парня. В каждом минусе есть свои плюсы! Да неужели я не заработаю денег для себя и своего ребенка? Знаешь, какую коллекцию одежды я сейчас готовлю?

– Какую? – спрашиваю я машинально.

– Супер! Такую ещё никто не делал: гардероб деловой женщины. Не то, в чём можно ходить лишь по подиуму. Любую мою вещь можно надеть и пойти в ней по улице…

Опять на меня накатило. Я и не замечаю, что уже несколько лет все свои действия меряю тем, как на это посмотрела бы моя бывшая свекровь. А она бы наверняка сказала:

– Ты, Ванесса, не случайно взяла когда-то деньги за своего мужа. Это всё выдумки, будто ты действовала как бы под гипнозом. Сейчас-то Катерина тебя уж точно не гипнотизировала. Почему же ты от денег не отказалась? Ты не скажешь, как будет куркуль женского рода?

Люблю сама себя жевать!

– Ну ладно, – решительно говорит Катя, – вези меня к дому, я пересяду в свою машину. И перестань!

– Что – перестань?

– Опять мадам Лаврову вспомнила?

– Опять, – вздыхаю я и завожу машину.

– Да, а твоя Ирочка, кстати, и в самом деле прехорошенькая. Ставлю тебя в известность: я пытаюсь переманить ее в манекенщицы.

– Ей до манекенщиц роста не хватает!

– Ничего, нормальный средний рост. Метр семьдесят два. Что, отпустишь ее?

– Здрасьте! – возмущаюсь я. – Между прочим, у неё в контракте написано: в случае одностороннего расторжения договора она должна заплатить неустойку. Сомневаюсь, что у Ирочки есть такие деньги. У неё их вечно нет… Я, если ты помнишь, на курсы её посылала. За счёт фирмы. Телохранителя и вдруг в манекенщицы! Где я ей замену найду? Тебе не в пример проще. Фактура подходит, а остальное… Реакция, подготовка тебе не нужны!

Понимаю, что просто вредничаю, но уже не могу остановиться.

– Не скажи, манекенщицами не рождаются. Мне ещё придется потрудиться над ней и преподавателя нанять, и вообще… А тебе я заплачу твои издержки.