Еременко хрипло вздохнул, открыл глаза и тут же, еще до конца не выйдя из дремы, протянул руку к замку зажигания и повернул ключ.

17

Аня Родимова вышла из магазина с пакетом сладостей в руках.

– Аня, – негромко окликнул ее кто-то.

Обернувшись, она увидела Витю Кима, славного, спокойного парня, который всегда хорошо относился к ней и бабушке. (К бабушке даже с каким-то дружелюбным любопытством, словно в отличие от других посельчан считал ее не опасной колдуньей, а доброй волшебницей.)

– Привет, Вить! – улыбнулась Аня.

– Привет!

Ким улыбнулся в ответ, но улыбка у него была какая-то напряженная, почти искусственная. Это заставило Аню насторожиться.

– Что-то случилось? – спросила она.

– Просто хотел тебе сказать… Вернее, спросить. Ты правда собираешься замуж за Соболя?

– Я? – она снова улыбнулась. – Что за ерунда! Нет, конечно.

Ким с явным облегчением вздохнул.

– Это именно то, что я хотел услышать, – признался он.

– Странно, – Аня чуть прищурилась, разглядывая корейца. – А я думала, что вы с Егором друзья.

– Я с ним дружу, – сказал Витя. – Но он не тот человек, который нужен тебе. Вы… слишком разные.

– Да. Наверное. Но ты уж мне поверь, замуж за Егора я не собираюсь.

– А ты ему об этом говорила? – спросил вдруг Ким.

– О чем?

– О том, что ему ничего не светит. А то он надеется, строит планы. По-моему, он уверен, что у вас все всерьез.

– Вот как? – Анна нахмурила брови. – Это плохо. Мне казалось, что я ему все четко объяснила.

– Наверное, недостаточно четко. Я просто хотел сказать… Знаешь, будь с ним осторожнее, ладно?

– Осторожнее?

– Да. Когда будешь ему снова все объяснять. Просто постарайся не злить его.

– Ладно, – растерянно проговорил Аня. – Не буду злить.

Ким улыбнулся:

– Ладно, извини, что задержал. Кстати, как поживает твоя бабушка?

– Я ее не видела с шести часов утра. Как ушла спозаранок к пациентке, так до сих пор не вернулась.

– Тяжелый, наверное, случай?

– Да, наверное. Так иногда бывает. Бабушка сидит у кровати пациента сутки напролет. Шепчет заговоры, засыпает, просыпается, снова шепчет. А потом приходит вся измотанная, будто огород вскопала. Жалко на нее смотреть.

– Да уж, – сочувственно произнес Ким. – Быть волшебником непросто. Ну, передавай ей привет!

– Обязательно!

После разговора с Кимом на сердце у Ани стало как-то тревожно. Слишком строгим и озабоченным было его лицо, слишком напряженной казалась улыбка. Словно он знал про Егора Соболева что-то такое, чего не знал никто. Возможно, так оно и было.

Подходя к дому, Аня увидела возле калитки Максима. Куртка его была расстегнута, темные волосы всклокочены, левую ладонь он прижимал к животу, а в правой держал букет белых роз, помятых и забрызганных грязью.

– Максим? – удивленно выдохнула Аня.

– Это тебе! – он протянул ей букет. Улыбнулся и выпрямился навстречу, но тут же снова схватился рукой за живот и поморщился от боли.

– Что случилось? – встревожилась Аня, подхватив почти выпавшие из его пальцев цветы.

– Ничего… страшного, – ответил Максим, прикусив губу и снова стараясь улыбнуться. – Повздорил с одним местным парнем. Слушай, Аня, я слышал, твоя бабушка сейчас кого-то лечит. Пустишь меня минут на десять? Мне бы прийти в себя, отдышаться…

– Боже! Конечно! Давай помогу! – Аня подхватила его под локоть. – Идем!

– Спасибо, – с вымученной улыбкой пробормотал Максим. – Прости, что напрягаю.

– Глупости! Нисколько ты меня не напрягаешь! Идем!

И они медленно двинулись к дому.

Пять минут спустя Максим сидел на диванчике в комнате Ани и маленькими глотками пил из стакана воду.

– С кем ты подрался? – спросила Аня.

Максим отнял стакан от губ, посмотрел ей в глаза своими синими глазами, опушенными длинными черными ресницами, и ответил с мягкой улыбкой:

– Да с одним парнем… Здоровый такой. Как медведь.

– Егор Соболев?

– Да, наверное. – Максим снова поморщился и осторожно потрогал ладонью живот и нижние ребра. – Черт, здорово он меня приложил. Но я тоже в долгу не остался, будь уверена. Дал ему с правой так, что он чуть забор спиной не вынес. Но мы с ним оказались в разных весовых категориях.

– Покажи, – попросила Аня.

Максим небрежно дернул уголком красиво очерченных губ:

– Да ладно.

– Покажи, я помогу.

Он вздохнул и через силу улыбнулся:

– Ладно. Только чтобы сделать тебе приятное.

Он медленно расстегнул и аккуратно снял рубашку. Тело у него было загорелое и стройное, а под нижним левым ребром багровел синяк.

– Боже… – тихо выдохнула Аня. – У тебя тут синяк. Надо приложить холодный компресс. Я быстро!

Она повернулась, чтобы идти, но Максим взял ее за руку – мягко, но крепко. И попросил:

– Ань, присядь, пожалуйста, рядом.

– Но…

– Пожалуйста, – он улыбнулся, блеснув полоской жемчужных зубов. – Я прошу.

– Ну… ладно.

Она растерянно пожала плечами и села на диван рядом с Максимом. Он взял ее руку, легонько погладил длинными красивыми пальцами, потом поднес к губам и поцеловал. Аня покраснела и хотела отдернуть руку, но Максим мягко ее удержал. А потом прошептал, глядя ей в глаза:

– Вот зелень и цветы,

И плод на ветке спелый,

И сердце, всем биеньем

Преданное вам.

Не вздумайте терзать

Его рукою белой.

И окажите честь.

Простым моим дарам…

– Ты удивительно красива, Аня. И я не врал, когда рассказывал про гадалку. Она нагадала мне, что я женюсь на зеленоглазой девушке Анне… Что, если гадалка права, и ты – моя судьба?

– Это вряд ли, – смущенно пробормотала она.

И снова попыталась высвободить руку, но безуспешно. Максим удержал ее и опять поднес к губам. А потом раскрыл пальцы и нежно поцеловал линии на ладони. И еще раз. Нежно-нежно и глядя Ане в глаза. Она почувствовала что-то вроде легкого головокружения. Такое однажды уже было, когда на дне рождения у подруги Инги она выпила полный бокал вина.

– Я с воли только что

И весь покрыт росою,

Оледенившей лоб

На утреннем ветру.

Позвольте, я чуть-чуть