Когда мы по какой-либо причине отступаем от внутренней сложности человеческой жизни, мы часто обращаемся к тому, что соответствует сужающимся границам того, что мы уже знаем, никогда не встряхивая и не проверяя эту основу, никогда не заглядывая за пределы нашей прошлой мысли со всеми ее более ранними предположениями и иногда дремлющими, но готовыми наброситься предрассудками. Мы должны знать, что мы заключаем фаустовскую сделку в нашей чрезмерно напряженной жизни и что если мы не будем заботиться о своем выборе, как бы бессознательно мы ни теряли, мы можем потерять все, в буквальном смысле слова, больше, чем мы думаем. Мы уже начали менять то, как мы читаем, со всеми вытекающими последствиями для того, как мы думаем, следующее звено в цепи.

История о том, как меняется наше чтение, едва ли закончена. Цзимин Лю, Наоми Барон, Эндрю Пайпер, Дэвид Улин и группа Анны Манген в Европе – ученые из разных областей знания и стран – рассказывают, как тип чтения на экранах, к которому мы сейчас привыкли, меняет саму природу чтения. Немногие будут спорить с тем, что выяснил исследователь в области информатики и чтения Лю: «скимминг» (от англ. Скольжение. – Прим. перев.) – это новая норма в нашем цифровом чтении. Лю и другие исследователи, занимающиеся изучением движения зрачка, описали, что цифровое чтение часто не включает стиль Г-образный или зигзагообразный стиль, в котором мы быстро «прогоняем слово» через текст (часто слева и сбоку экрана), чтобы понять контекст, сделать выводы в конце и, только если это оправданно, вернуться к сути текста, чтобы тщательно выбрать подробную информацию. Некоторые из наиболее важных вопросов о влиянии такого стиля, как «скимминг», сосредоточены на том, есть ли различия в использовании и поддержании более высокого уровня процессов понимания чтения. Прекрасный метаанализ, проведенный Наоми Барон, свидетельствует о неоднозначной картине в отношении общего понимания. Некоторые из наиболее убедительных исследований касаются изменений в понимании читателями последовательности деталей сюжетной линии и, возможно, логической структуры аргумента. Норвежский ученый Энн Манген исследует когнитивные и аффективные различия в печатном и экранном чтении в рамках специальной программы, проведенной ее коллегами Адрианом ван дер Вил, Жан-Люком Веле, Жераром Оливье и Паскалем Робине.

Манген и ее группа попросили студентов прочитать и ответить на вопросы о коротком рассказе, сюжет которого, как считалось, имел универсальную студенческую привлекательность (похотливая французская история любви). Половина студентов читала «Дженни, моя любовь» на Kindle, другая половина – в мягкой обложке. Результаты показали, что студенты, читавшие книгу, превосходили своих сверстников по способности воссоздавать сюжет в хронологическом порядке. Другими словами, последовательность иногда легко просматриваемых деталей в вымышленной истории, казалось, проглядели студенты, которые читали на цифровом экране. Подумайте, что произошло бы в историях О. Генри, если бы вы пропустили такие детали, как жена, подстригшая и продавшая свои волосы, чтобы купить брелок для часов своему мужу, в то время как он продавал свои любимые часы, чтобы подарить ей расческу для ее прекрасных волос. Манген и все большая группа исследователей выдвигают гипотезу, что их выводы связаны как с наблюдаемой тенденцией чтения с экрана, так и с тем, что экрану присуще отсутствие конкретного, пространственного измерения книги, которое говорит нам, где что находится. До сих пор неясно, как все это влияет на понимание учащегося. Некоторые недавние исследования не выявили существенных различий в общем понимании учащимися текста, по крайней мере когда он относительно короткий, в то время как другие исследования, особенно проведенные израильскими учеными, показывают различия в пользу чтения печатных текстов, когда учитывается время.

Лю поднимает вопрос, может ли объем текстов объяснить различные результаты исследований, проведенных до настоящего времени, и будут ли более длинные тексты вызывать более разнообразные представления. Сегодня можно констатировать, что в исследованиях под руководством Манген последовательность информации и память на детали меняются в худшую сторону, когда испытуемые читают с экрана. Эндрю Пайпер и Дэвид Улин утверждают, что способность к последовательности имеет значение как в физическом мире, так и на печатной странице, даже если она меньше, чем на гаджетах. В чтении, как и в жизни, настаивает Пайпер, людям необходимо «чувство пути», знание того, где они находятся во времени и пространстве, которое, когда это необходимо, позволяет им возвращаться к вещам снова и снова и учиться у них чему-то, что он называет технологией повторения.

С совершенно иной точки зрения в своем заставляющем задуматься эссе «Утерянный наш путь в этом мире» гарвардский физик Джон Хут пишет о более универсальной важности знания того, где мы находимся во времени и пространстве, и что происходит, когда мы не можем связать детали этого знания в более общую и цельную картину. «К сожалению, мы часто распыляем знания на фрагменты, которые не имеют дома, в более широкой концептуальной структуре – смысле. Когда это происходит, мы отдаем смысл хранителям знания, и они теряют свою личностную ценность».

Возникает вопрос, не влияет ли уменьшение физических знаний, которые мы получаем на цифровых носителях, которые, как мы чувствуем, идут как бы неизвестно откуда, на то, как читатели улавливают детали прочитанного на бумажных носителях, на более глубоком уровне? Как они достигают той близости к осязаемому, куда чтение может нас переносить? Литературовед Майкл Дирда использует это физическое измерение, чтобы направить наши мысли к чему-то более глубокому в процессе чтения. Сравнив чтение книг с экранов с пребыванием в стерильных гостиничных номерах, он с воодушевлением заявляет: «Книги – это дома, это физические вещи, которые вы можете любить и лелеять». Физическая реальность книг способствует нашей способности войти в пространство, где мы можем жить безо всяких тяжелых мыслей и многослойных эмоций с ощущением, что мы нашли дорогу домой. В этом смысле физичность предлагает нечто как психологически, так и тактильно осязаемое. Пайпер, Мэнген и литературовед Карин Литтау расширяют это, акцентируя внимание на обычно неосознанной роли, которую тактильное осязание играет в том, как мы подходим к словам и понимаем их в общем тексте. По мнению Пайпер, сенсорное измерение чтения текста добавляет важную избыточность информационному виду «геометрии» к словам, что способствует нашему общему пониманию того, что мы читаем.

Если вы вспомните Письмо второе, и все, что влияет на то, как мы обрабатываем слова, то взгляд Пайпер имеет физиологический смысл. Чем больше мы знаем о слове, тем активнее становится наш мозг и больше уровней значения доступны. Пайпер предполагает, что прикосновение добавляет другое измерение к тому, что активируется, когда мы читаем слово в печатной форме, которое может пропасть на экране. Существует очень старая концепция, называемая набором психологических исследований, которая помогает объяснить менее линейные, менее последовательные и потенциально менее детализированные способы, которыми многие из нас сейчас читают, независимо от носителя. Когда мы часами читаем на экране, характеристики которого включают быструю скорость обработки информации, мы развиваем бессознательный настрой на чтение, основанный на том, как мы читаем в течение большинства наших цифровых часов. Если большая часть этих часов связана с чтением в насыщенном отвлечением интернете, где последовательное мышление менее важно и менее используется, мы начинаем читать таким образом, даже когда выключаем экран и берем в руки книгу или газету.