– Если ты посмеешь еще раз сбежать, то я найду тебя, поймаю и посажу в Тюремную башню дворца. Поняла? – тихо вымолвил принц. – Ты представляешь мои чувства, когда твоя любезная мачеха подала прошение признать тебя погибшей? Клянусь, от виселицы ее спасло только твое возращение.

Я промолчала, отодвинулась, освобождаясь от его рук. Эдмонд не сделал попытки меня удержать, но громко приказал, не отрывая взгляда от моего лица:

– Притушите охлаждающий кристалл, пока леди Вишневская не скончалась от переохлаждения.

Он усмехнулся и направился к выходу. Натягивая на голую грудь шелк, я таращилась в его спину с узкими плечами. Принц остановился в людском коридоре из придворных и, не оглядываясь, произнес:

– Поздравляю с помолвкой, Анна. Не забудь мне выслать приглашение на прием.

Выказав пугающую осведомленность моими делами, он исчез, а следом за ним в соседний зал втянулся разноцветный хвост свиты. Когда двери затворились, Глэдис выдохнула:

– Святые Угодники, как я напугалась!

– Почему мне никто не говорил, что принц предлагал мне замужество? – ошарашенно разглядывая закрывшиеся двери, спросила я.

– Предлагал?! – Дуэнья прижала ладонь ко рту.

– И был оскорблен резким отказом. К счастью, он, похоже, в меру отходчивый. – Я задумчиво глянула на ошеломленную Глэдис: – Не знаешь, может, я еще о каких-нибудь женихах забыла?

После дуэнья пожелала всенепременно поставить курительные палочки Святым Угодникам за упокой отцовской души и, подозреваю, за успокоение разгневанной души Его Высочества. На всякий случай, чтобы не закрыл меня в Тюремной башне дворца.

Центральная молельня представляла собой высоченное строение из серого камня с узкими длинными бойницами и вызывающим позолоченным куполом. В центре зала вкруг, спинами друг к другу, стояли высоченные статуи Святых Угодников. У их ног имелись заполненные мелким песком углубления для курительных палочек и молитвенные коврики.

Умирая со скуки, я вышла во внутренний двор, где на витой золоченой ноге стояла широкая чаша для подношений, а рядом на каменном столике лежали бумажки и перья. Полагалось написать слова молитвы и бросить в чашу. Клочки мгновенно сгорали в магическом огне, и вместе с дымом желание возносилось на святые небеса прямо к облаку, где обитали Угодники. Услуга стоила всего медяк, какой следовало бросить в прорезь кованого ящика. Судя по всему, мзда взималась за доставку.

Я уж хотела опробовать развлечение, как, к собственному удивлению, увидела Еву. Она быстро, глядя прямо перед собой, торопилась в сторону главной Молельной и выглядела крайне озабоченной. Не успела я ее окликнуть, как взглядом зацепилась за другую фигуру, выскочившую из дверей звонницы. Высокий сухопарый тип воровато глянул в спину уходящей женщины, а потом, чуть склонившись, широкими шагами пересек двор и нырнул в открытые кованые ворота, выходящие на набережную.

Мне не хотелось верить собственным глазам, ведь это был похититель, едва не сдавший меня в бордель.

Генри!

* * *

В столовой горели лампы. Ночной сквозняк раздувал занавески на открытых окнах, приносил в дом таинственное шелестение сада. Место рядом со мной пустовало. До ужина Влад не вернулся в особняк. Украдкой я поглядывала на настенные часы, поблескивающие на стене большим блином с золотым ободком и острыми стрелками.

– Твой жених сегодня не почтил нас своим присутствием? – с ехидцей уточнила тетушка Кло, заметив мой быстрый взгляд в сторону проклятущих часов, намекавших, что вряд ли Влад вообще торопился обратно в особняк.

– У него дела в городе.

– Какие могут быть дела у альфонса? – хмыкнула тетка.

Если бы она прикусила себе язык и упала замертво, отравившись собственным ядом, никто бы не удивился. От необходимости огрызаться меня освободила ее помощница, со скромным видом вошедшая в столовую. Она пришла с опозданием и перевела на себя огонь теткиного негодования.

– Пруденс, мы ужинаем в восемь, неужели сложно запомнить?

Я впервые услышала ее имя.

– Извините, – произнесла она, обведя домашних смелым взглядом. Мне бы тоже было совершенно не жаль опоздать на часовую пытку едой. Компании Вишневских я бы предпочла тихий вечер с Глэдис на втором этаже, но сегодня у меня имелась важная миссия, а один из главных героев, как назло, еще не вернулся из города.

Влад опоздал почти на полчаса. Он вошел в столовую, энергичный и стремительный.

– Прошу прощения за опоздание, – произнес он и вдруг поцеловал меня в макушку. И от того самого места, где губы легонько, почти невесомо коснулись моих волос, через все тело точно прошел разряд.

Язычки пламени от магических светильников в форме свечей вытянулись острыми пиками. У Глэдис тоже вытянулось лицо, и она одним махом опрокинула в себя полбокала вина, словно по скорости опьянения пыталась поспорить с дядюшкой Уилбортом.

– Кстати, дорогая кузина, сегодня весь город гудит о вашем уединенном свидании с Его Высочеством. – Эрик бросил злорадный взгляд на моего псевдожениха, отчего становилось ясно, что кузен говорил исключительно для его ушей.

– Наше уединение в портняжной лавке разделили Глэдис и еще пара десятков придворных, – хмыкнула я.

– А твой жених в курсе, что ты едва не стала Принцессой Алмерийской? – с милой улыбкой уточнил подлец. Я бы не удивилась, если бы Влад, виртуозно умевший пользоваться избирательным слухом, пропустил замечание, но неожиданно он напрягся, как если бы новость о моем неслучившемся замужестве по-настоящему его задела. Абсурд, но я вдруг почувствовала себя виноватой перед нареченным по контракту.

– Да, и я отказала Его Высочеству. Странно, что он вообще со мной заговорил. Кстати, он просил выслать приглашение на прием по случаю моего возращения.

– Паршивец, все равно ведь не придет, а приглашения теперь придется дороже покупать! – буркнула Кло и добавила сквозь зубы: – И креветки для паштета.

– Какой нормальный человек любит креветочный паштет? – промямлил Уилборт.

– Вот и я всегда утверждала, что принц у нас ненормальный! – фыркнула тетка недовольно и с таким остервенением воткнула в кусок мяса вилку, что мигом становилась понятна вся степень ее отчаяния то ли из-за незапланированной траты, то ли из-за невыносимости Его Высочества. А может даже, она представляла в этот момент, что зубцы вилки входят в живот самодовольного принца.

– Кстати, Влад, – с невинным видом обратилась я к Горскому, – как давно ты дружил с Генри?

Он мигом смекнул, что я затеяла какую-то игру, и поддержал:

– Мы знакомы с детства. Жили на одной улице, вместе оканчивали университетский курс магической инженерии.

– У вас есть диплом инженера? – кисло протянула Кло.

– И даже медаль за отличную учебу. А вы, тетушка, считали, что я совсем темный? – беззлобно пошутил тот.