Однажды Журов, возвращаясь домой раньше времени, застает Нату с Владимиром. Он в ярости, он хочет ударить князя, но Ната бросается между ними, заслоняет собой возлюбленного. Журов отшатывается, а Ната, трепеща, приникает к груди князя. У нее не осталось даже стыда, чтобы скрыть свое падение.

Журов перестает общаться с женой. Они живут в одном доме как чужие. Нату тяготит это положение, и она решает, что время пришло, больше ждать и терпеть она не может, надо бежать с Владимиром, бежать как можно скорее и как можно дальше от Журова, от Муси, от Хромовой… Она идет к Владимиру, чтобы уговорить его на побег.

Но Владимира сейчас менее всего интересуют переживания любовницы. Он уже промотал приданое Муси, и теперь ему нечем отдать карточный долг.

Ната возмущена его холодностью. Так, значит, он вовсе и не любит ее! Для него это все было просто приятным развлечением – даже менее важным, чем карточная игра! И снова в сердце пылкой женщины вскипает жажда мести.

Между тем князь Владимир, желая выбраться из ловушки карточного долга, подделывает подпись тещи на векселе. Журов, отлично знающий подлинную подпись Хромовой, разоблачает его и грозит отдать под суд.

Муся в ужасе. Единственная надежда – на сестру: ведь Журов обожает Нату, и, если Ната попросит за Владимира, возможно, Журов смилостивится! Она идет к Нате, плачет, падает на колени…

Ната неумолима. Она наслаждается своей властью над сестрой-соперницей и над коварным возлюбленным. Но постепенно она начинает осознавать весь ужас положения, в котором оказался Владимир, сердце ее смягчается воспоминанием о любви, и она соглашается попросить Журова.

Расчет Муси оказался верен. Журов не может отказать жене – он любит ее, невзирая на ее неверность. Он соглашается отозвать свое обвинение.

Счастливые, женщины вместе спешат к Владимиру, чтобы сообщить ему о том, что он спасен.

Между тем Владимир сидит в своем кабинете с револьвером в руке. Он должен умереть… Он не может жить с таким позором… Но сил на самоубийство не хватает.

Входит миллионерша Хромова. Она начинает жестоко упрекать князя, который не только разорил, но еще и опозорил ее дочь. Но в ответ на все упреки Владимир униженно просит помочь ему, спасти его от ужасной участи, ведь Хромова богата, она ведь все может!

Возмущенная, Хромова выхватывает у зятя револьвер и стреляет ему в грудь. Владимир падает. Хромова вкладывает револьвер в его неподвижную руку.

В этот миг в комнату вбегают Ната и Муся. Они слышали звук выстрела и поняли, что опоздали… Они уверены, что Владимир застрелился, они и помыслить не могут, что это Хромова отомстила за слезы своей дочери! Муся падает на колени возле Владимира, рыдает, целует его руку. Хромова нежно обнимает дочь.

Ната тоже хочет подойти к телу любимого, делает шаг вперед… Но ее останавливает страшный, гневный и властный взгляд Хромовой – и она в ужасе отступает.

И стоит в стороне, не смея даже дать волю горю.

Князя Бартинского играл Полонский, коммерсанта Журова – Иван Перестиани, который, как и его герой – в Нату Хромову, был тайно и трогательно влюблен в юную Веру Холодную.

В роли Муси снялась известная и очень популярная актриса МХТ Л. М. Коренева. Казалось бы, «кинокрасавица» Вера Холодная не сможет соперничать с такой серьезной театральной актрисой, у которой есть все, что только ценится в актере, – школа, опыт, да и приятная внешность тоже, – но…

Но случилось чудо.

Известный театральный критик Веронин писал: «Игра Л. М. Кореневой внимательно следилась, волновала и трогала, но запоминался образ другой героини, которая не играла, но жила на экране, была в родной стихии и в этом царстве возникающих из мрака и в мрак уходящих теней».

Как утверждает киновед Б. Зюков, «Жизнь за жизнь» был первым фильмом в истории отечественного кино, для просмотра которого была объявлена предварительная запись, а в некоторых кинотеатрах «Жизнь за жизнь» демонстрировали по два месяца беспрерывно и все время имели хорошие сборы…

Уже после нескольких дней демонстрации фильма имя Веры Холодной в театральных афишах переместилось со второго места – на первое, ранее занимаемое Кореневой.

«Кинокрасавица» затмила театральную знаменитость.

«Кинокрасавица» сделалась «королевой экрана».

XII

Королеве полагаются королевские почести. Видимо, в качестве этих самых «почестей» ателье Ханжонкова принялось эксплуатировать Холодную еще жестче прежнего. Новые фильмы выходили на экран один за другим…

«Одна из многих» – история грехопадения наивной курсистки.

«Лунная красавица» – полумистическая салонная драма, в который сценарист А. Бар, видимо, зная о пристрастии Владимира Холодного к автоспорту, ввел тему автомобильных катастроф, словно бы преследующих главную героиню Аню Поспелову и ее близких; возможно, это была попытка добиться еще большего драматизма в игре Веры.

«Шахматы жизни» – по роману популярной тогда писательницы Анны Мар (ее книги, кстати, считались полупорнографическими и были запрещены для чтения в большинстве учебных заведений) – история нравственного перерождения падшей женщины под влиянием истинного чувства. Этот фильм считался одним из «серьезных» и был очень хорошо принят критиками.

«Разорванные цепи» – трагедия честной жены, покинутой ради беспутной певички…

Далеко не все из этих фильмов были шедеврами, не все были даже удачны, но в них снималась Вера Холодная, и зрители шли «на Веру Холодную» и Верой Холодной восхищались вне зависимости от того, удачна или нет была ее роль в очередном кинотворении.

Афиши кричали:

«Королева экрана и всеобщая любимица киевской публики, известная артистка-красавица – в художественно поставленной и красиво разыгранной драме “Шахматы жизни”.

Сегодня и ежедневно в кинотеатре “Ренессанс”, Крещатик, 31. Ход с Лютеранской».

Впрочем, почти наравне с восторгами почитателей Веру Холодную поносили завистники и те критики, которые мечтали выделиться, развенчав «всеобщую любимицу». Сочиняли бесчисленные анекдоты о ее глупости и о тех ухищрениях, к которым прибегают режиссеры, чтобы снимать эту «бесталанную, но миловидную натурщицу».

Киновед Ромил Соболев писал в статье «Легенда и правда о Вере Холодной»: «Существует анекдот о том, что Холодная заплакала, когда режиссер предложил ей однажды изменить прическу: она испугалась, что зрители не узнают ее. Нельзя не согласиться, что это был рискованный эксперимент, и нельзя не увидеть за ним противоречивости развития дарования актрисы. С одной стороны, растущее мастерство и ощущение нерастрачиваемых сил толкали ее на творческие поиски, приводили по логике к отказу от раз найденного и оказавшегося столь удачным образа. Но, с другой стороны, пойти на это было рискованно, так как дело могло кончиться потерей популярности и славы, пришедших как по волшебству в один день. Как было решиться, если многие отказывали ей в каком-либо даровании и считали, что Вера Холодная как актриса является исключительно созданием Бауэра? Считалось, что он снимает отдельными кусками статичные движения и выражения ее лица, а затем склеивает эти куски, как бы создавая образ. Если ему нужно показать, как актриса в одной сцене переходит от спокойного состояния к испугу, а затем опять успокаивается, то он снимал не игру, а отдельно спокойные позу и лицо, испуг, а затем улыбку. Три смонтированных кадра на экране показывали три различных состояния в единстве.