— Я просто, предлагаю перемирие, — продолжает он, — ты же можешь быть дружелюбной? Это легко. Ты можешь сказать мне «Доброе утро» при встрече, утром, а я могу ответить тебе тем же. Ты можешь передать мне соль за ужином, а я могу улыбнуться в ответ и сказать «Спасибо». Это ведь легко, правда?

Может быть, но слишком наиграно, что автоматически делает эту идею идиотской. Но все же, я задумалась об этом.

— И для чего этот цирк?

— Я бы сказал, для кого. В первую очередь, для твоей семьи, рыжик. Ну, и для нас самих. Тебе не надоело быть такой противной, ты… ты же от злости, скоро морщинами покроешься.

О, нет, это ты зря, дружок. Кто из нас противный, так это, ты! Я бы сказала, ты, просто король противности.

— Заткнись. — Это все, что я отвечаю на колкий комментарий в свою сторону.

— Соглашайся. Это не надолго. Ты уедешь, и все закончится. Никаких СМС, переписок в сети и видео-звонков. Ну, знаешь, что там обычно делают «нормальные» друзья. Мы будем не такими, как все, будем временными друзьями. — После этих слов, он подмигнул мне. Чертов демон-искуситель.

Наверное, это плохая идея. Нет, наверное, это самая ужасная идея, но я почему-то думаю, что это могло бы пойти на пользу, не мне конечно, но хоть кому-то. Впервые в жизни, я почувствовала, что жизнь начинает налаживаться. Отношения с мамой проясняются, в доме постепенно зарождается уют, мне становится легче жить. Не то чтобы я хотела себе в друзья Андрея, но об этом стоит подумать. Может, я даже могу поиметь с этого что-то? Может, я даже, все-таки получу повышение. Думаю, должность администратора мне подойдет, да. Но, черт возьми, с другой стороны, у меня же хроническая непереносимость этого человека. И как быть? Переступить через себя или послать его к черту? Переступить через себя и извлечь для себя выгоду, послать его к черту и вернуться к грязным тарелкам? Может даже получиться узнать его грязные секретики, а потом использовать их против него? Я много лет страдала из-за Андрея, а он даже не замечал этого, а если и замечал, то причинял мне еще большую боль, будто намеренно. Каждый день, я стараюсь забыть об этом, но не могу. Иногда, мне кажется, что я больше никогда не смогу испытать подобные чувства ни к одному парню. Да, можно подумать, я еще молода и бла-бла, но я чувствую, будто внутри меня, что-то выгорело. Порой это давит, а порой, мне просто плевать, что еще хуже. Самое ужасное, это отсутствие эмоций при контакте с противоположным полом. Будь то секс, поцелуй или обычное прикосновение, я не чувствую нихрена.

— Хорошо. — Наконец, говорю я. — Временная дружба? Ладно. Я согласна.

Пол года, я его как-нибудь вытерплю.

Андрей улыбнулся свой самой дьявольски-искусительной улыбкой.

— Так что… эм… случилось с твоей обувью?

— Сломала каблук, когда неслась сюда, как ненормальная.

— Да уж… но это не страшно, раз уж ты решила уволиться, можешь ехать домой.

— Что? — Вспыхнула я. — Ты меня увольняешь?

— Я? Нет. Ты же сама сказала, что уходишь.

— Я... эээ… может быть, я пошутила.

«Исчадие ада» (Я все еще собираюсь его так называть, не смотря на наши новые «дружеские» отношения), усмехнулся.

— В любом случае, как ты собираешься работать? Босиком?

— Я не знаю.

— Я сейчас съезжу домой и возьму тебе обувь, а ты посиди здесь.

— Ты привезешь для меня обувь? — Хотя это не самый главный вопрос, который стоял в голове. Что первое пришло мне на ум, так это то, почему он называет наш дом так, будто он уже и его дом тоже. Я не соглашалась делить с ним крышу, меня даже никто не спросил. Нужно сказать маме, пусть он хотя бы платит коммунальные, не может же он жить у нас бесплатно.

— Да, мы же друзья. Забыла? А друзьям свойственно помогать друг другу.

— Ах, да. Совсем забыла о нашем новом… положении.

— Так, что, где найти твою обувь?

— В моей комнате, в шкафу, первая дверка справа. Привези мне коричневые балетки.

— Балетки?

— Туфли без каблука. — Я помахала оторванным каблуком в воздухе и Андрей улыбнулся.

— Хорошо, скоро буду. Коричневые балетки..

Пока «исчадие ада» исполнял свой «дружеский долг», я решила устроить себе перекур, в прямом смысле этого слова. Сегодняшнее утро такое отстойное, что мне необходима пара затяжек. Обычно, я не курю в рабочее время, только если уж слишком дерьмовый день. Вообще, я считаю, что в любой момент могу завязать, но пока эта дрянь избавляет меня от стресса, я собираюсь ее курить. Освободившись от своей убогой обуви, я быстренько проскользнула в раздевалку, достала маленький ключик из лифчика и открыла свой шкафчик, после чего я начала выпотрашивать свою сумку, в поисках маленького желтого бумажного свертка, который, черт бы его побрал, куда-то исчез. Я запаниковала. Нет, конечно, не из-за этого дерьмового пакетика, я же не какая-то конченая наркоманка (хотя обидно, там было на целую сигарету). Но больше всего меня проняло чувство страха из-за мысли о том, что этот пакетик мог оказаться где угодно, даже в полиции. Это похоже на паранойю, что полиция забыла в шкафчике официантки набережного кафе? К тому же, будь оно так, меня бы уже повязали. Но, не смотря, на осознание бредятины, приходящей в мой мозг, я действительно задумывалась о полиции, до одного момента. Продолжая вытряхивать свою сумку, я услышала позади до боли знакомый голос, и замерла на месте.

— Не это ищешь?

О, Господи, об этом я даже не подумала… Из всех ненормальных предположений, зарождающихся в моей голове, это было под пунктом номер тысяча пятьсот шестьдесят девять, в моем воображаемом списке.

Медленно обернувшись, я почувствовала, как приливает жар к моему лицу, то ли от испуга, то ли от стыда, то ли, я сама не знаю, от чего. Я почему-то сразу, даже не оборачиваясь, поняла, о чем говорит Андрей, и я не ошиблась, когда я посмотрела на него, я увидела в его руке, маленький желтый сверток, который… вот дерьмо, я, вероятно, забыла на комоде у себя в комнате.

— Я не буду спрашивать, где ты это взял, потому что и так это знаю, поэтому я просто скажу: верни мне это.

— Знаешь. — Он приложил указательный палец к своим губам, будто размышляя над чем-то. «Исчадие ада», казался, действительно, исчадием ада. Он был, хмурым, резким, и чересчур серьезным, без единого намека на улыбку или ядовитую ухмылочку. — Я знал, что ты балуешься. — Продолжил он.

— Но я не думал, что все так запущено.

Его тон «папочки» взбесил меня.

— Не твое дело. — Я подошла и попыталась вырвать сверток из рук Андрея, но мало того, что он изрядно выше меня, его физическая реакция тоже на высоте, хотя я и, весьма, шустрая, но видимо, не достаточно шустрая для него.

— Я уволил человека, хорошего работника, я бы сказал лучшего работника, из-за того, что она оклеветала тебя, якобы оклеветала.