Рассказ о «Звездных войнах», об идее, которая губит ученых одного за другим, и о странствующих диких генах.

«Дигга, ты точно не хочешь поехать с нами?» Трое парней X–L прощаются с четвертым. Ритуал прощания состоит из объятий и сложных действий, напоминающих рукопожатия. Создается впечатление, что они больше никогда не увидят друг друга. Очень трогательная сцена. Но я сдерживаю свои сентиментальные чувства, потому что она происходит прямо в открытой двери автобуса, через которую нам надо выходить. «Нет, ребята, извините. Сегодня я обещал родителям и все такое…»

Все это время тетя Хедвиг колотит меня ручкой зонтика по спине: «Да выходи ты уже. Нам же надо успеть на книжную выставку». Мы решили совершить семейную вылазку во Франкфурт. Я делаю попытку протиснуться сквозь пробку в дверях, образованную подростками, но тут сцена прощания внезапно заканчивается.

В следующую секунду моя жена выпрыгивает наружу, уворачиваясь от закрывающейся двери автобуса. Вышедший перед нами парень направляется в сторону станции метро, натянув на голову капюшон. Через каждые несколько шагов он поворачивается, чтобы помахать рукой друзьям, оставшимся в автобусе. Когда они скрываются за поворотом, он вдруг останавливается и поворачивает в сторону книжной выставки. В длинной очереди в кассу парень оказывается перед нами. В штанах, свисающих между коленями почти до земли, он не слишком похож на классического посетителя книжной выставки. К такому же выводу приходит и кассир:

– Слушай, ты не туда попал. Здесь выставлены только книги! Ярмарка компьютерных игр закончилась еще на прошлой неделе. Следующий, пожалуйста.

Парень в капюшоне пытается протестовать, но кассир игнорирует его и оборачивается ко мне с искусственной улыб' кой. В тот же момент мне в спину опять впивается ручка от зонтика и к окошку протискивается тетя Хедвиг:

– В чем дело? Почему так медленно?

Кассир тяжело вздыхает, закатывает глаза и говорит нарочито громко и отчетливо:

– Выставка домашней утвари для пенсионеров находится этажом выше. Вы можете воспользоваться лифтом в конце холла.

Хедвиг смотрит на него с мрачным видом. Ее губы сжимаются до толщины лезвия ножа. Затем она достает из сумочки книжку. Это детективный роман моего любимого автора, который куда-то пропал как раз тогда, когда я дочитал до развязки. Хедвиг изображает очаровательную улыбку и обращается к подростку:

– Господи, да это же вы? А я вас и не узнала! Не будете ли вы так любезны подписать мне книгу?

Парень озадаченно смотрит на нее. Хедвиг изо всех сил подмигивает ему. Тогда он берет черный фломастер и что-то черкает на первой странице. Хедвиг прижимает книгу к груди и внимательно смотрит на кассира:

– Вы что, не узнаете, кто перед вами?

– А разве должен?

– Вам ничего не говорят такие названия книг, как «Тупой привратник», «Привычное невежество» и «Пустозвон»? В какой дыре вы провели последние десять лет?

– Да нет… Конечно же… Но неужели их написал этот шкет?

– Тсс! – Хедвиг наклоняется к нему с заговорщическим видом. – Считайте, что я вам ничего не говорила. Ведь если его сейчас узнают, вы представляете, какой хаос начнется?

Кассир озабоченно оглядывает переполненное фойе.

– Но ведь ему не больше пятнадцати.

Парень выпрямляется и выпячивает грудь.

Хедвиг шепчет:

– Я же говорю: это маскировка. Он, наверное, ищет материал для следующей книги…

Подросток достает из кармана блокнот, что-то записывает и захлопывает его.

– Забавно, – говорит он и продолжает, обращаясь к кассиру и указывая взглядом на Хедвиг:

– А вы не задавали себе вопрос, кто эта элегантная дама с такими глубокими познаниями в литературе?

Кассир нервно поправляет галстук и смотрит на Хедвиг.

– Что, не узнали? – не отстает от него парень.

– Литературный критик? – нервно бормочет кассир.

– Просто критик? Да вы что? Она на книгах собаку съела, когда и вы, и я еще в пеленках лежали! Это львица литературы, тигрица художественных текстов. Это…

– Вомбат слова, – услужливо подсказываю я, усиленно кивая головой.

Все трое укоризненно смотрят на меня, а потом отворачиваются, не говоря ни слова.

– Мне не хотелось бы создавать ажиотаж, – бормочет Хедвиг себе под нос.

– Я понимаю, – говорит кассир. – Значит, один билет для школьника и один для пенсионера? И по ВИП-пакету для каждого от администрации выставки!

Он подмигивает и делает приглашающий жест в сторону входа.

Покупая для всего остального семейства билеты за полную цену, я краем глаза вижу, как Хедвиг с подростком жмут друг другу руки. Оказывается, тетушка может быть командным игроком. Кто бы мог подумать?

Почти все в этой жизни имеет свою цену: билеты на выставку, на автобус и штаны, мотня которых свисает до колена. Но представьте себе, что у какого-то фокусника в варьете Лас-Вегаса вдруг случился особо удачный день и в результате его манипуляций исчезает не только пятидолларовая купюра зрителя, но и все деньги вообще: все банкноты, монеты, виртуальные суммы на банковском сервере Каймановых островов… Абсолютно все. До того как разразится всеобщий хаос, останется меньше трех секунд.

То же самое можно сказать и о наших клетках. В них все имеет свою цену: рост, движение и жизнь в целом. Все оплачивается энергией, которую мы добываем из продуктов питания, главным образом из углеводов, жиров и белков, представляющих собой ресурсы, дающие нам жизненную силу. Но их нельзя непосредственно использовать для большинства видов активности в наших клетках. После усвоения эти вещества необходимо конвертировать в «единую энергетическую валюту», которую используют самые различные белки в составе клеток. Разрешите представить, это АТФ – аденозин-трифосфат.

Молекулы АТФ выполняют сразу две функции: выступают в роли носителей энергии и служат строительным материалом для основания А в составе РНК. Кстати, эта двойственность функций является еще одним подтверждением правильности гипотезы мира РНК.

Многие протеины используют в своей работе энергию, кроющуюся в АТФ. Эта молекула представляет собой что-то вроде батарейки в карманном фонарике, компьютерной мыши и пульте дистанционного управления. Правда, вся запасенная в АТФ энергия высвобождается одним импульсом при химическом преобразовании этой молекулы в АДФ (аденозиндифосфат), АМФ (аденозинмонофосфат) или другие фосфаты. Поэтому после каждого действия белки должны заменять пустые батарейки на заряженные. Если вы представите себя в виде белка, который вечером, отдыхая на диване, решил полистать телевизионные каналы, вам придется держать под рукой целую коробку батареек. Клетки потребляют очень много АТФ. По некоторым оценкам, в день расходуется количество АТФ, равное весу человека. На первый взгляд это утверждение ошибочно. Как такое вообще может быть?