его отца и почаще с ним видеться. Кстати, покажешь, как он выглядит. Он в «социалках» есть?

— Нет. Я как-то хотела создать общую группу со всеми родителями, но он и еще несколько родителей сказали, что этим не занимаются. Но у меня в телефоне есть фотографии с первого сентября этого года. По-моему, он попал в кадр на нескольких из них.

— Ну, так показывай. Заценю самца.

— Нет. Я даже свое лицо тебе показывать не хочу.

— Эй, лицо со срамом. Хватит в прятки играть. Фотку показывай. Я хочу видеть.

— Боже, — покряхтев, я достала из заднего кармана шортов телефон. Нашла в нем фотографии, на которых был замечен Костров и протянула Лене. — Смотри.

— Вот это брутал! — выдохнула Ленка восхищенно. — Охренеть! А какой взгляд суровый! Аж мурашки по коже. И как ты с ним бодаешься и даже трахнуть его не хочешь?

— Во-первых, он отец одного из моих учеников. Во-вторых, я не рассматриваю его как мужчину в принципе…

— И, в-третьих, твой сраный Витюша нахрен сломал твой внутренний компас, показывающий на нормальных мужиков, — всучила мне Лена обратно телефон. — Можно я отпинаю его хорошенько, если увижу.

— Что за глупости, Лен? — перекатилась я на бок и уставилась на свой камин.

— А этот Камаз… он женат? У него есть девушка, женщина?

— Я не интересовалась. С его сыном я пересекаюсь только на уроке биологии, и по всем возникающим с ним проблемам его классрук и директор сразу сказали мне, чтобы я обращалась к его отцу. Но я как-то слышала разговор Тёмы с одноклассником, из которого поняла, что мамы у него нет.

— Надеюсь, там ничего трагичного?

— Я не знаю.

— Ну, так спроси. Деликатно так. Аккуратно. Хоть у классрука его. Глядишь, будет шанс, что и на твоей улице перевернется Камаз с пряниками. С одним. Тульским. Они, говорят, самые большие.

— Ты меня добить сегодня решила?

— Я, вообще-то, тебе специально два дня не звонила. Терпела. Думала, ты тут мои подарочки осваиваешь, а ты, оказывается, так пошла в разнос, моя дорогая, что даже в проститутничестве была замешана.

— Иди-ка ты… к мужу.

— И пойду. И тебе того же желаю.

Пока Лена гордо топала в прихожую, вибрация моего телефона пощекотала бедро. Глянув на экран, я сразу подобралась, натянула на губы улыбку и ответила, стараясь не опоздать.

— Привет, Вить!

— Привет, Марин, — и снова тепло и мурашки по коже от его голоса. — Что там насчет моего мальчишника? Не передумала?

— Нет, конечно. Не передумала. Накидала пару вариантов…

— Это он? Додик? — шипела рядом Лена, которая в пуховике влетела в гостиную и буквально повисла на моей шее.

— Может, встретимся тогда через пару часиков? Я как раз свободен на оставшийся вечер. Обсудим всё.

— Пошёл ты, знаешь куда?! — крикнула Лена, силясь отобрать у меня телефон.

— Лена! — крикнула я на нее шепотом и, прижав телефон к груди, убежала в ванную комнату, где едва успела закрыться от подруги.

— Прости, Вить. Ты же знаешь Лену…

— К сожалению… — протянул он разочаровано. — Видимо, встречаться со мной ты не станешь?

— Почему же? Давай встретимся. Конечно.

— Ой, дура, Маруська! — донесся из-за двери Ленин голос, которая, очевидно, стояла и подслушивала. — Как есть, дура.

— Ну, тогда жду тебя через два часа на нашем месте?

— Хорошо. Я приду, Вить.

— Угу, собачкой ссущей прибежит, — голос Лены отдалялся от двери. — Чихуахуёвина, блин.

Глава 9. Маруся

Лена: «Ставлю сотку на то, что твой Витюша скажет, что организованный тобой мальчишник — это твой подарок ему на свадьбу. И будешь ты сама платить за арендованных для него шлюх и выпивку».

— Да когда ж ты уже успокоишься? — буркнула я себе под нос и закинула в сумку телефон с сообщением от Лены.

Кажется, уже далеких шесть лет назад мы с Витей сняли у Лены квартиру. В то время она, как раз, вышла замуж за Лёшу и, соответственно, осталась жить у него. Изначально она относилась одинаково хорошо и ко мне, и к Вите, но потом, когда мы вдруг стали с ней общаться не только в те моменты, когда нужно было вносить плату за аренду, её отношение к Вите резко изменилось. Она, конечно, не позволяла себе подобного рода острые шуточки в его адрес, как делает это сейчас, но всем своим видом ему, а мне словами, давала понять, насколько сильно он её раздражает. А однажды, когда я платила за очередной месяц, Лена предложила выселить Витю и оставить меня жить одну в квартире, уменьшим арендную плату вдвое.

— Я опоздал? — сел напротив меня чуть запыхавшийся Витя. Одарил широкой улыбкой и поправил русую челку, закрывшую его лоб.

— Нет. Я просто пораньше пришла.

— Новые очки? Тебе идёт.

— Спасибо, — поправила я очки, которые, в общем-то, ничем не отличались от тех, что я обычно носила. Но было чертовски приятно, что Витя заметил, что они новые.

— И это платье… — плавно скользнул Витя взглядом по моим плечам и ниже. — Мне нравится. Ходи так чаще.

— Спасибо, — смущенно улыбнулась я, чувствуя румянец на щеках и бешено колотящееся в груди сердце.

Я думала, что перестаралась, когда собиралась в это кафе. Но нет. Всё в меру. И Витя это оценил.

— Что там с моим мальчишником? Есть что-нибудь интересное? — потер он руки и подался вперед, глядя на меня во все глаза. Чертовски красивые глаза. Сколько раз я их целовала…

— Ам… кхм, да. Я тут кое-что посмотрела, — нырнув в свою сумку, я достала из нее планшет с целой презентацией. — Нашла сайты нескольких наших клубов. Прикинула примерное меню и программу. В правом нижнем углу есть цены. Нужно только определиться с клубом и арендовать зал, комнату или столик. Зависит от того, сколько человек ты пригласишь на свой мальчишник.

— Будут только самые близкие. Ты же знаешь, Марин, я дружу только с настоящими. Хотелось бы, конечно, чтобы и ты тоже там была со мной, но это же мальчишник, — положил он ладонь поверх моей руки и мягко сжал. — Я очень ценю, что мы остались с тобой друзьями.

— Я тоже, — очень хотелось взять его крепче за руку и уволочь за собой в свою квартиру, чтобы никуда и никогда не отпустить. Но этого я себе позволить никак не могла. Пришлось взять в руки себя и достать из сумочки блокнот с ручкой, чтобы уточнить последние детали. — Так. Кхм. Сколько человек будет на мальчишнике?

— Помимо меня еще трое.

— Это окончательно? — перо ручки зависло над бумагой.

— Да. Больше некого. Да и смысла нет. На свадьбе