Пришел Дурды-ага. Он был где-то на дальнем арыке, проверял щиты. Ему сказали, что приехал сын, и он поспешил домой.

— Явился, Реджеп-джан, приехал мой сынок! — Дурды-ага крепко поцеловал сына в лоб.

Попросив чаю, он уселся на ковер и усадил сына рядом. Они долго сидели, рассказывали друг другу каждый о своих делах.

18

В начале декабря смеркается рано. Едва кончился обед, по всем уголкам общежития зажглись огни. Ребята собирались в кино. В комнате, где жили инструментальщики, каждый спешил начистить ботинки, привести в порядок ремень, пуговицы на шинели. Сосед по кровати спросил Дурдыева:

— А где же Сапар Аманов?

— В самом деле, — удивился Реджеп, — где же староста? Утром он объявил, что сегодня все пойдут в кино на картину «Суворов», и сказал, что сам он тоже непременно пойдет.

— Сейчас я разыщу его!

Реджеп отправился на поиски друга и быстро вернулся, но Аманова с ним не было. Сапар не может идти сегодня, сообщил он. В комсомольской комнате идет совещание групоргов. Обсуждают какое-то срочное дело. Докладывает секретарь комсомольской организации, а за столом сидят старший мастер и мастер производственного обучения. Реджеп не понял толком, о чем они совещаются. Вызванный на секунду Аманов успел лишь сказать: «Очень интересное дело, приду — все расскажу», — и скрылся за дверью.

У Реджепа мелькнула мысль: не остаться ли дома? Но во дворе уже собрались товарищи, подхватили его, и тотчас все зашагали к центру города.

В кино, увлеченный картиной, он забыл о совещании комсомольского актива. Но как только вышел из театра, вспомнил возбужденное лицо Аманова, когда тот сказал: «Очень интересное дело, приду — все расскажу».

А дело было действительно интересное. Училище получило от военного ведомства заказ на изготовление большой партии различных инструментов для авторемонтных мастерских. Директор утром посоветовался со старшим мастером, потом вызвал секретаря комсомольской организации Курбанова. Курбанов предложил сегодня же вечером созвать актив комсомольцев и потолковать с ними.

Так и условились. Вечером на совещании, кроме мастеров училища, были работники обкома и корреспондент молодежной газеты. Комсорг волновался, открывая совещание. Его доклад занял четверть часа. Он говорил, вначале обращаясь исключительно к ребятам; сказал, что коллективу предстоит важный экзамен. Нужно не на словах, а на деле показать, на что они способны.

— Недавно мы приняли в комсомол целую группу ребят… — Комсорг назвал более десяти фамилий. — Все достойные ребята и в учебе, и по части дисциплины, но на комсомольской работе еще ничем особым себя не проявили. Да и для всех нас, комсомольцев, и для каждого воспитанника это — почетное задание. Теперь на практике проверим и нашу квалификацию, а кроме того, привьем ребятам вкус к своей профессии, чтобы каждый болел за свое дело и горячо любил его. — Комсорг повернулся к старшему мастеру. — Как приступить к изготовлению инструментов, кому какую работу поручить — об этом, я думаю, лучше скажет Иван Степанович… Дорогой Иван Степанович, ребята хотят послушать ваше мнение: как нам практически взяться за этот заказ?

Старший мастер поправил очки, откашлялся, переложил лежавшую перед ним на столе фуражку, внимательно оглядел своих питомцев, потом не спеша, негромко заговорил. Он прежде всего отметил, что правильно говорил Курбанов о воспитании в ребятах вкуса к своей профессии. В мастерство вникай смолоду, гори на работе — и люди будут уважать тебя, и сам себя будешь уважать, сказал Иван Степанович, стукнув ладонью по столу. Достоинство мастера — в его знаниях и любви к делу. Что же касается заказа для военного ведомства, сам он, Иван Степанович, с радостью будет помогать ребятам. Он уже смотрел, какие инструменты потребуются. Ничего трудного нет. Следует подумать лишь о том, кто сможет взяться за выполнение заказа. Старший мастер еще раз оглядел сидящих перед ним ребят и пообещал наметить человек двадцать таких, которые смогли бы уже сейчас приступить к работе.

Когда Иван Степанович садился, староста Аманов громко спросил:

— А если конкурс провести, Иван Степанович? Ребята, как думаете?

В комнате поднялся шум. Заговорили сразу человек десять. Иван Степанович тоже поддержал мысль Аманова:

— Идея хорошая. Начальство против не будет. И незачем откладывать конкурс: провести его за неделю. А до Нового года, если действовать без промедления, можно справиться с заказом. Согласны, ребята? — спросил старший мастер.

— Правильно!.. Все согласны, Иван Степанович! Обязательно конкурс!.. Проверим, кто что может делать! Пусть комиссия проверяет!.. Только вы сами с директором поговорите, — слышалось со всех сторон.

Комсорг и старший мастер пошли к директору и быстро договорились с ним. Еще раз внимательно просмотрели список заказанных инструментов: масштабные линейки, отвертки, внутромеры, молотки, точные угольники, кровельные ножницы, плоскогубцы комбинированные, кусачки, штампы… Директор, с карандашом в руке, читал список, после каждого названия вскидывал глаза на Ивана Степановича, и тот уверенно говорил: «Сделаем», «Можно», «Хоть и трудно, а сделаем». Курбанов из канцелярии спустился в общежитие, а Иван Степанович пошел домой, припоминая по пути, где висят или лежат нужные чертежи, чтобы завтра с утра раздать их воспитанникам.

19

Три группы молодых слесарей-инструментальщиков — всего больше семидесяти человек — включились в конкурс. С вечера всех предупредили, чтобы каждый сам выбрал, над каким инструментом он хочет работать. Одни сразу решали: «Беру гаечный ключ», «Сделаю внутромер», «Попробую кровельные ножницы», «А я — отвертку». Другие советовались с друзьями, спорили, что легче сделать, что трудней. Спрашивали тех, кто был на собрании: освободят ли инструментальщиков от классных занятий и как быть с теми, кто возьмется за инструменты, изготовление которых требует больше времени?

Многие считали делом чести взяться не за простую работу, а испробовать силы на чем-нибудь более трудном. Но не всякий знает пределы своих возможностей, а на сей раз каждому пришлось подумать еще и о том: браться ли за вещь, какую он уже пробовал делать во время производственной практики, или попытать удачи на новом, более сложном изделии?

Реджеп долго не мог уснуть, советовался с Амановым и с другими приятелями, Колей Соловьевым, который еще с прошлого года выделялся среди воспитанников успехами в производственной практике.

— Что хочешь взять? — спросил его Реджеп.

— Сам не знаю, на чем остановиться, — ответил Коля. — А ты как думаешь?

— И кровельные ножницы, и кусачки, и комбинированные плоскогубцы — все охота делать. Не знаю, на что решусь.

Лежа под одеялом, Реджеп продолжал размышлять о завтрашнем дне. Приподнявшись над подушкой и прислушавшись к дыханию товарищей, он заметил, что половина из них, так же как и он, не могут заснуть. Мысли о конкурсе перемежались с впечатлениями от картины о Суворове. Как всегда в