— Хорошо, — перебил Минг. — Все это не важно. Я пришел купить у тебя тело Пей-Хо.

— Тело Пей-Хо? — переспросил пораженный палач.

— Ну да, тело Пей-Хо. Его труп, одним словом. А тебе-то что! Ты отдашь мне его после повешения.

Ру-Ми смотрел на мандарина с видом глубокого непонимания. Минга взорвало.

— Одним словом, назначай цену. Вот тебе кошелек. Ну что, довольно? А если мало — говори сам, сколько хочешь.

С этими словами он бросил на нары кошелек, туго набитый новыми мексиканскими пиастрами, которые особенно ценятся в Китае. Это было больше годичного жалованья палача.

Ру-Ми нерешительно молчал.

— Ну что, согласен или нет? — гневно повторил мандарин.

— Растолкуйте мне сначала, зачем вы его покупаете?

— Это тебя не касается! Нахал! Как ты смеешь меня допрашивать?

Ру-Ми съежился, как побитая собака.

— Вы знаете лучше меня, господин, что за продажу мертвого тела полагается сто бамбуковых палок.

— Черт возьми! Неужто ты принимаешь меня за колдуна или поставщика врачей? — резко ответил почтенный председатель, чувствуя, что напоминание о ста бамбуковых палках сразу испортило ему настроение. — Я не собираюсь делать ничего противозаконного, — повторил он мягче. — Соглашайся или откажись прямо. Если ты согласен — я уплачу тебе еще столько же. Если нет — я завтра же тебе припомню, что мы застали тебя за трубкой опиума.

— Хорошо, хорошо, я согласен, — испуганно сказал Ру-Ми.

— Ну так слушай и постарайся запомнить точно все, что я тебе прикажу. Ты повесишь Пей-Хо своими собственными руками и непременно последним. Постарайся его не мучить и оставь на виселице.

— Хорошо.

— Через полчаса ты начнешь снимать трупы. В это время стемнеет, публика разойдется, и ты останешься один со своими помощниками. Снимешь Пей-Хо первым. Сложив трупы на повозку, ты отвезешь их в братскую могилу, но забудешь Пей-Хо под виселицей. Вот и все, что от тебя требуется.

— Слушаю.

— То-то. И в тот же вечер ты получишь гонорар.

Палач поклонился до земли в знак глубокой благодарности и взял лампу посветить уходящим гостям.

— Кажется, я ничего не забыл? — спросил Минг, очутившись на улице.

— О, нет, — ответил капитан. — Страх и жадность скрутили это животное. Идемте скорее, а то запрут решетку фактории, и мне придется ночевать на улице.

Двери хижины громко захлопнулись. Это Ру-Ми торопился посчитать деньги и докурить трубку опиума, от которой его так неожиданно оторвали.

Через десять минут Перкинс и Минг дошли до моста, и мандарин со вздохом облегчения остановил приятеля.

— Я исполнил ваше желание, хотя, сказать по совести, не понимаю ваших проектов. Надеюсь, вы в свою очередь сдержите свое слово.

— Слово? Какое слово? — удивился англичанин, мягко, но настойчиво увлекая Минга в сторону фактории.

— Как какое?! — с отчаянием воскликнул мандарин. — Да помочь мне найти убийц Линга. Я делаю все, что в моих силах. Но все напрасно.

— А… Правда, правда. А я и забыл. Простите. Расскажите, как у вас дела.

— И не спрашивайте. Я мобилизовал лучших агентов Фо-Гопа. Но можно подумать, что этим скотам хочется, чтобы мне… Одним словом, они ничего не нашли. Я обошел все тюрьмы, допросил больше сотни арестованных, человек двадцать подверг пытке. И все напрасно.

— Допросили ли вы жителей Фун-Зи, бывших соседей мадам Лиу?

— Да. Но, к несчастью, служанку выкрали, а все остальные не знают ничего. Если вы меня не спасете — я безвозвратно погиб.

— О, до этого еще далеко. Подытожим все данные. Во-первых, кого подозревают в похищении Мэ-Куи? Разве нет ни следов, ни улик?

— Никаких! Впрочем, есть одна улика. Найдена матросская шапка там, где стояла лодка, которую они украли.

— Какая шапка — китайская или европейская?

— Китайская, какие носят рыбаки и ваши друзья, латронские пираты. Как видите, улика — не из важных.

— А по-моему, очень важная. Потому что, если пираты похитили прислугу мадам Лиу, можно почти наверное предположить, что один из них убил Линг Та-ланга.

— А ведь правда, — удивился собственной недогадливости Минг.

— Очевидно, его убил отвергнутый поклонник Лиу-Сиу.

— Мадам Лиу никого не принимала, кроме своего племянника. Она категорически на этом настаивает.

— Ее дочь могли встретить на улице, в кумирне. Наконец, просто заметить в окно.

— Она почти не переступала порога. А дом напротив пустует целых три месяца.

— Вот как! А кто там жил?

— Какой-то мясник. Какая-то нелепая личность. Он внезапно уехал, и с тех пор о нем ни слуху ни духу.

— А как звали этого мясника?

Минг потер лоб, вспоминая, и не сразу ответил:

— Кажется, его звали Чу. Уличные мальчишки прозвали его Красным Пауком и нарисовали на ставнях его бывшей лавки огромного паука-птицееда.

Перкинс задумался.

— Скажите, — спросил он вдруг, — у кого покупала мясо прислуга мадам Лиу?

— Должно быть, у него, как все прислуги квартала.

— А этот Чу, каков он из себя — высокий или низкий, сильный или слабый?

— Да почем я знаю! — рассердился Минг. — На кой черт стану я этим интересоваться!

— Как на кой черт… Ах, мой бедный председатель! И скверный же вы сыщик, сказать по совести. Вы знаете, что следы убийцы принадлежат высокому и грузному человеку. Вы знаете, что ладонь, оставившая на подушке след, необычайной величины. Убийца такой силач, что придушил свою жертву и перетащил труп в заросли кактусов. И вы даже не поинтересовались ростом и сложением таинственно исчезнувшего соседа.

Но Минг не сдавался.

— Говорят вам, что он уехал задолго до преступления. Вы сами плохо соображаете.

— Я и не пробую соображать. Я просто говорю, что, с одной стороны, имеется не найденный убийца, а с другой — удравший неведомо куда сосед. Я лишь сопоставляю факты.

— А ведь правда…

— Вот то-то и дело. А что за человек этот Чу?

— Очень странная личность. То он шутил со всеми, ухаживал за покупательницами, бывал в обществе, то становился мрачным и молчаливым, как покойник.

Перкинс довольно улыбнулся.

— Ну, мой милый Минг, поверьте моему слову, что этот сбежавший мясник как-то причастен к смерти Линг Та-ланга.

— Что вы говорите!

— Припомните, что Линга убили тяжелым орудием с двумя лезвиями. Такими ножами режут мясо все китайские мясники. Сопоставьте это с тем, что Чу исчез как раз тогда, когда распространилась весть о помолвке Лиу-Сиу. Кто знает, может быть, он вовсе и не уезжал, а только скрывался в окрестностях Фун-Зи, готовясь к преступлению.