Заморин, вероятно, не знал, как обращаться с этими чужестранцами, которых нельзя отнести ни к одной категории торговцев, но которые явно прибыли от имени великого и богатого монарха — судя по их мощным быстроходным кораблям. Ему не хотелось упускать потенциальные возможности.

Однако торговцы-мусульмане неодобрительно отнеслись к вторжению этих неверных. Неизвестно, замышляли ли они убийство, но враждебность их явно была причинами как коммерческого, так и религиозного характера, равно как и в Северной Африке, где португальцы много десятилетий вели против мусульман священную войну и где подозрительность, агрессия, захват пленных были для обеих сторон в порядке вещей.

Наконец небольшая товарная партия прибыла на берег и была представлена в одном из домов морского порта Пандарани. Торговцы, пришедшие осмотреть товары, презрительно зафыркали, видя, насколько они жалки. «Они плевались и повторяли: Португалия, Португалия!» Да Гама отправил заморину жалобу и попросил переместить товары в Каликут, и тот, в виде жеста доброй воли, велел градоначальнику сделать это за казенный счет, что и было исполнено. Португальцы тут же прониклись подозрениями, поскольку не ожидали такой благосклонности, и истолковали ее неверно. «Это не к добру, ибо его убедили, что мы воры и приехали грабить».

Так или иначе, им представился шанс принять участие, пусть пока скромное, в коммерческой жизни города. Моряков выпускали в город по трое, и они, сменяя друг друга, пытались продать свой товар: браслеты, одежду, сорочки и другие вещи. Результаты их разочаровали. Например, сорочки тонкого шитья ценились тут в десять раз дешевле, чем дома. Но зато на выручку они купили немного пряностей и драгоценных камней.

В последующие недели португальцы начали узнавать другие слои местного общества. Вдоль дороги в Каликут жили семьи рыбаков — людей низшей касты, среди которых они встретили теплый прием. Их приглашали «оставаться, есть и спать», что, вероятно, также включало сексуальные услуги от легкодоступных малабарских женщин. Потом эти бедняки вместе с детьми являлись на борт, чтобы обменять рыбу на хлеб, и были столь многочисленны, что порой до самой темноты не удавалось от них избавиться. Они буквально вырывали галеты из рук у матросов, хотя те и сами жили впроголодь, но да Гама велел относиться к ним по-доброму, чтобы они хорошо отзывались о гостях.

Сметливые и любознательные португальцы с интересом наблюдали существовавшее в местном обществе разделение, как и вообще все местные особенности. Информация о механизмах и ритмах торговли, о товарных сетях, покрывающих Индийский океан, которую они почерпнули за несколько недель неформального общения, окажется незаменимой для последующих экспедиций.

Княжество Каликут являлось крупным производителем имбиря, перца и корицы, но «корицу лучшего качества производили на острове под названием Цейлон, в восьми днях пути к югу». Гвоздику везли с острова Малакка. Малаккские суда (прибывавшие с Аравийского полуострова за пятьдесят дней пути) добирались с грузом до Красного моря, затем товар после серии пересадок попадал в Каир и отправлялся вверх по Нилу в Александрию, где его ждали венецианские и генуэзские галеры. Это было очень неудобно и неэффективно хотя бы с точки зрения грабежей и поборов, с которыми купцы неизбежно сталкивались по дороге. Португальцы хотели вмешаться и предложить собственный путь.

В Каликуте июль и август считались мертвым для торговли сезоном. Индийцы ждали, пока попутные муссоны принесут к ним купцов из Аравии и Персидского залива. В порту шли приготовления. Влажный воздух был напитан ароматами пряностей. Высились ящики с китайским фарфором и глазурью; медная руда, обработанные металлы, драгоценные камни ждали покупателей. Неудивительно, что португальцы так мало выручили за свой товар.

В Каликуте они прослышали о загадочных гостях, которые являлись сюда много лет назад — «длинноволосые, как немцы, и безбородые» — и явно издалека, что предполагало хорошую техническую оснащенность их судов. «Они имели кирасы, шлемы с забралом и оружие на длинных древках, как копья. На судах у них были бомбарды — короче наших, и по четыре мачты, как у испанцев. Их корабли числом двадцать — двадцать пять являлись сюда раз в два года. Неизвестно, что это были за люди и какие товары привозили — кроме тонкого льняного белья и изделий из латуни. Покупали они пряности».

В таком виде дошли до португальцев слухи о великих китайских экспедициях династии Мин, оставивших после себя в Индийском океане властный вакуум, ждущий заполнения. А также, подобно всем морским бродягам, генетический след. Население на Малабарском побережье имело отдаленное внешнее сходство с азиатами.

В конце июля да Гама засобирался в обратный путь. Они продали все, что смогли, и надо было торопиться, пока в порт не нагрянули арабские корабли и ветер не переменился на встречный.

Воодушевленный первыми сделками, да Гама захотел оставить в городе торговое представительство. Об этом он уведомил заморина, отправив ему подарки, и попросил у него посланников (заложников), которые должны были ехать с ним в Португалию, и несколько мешков пряностей. За пряности он обещал, если потребуется, заплатить.

Заморин отнесся к его предложению холодно. Гонец да Гамы, Диогу Диаш, ждал четыре дня, пока его примут. Даже не взглянув на дары, заморин снова потребовал уплатить торговую пошлину, как было заведено в его пределах, и уезжать. Однако гонцу не позволили вернуться на корабль, чтобы сообщить эти требования, — его и еще нескольких сопровождавших его моряков задержали вооруженные стражники. Также было велено не подпускать лодки к кораблям португальцев. Заморин по-прежнему опасался, как бы гости не скрылись, не уплатив пошлины.

Недоразумения продолжались. Да Гама, кажется, не понимал, чего от него хотят. Он полагал, что жалкие товары, оставленные им на берегу, являются залогом его порядочности. По его мнению, во всем были виноваты торговцы — мусульмане, из соображений коммерческой конкуренции убедившие «христианского короля» в том, что «они воры и, раз они явились в Каликут, никто больше не приедет из Мекки. Они ничего не дают, только забирают. Их надо убить. Торговля с португальцами не принесет ему прибыли, и его государство ожидает крах». Если по сути его предположения были верны, то насчет подкупа короля с целью получить добро на устранение конкурентов он, похоже, ошибался. Все это время он продолжал пользоваться советами двоих тунисцев, которых встретил после высадки и которые учили его ориентироваться в этом сложном чужом мире.

Тем временем заложникам удалось тайком передать да Гаме записку, и он разработал план по их освобождению. 15 августа на лодке пожаловали местные купцы, предлагая купить драгоценные камни, но на самом деле — разведать настроение португальцев. Капитан принял их как ни в чем не бывало, будто не знает о заложниках. Видя, что опасности нет, и другие индийцы начали посещать корабли. Всех принимали и кормили. 19 августа прибыли 25 человек, шесть из которых были высокородные горожане. Да Гама, воспользовавшись шансом, захватил 18 человек и потребовал обмена на своих моряков. 23 августа, дабы припугнуть индийцев, он сделал вид, что уходит в Португалию, отошел от берега на 12 миль, но на следующий день вернулся и бросил якорь в виду города.