Лицо мужа искажает ухмылка. Он глянул на меня:

– Мы едем в суд. Ты считаешь меня круглым болваном? Думаешь, я идиот и не понимаю, что в гребаном загсе нас не разведут?

Каждое его слово было наполнено цинизмом и жестокостью.

И я вдруг неожиданно прозрела. Поняла, для чего Игнат вчера забрал Киру. Я его недооценила. Даже в мыслях не могла представить, насколько Игнат может быть расчетливым. Ни один из его поступков нельзя было назвать необдуманным или импульсивным. В каждом его действии был холодный расчет.

– Игнат. Я не думала об этом…

– Врешь. Не прикидывайся. Я не настолько ослеплен, чтобы не увидеть какая ты подлая. Насквозь пропитанная обманом.

В глазах мужа не было ни капли жалости, только ярость пылала.

– Игнат, – я бессознательно тяну руку к его предплечью, чтобы дотронуться, почувствовать для себя, что он настоящий, и мне это не снится – этот монстр в человеческом обличье.

Но муж дергает плечом, словно сбрасывает с себя мое фантомное прикосновение.

– Не прикасайся, – обрывает меня и резко влетает в поворот, притормаживает, подъезжая к зданию суда, останавливается.

– Ну что, долго еще будешь из себя статую изображать? Пошли. Люди ждут.

Игнат грубо толкнул меня в спину. Запутавшись в ногах, чуть носом не пропахала асфальт.

– Совсем с головой плохо? – схватившись за перила руками, смогла удержаться.

– Зачем ты этот цирк устраиваешь? Зачем усложняешь?

Игнат раздраженно хлопает дверью. И, обойдя меня, встает на несколько ступенек ниже. Так, чтобы наши глаза были на одном уровне.

– Чего добиваешься? Ты же понимаешь, что ни о каком разделе имущества и речи не может идти. Ты уйдешь с тем, что у тебя было, когда мы поженились.

– Я?! – округляю глаза. – Игнат. Мне кажется, ты не отдаешь отчет своим действиям. О каком имуществе ты говоришь?

– Вот именно, детка. Ни о каком. А если будешь кривляться или валять дурака, мы еще можем поговорить о той квартире, за которую твоя мать платит ипотеку. Из моего кармана. Ведь это так?!

– Нет! Нет, это неправда, – отрицательно качаю головой. – Ты же знаешь, что мама продала бабушкину квартиру и взяла ипотеку. И это ты предложил маме переехать к нам и помогать мне с Кирой. Ты обещал маме платить за ипотеку. Разве нет?!

Моему возмущению не было предела.

– Ну, так в чем я не прав сейчас, Ксения? А?

Губы мужа искривляются в циничной ухмылке.

Резко поднимаю руку для удара, но в последний момент Игнат перехватывает мою ладонь. До хруста в суставах сжимает пальцы. Дергает на себя.

– Не делай больше так никогда, – рычит.

– Отпусти, мне больно, – шиплю.

Но Игнат давит только сильнее.

– Ксения. Не будь дурой. Не играй со мной. А уж воевать и вовсе не советую. У меня была целая неделя для того, чтобы во всем разобраться и… проверить тебя.

– Хорошая у тебя проверка получилась, Игнат, – отзываюсь, и в голосе слышны плаксивые нотки. Черт побери. Еще этого мне не хватало. – Оболгать. Втоптать в грязь – это твоя проверка? Но, ладно, еще бы про меня и моих несуществующих любовников мне рассказал, но то, что Кира не твоя дочь – это чушь! Как тебе вообще могло такое в голову прийти?!

– Чушь? Хм, пойдем.

Игнат бесцеремонно тянет меня за собой, совершенно не заботясь о том, что я за ним не успеваю.

– Что ты творишь?! – предпринимаю попытку возмутиться, дергаю руку.

Но все без толку. Муж будто обезумел. Слетел с катушек. В нем было столько злости по отношению ко мне, что я ее чувствовала кожей.

Открыв передо мной дверь Майбаха, он жестко усадил меня на сиденье.

– Игнат, прекрати себя так вести. Ты меня пугаешь!

Не стала лгать мужу, потому что его грубость по отношению ко мне переходила все границы. Его действия причинили мне боль и не только физическую: сердце саднило, обливаясь кровью. Оно не хотело верить в то, что прошлого уже не вернуть. Я с горечью смотрела на мужа. Смотрела и понимала, что не смогу его простить. Он рвет последние нити, которые нас с ним связывают. Рушит еще не сгоревшие мосты.

– Да ты не бойся, детка. И не нужно меня демонизировать. Я из-за тебя принципами своими не поступлюсь. Вот, ознакомься. Может, хоть теперь ты прекратишь из себя строить несчастную жертву.

Муж, достав пластиковую папку с документами, небрежно кидает ее мне на колени.

Опирается согнутыми в локтях руками на крышу автомобиля, нависая надо мной. У меня ступор. Я медлю. Почему? Не могу сообразить от волнения, что там может такого быть, что Игнат себя ведет со мной так по-свински.

– Ну, что?! – ухмыляется муж. – Тебе ведь и открывать не нужно. Так ведь. Ты и сама прекрасно знаешь, что там.

Скрипнув зубами, трясущимися от волнения пальцами, откидываю твердую обложку. Взгляд тут же вылавливает знакомые формулы. А название говорит само за себя. «Независимая лаборатория».

У меня на коленях лежит тест ДНК. Вцепившись в края папки, подношу ближе к лицу. Читаю самое важное.

Предполагаемый отец: Гурьев Игнат Григорьевич

Ребенок: Гурьева Кира Игнатовна

Совпадений 0%

Вывод: отцовство исключено.

Не может этого быть. На всякий случай еще раз читаю шапку с названием клиники. Нет. Оно другое. Свекровь мне показывала тест из другой клиники.

– Но этого не может быть! Игнат! Этого не может быть, – поднимаю глаза на мужа. – Кира – твоя дочь.

Лицо мужа каменеет. Губы превращаются в тонкую линию. Скулы так напряжены, что из-под ворота рубашки видно натянутые жилы.

– Да что ты?! – хрипом вырывается из его рта ироничное. – Листай дальше. Ну…

Я уже понимаю по его жесткому взгляду, что дальше не будет лучше…

Пальцы, превратившиеся в ледышки, отказываются слушаться. Тяжело вздыхая, беру себя в руки и переворачиваю лист.

Тест на отцовство! Еще один. Сразу смотрю на результат. Там то же самое, вот только клиника другая. Бред.

– Еще, Ксения! Листай дальше, – рычит Игнат.

И я листаю. Один. Два. Три. И все одно: отцовство исключено.

– Боже! Накрываю рот ладонью! Боже! – мне становится дурно.

Мне плевать на все эти тесты. Плевать. У меня, кроме Игната, никого не было. Я мужу не изменяла. Тогда… У меня перед глазами заплясали мошки.