– Одна эта фотография стоит сотни слов, – пробормотал себе под нос Артур.

Из кухни шел запах свежесваренного кофе. Артур снял пиджак, бросил его на спинку дивана и направился в кухню. Мерилин вручила ему небольшой поднос, на котором стояли чашка с кофе, молочник со сливками и сахарница. Артур пил кофе мелкими глотками, с удовольствием наблюдая за тем, как суетится в кухне очаровательная хозяйка.

Мерилин не смотрела на него. Открыв холодильник, она спросила через плечо:

– Вы ужинали?

– Съел горсть орешков… – Артур невольно поморщился, вспомнив о Келли.

Холодильник Мерилин был набит настоящей едой. Он заметил масло, сыр, овощи и фрукты. Мерилин нравилась ему все больше и больше.

Она достала масло, яйца, сыр и грибы.

– Омлет вас устроит? – спросила она.

– Я съем все, приготовленное вашими руками.

Артур скользнул взглядом по ее стройной фигурке.

– Вы не изводите себя физическими упражнениями? – Его вопрос прозвучал скорее как утверждение.

Мерилин бросила на него удивленный взгляд и покачала головой.

– Я посещаю бассейн. Почему вы спросили об этом? Вы считаете, я должна сбавить вес?

– Мерилин, больше всего мне нравится в вас то, что ваша красота естественна.

– Пейте кофе, – насмешливо сказала она.

Выложив огромный омлет на тарелку, Мерилин поставила ее перед гостем и снова отвернулась к плите. Но Артура это не устраивало, при таком раскладе он чувствовал себя посетителем ресторана. А ему хотелось представить, будто он сидит за семейным столом.

– А для вас омлет? – спросил он.

– Я уже поела, – ответила Мерилин.

– Я не учился в школе этики, но мне все равно как-то неловко сидеть и есть, когда вы стоите у плиты. Составьте мне компанию.

Мерилин налила себе кофе и неохотно села за стол – правда, стул она выбрала не тот, который стоял рядом со стулом Артура, показав тем самым, что не рискует находиться слишком близко к нему.

Артур улыбнулся, давая ей понять, что она трусиха, и приступил к омлету. Уже после первого кусочка он подумал, что никакое блюдо, даже в дорогом ресторане, не может сравниться по вкусу с этим омлетом. Грибы были сочнее, сыр острее, яйца вкуснее, а тосты нежно хрустели.

– Это что-то необыкновенное, – нахваливал он омлет.

Артур вспомнил, как переживал, когда Мерилин избегала его, и поэтому сейчас, находясь рядом с ней в ее квартире, ощущал себя счастливейшим человеком. Его уже не мучило чувство вины за попытку развалить семью. Теперь оставалось только вытянуть из Мерилин Признание, что она не замужем и что он нравится ей. После этого у них начнется головокружительный роман.

Артур съел все до последней крошки и затем навязался в помощники мыть посуду. Мерилин возражала, но он втиснулся рядом с ней в небольшое пространство между раковиной и разделочным столом. Она мыла, Артур вытирал. Их руки невольно соприкасались, и каждый раз, когда это происходило, по телу Артура пробегала нервная дрожь.

Он скосил глаза на Мерилин, щеки у нее были красными. Он подумал, что это от горячей воды, льющейся из крана.

– Ну… – произнесла Мерилин, вытирая полотенцем руки.

– Может, сыграем в карты? – предложил Артур, хватаясь за соломинку. Ему не хотелось уходить от Мерилин. Заметив ее удивленный взгляд, он добавил: – На раздевание.

Мерилин засмеялась.

– Я плохо играю в карты. – Хрипловатые интонации ее голоса возбуждали Артура.

– Я буду джентльменом и дам вам фору. – Артур скользнул по ней взглядом, и на этот раз происхождение ее румянца не имело никакого отношения к горячей воде. – Я думаю, на вас шесть предметов одежды, включая носки. Угадал?

Мерилин поджала губы, но в ее глазах плясали веселые чертики. Артур не знал, чего ожидать от нее – пощечины или продолжения игры.

– Тепло, – ответила Мерилин, показав на свои ноги в домашних туфлях. – Это не чулки, а колготки, значит, один предмет.

– Ладно, пусть будет пять предметов. На мне… дайте подумать… галстук, сорочка, брюки, трусы, майка, носки. Итого семь. Я сниму с себя две вещи, чтобы быть с вами на равных.

Артур заметил, что Мерилин отчаянно пытается скрыть очередную улыбку.

– Какие? – спросила она.

Артур ухмыльнулся.

– Носки, конечно.

В воздухе витало напряжение, которое мог разрядить только поцелуй. Артур чувствовал, что, если он поцелует эти нежные приоткрытые губы, его быстро спровадят. С другой стороны, это может ускорить признание Мерилин в том, что она не замужем. Не говоря уже о том, что он должен каким-то образом дотронуться до нее, прежде чем она попросит его уйти.

Артур протянул руку и расстегнул серебряную заколку, державшую ее волосы. Мерилин вздрогнула. Рыжие пряди рассыпались по ее плечам.

Он показал ей заколку.

– Это тоже предмет туалета, – сказал Артур. – Я не могу допустить, чтобы вы настолько опередили меня.

Мерилин скрестила руки на груди. У нее было обиженное и в то же время радостно возбужденное лицо.

– Артур, это уже чересчур, – укоризненно сказала она.

– Ну же! – подбодрил он ее. – Я думаю, что игра со мной намного интереснее того, чем вы занимались до моего прихода.

Глаза Мерилин сверкнули лукавством.

– Это зависит от того, сколько удовольствия вы получите, когда подпишете контракт с «Файтс спорт».

– Такая красивая да еще работящая, – шутливо заметил он. – Черт, как жаль, что вы замужем!

Артур только пошутил, но, сказав эти слова, он сразу пожалел об этом. Мерилин густо покраснела и посмотрела на свое «обручальное» кольцо так, будто видела его впервые.

– Но я замужем, – сухо сказала она.

Ничего не поделаешь, подумал Артур, надо считаться с этим несмотря на то, что мужа как такового нет и в помине.

Артур надел пиджак.

– Мне пора, – сказал он. – Спасибо за ужин.

– Я вызову такси.

– Не нужно, я хочу пройтись, подышать свежим воздухом. Больше не работайте сегодня. Это приказ.

– Но завтра совещание, – возразила Мерилин. – Я хотела закончить проект предложения для «Файтс спорт».

– Расслабьтесь, – посоветовал Артур. – Когда закончите, тогда и занесете Марте. Вам даже не надо встречаться с большим серым волком для этого.

– Я не…

Артур, стоявший уже около двери, увидел, как Мерилин снова покраснела.

– Не избегаете меня? Рассказывайте сказки. Но ваша интуиция вас не обманывает.

– Да? – произнесла Мерилин так, словно хотела, чтобы он доказал ее неправоту.