– Объясните понятнее, месье, что вам от меня угодно. Я не совсем хорошо понимаю вас, – на всякий случай решила подстраховаться Катрин.

Де Водрель понимающе улыбнулся и кивнул.

– Напротив, мадемуазель, я вижу, вы уже все поняли. Что ж, так и должно было быть. Наш общий друг, месье Баррас, писал, что вы весьма понятливая девушка. В таком случае не будем тратить времени на пустую болтовню. – Он слегка придержал лошадь, и Катрин пришлось сделать то же самое. – Согласно инструкциям, вы должны были узнать имя нужного нам человека, когда окажетесь на английской земле. Теперь вы здесь и, я полагаю, дальше тянуть бессмысленно. Пришло время открыть вам его имя и титул.

– Ну так не тяните и сделайте это поскорее, – с отвращением проговорила Катрин. Казалось, еще немного – и ее стошнит от этого человека.

– С превеликим удовольствием, сударыня, – насмешливо отвечал де Водрель. – Тем более что сейчас осуществить задуманное будет гораздо легче, чем ожидалось вначале. Нет, кто бы мог подумать, что все получится так гладко! Похоже, нашему другу Баррасу и впрямь покровительствует сама судьба. Сперва случилось так, что именно Джейсон Стенфилд оказался тем, кто согласился переправить вас в Англию, а потом… потом все пошло как по маслу.

– Может, прекратите говорить намеками?

– Да какие уж тут намеки, мадемуазель! Время намеков закончилось. После знаменательного бала во дворце Дерби уже никто не сомневается, что граф Мелвернский к вам отнюдь не равнодушен.

– Граф Мелвернский? Но при чем здесь он? О, прошу вас, только не впутывайте в это мерзкое дело Джейсона! – измученным тоном вымолвила Катрин и застыла, поразившись тому, что чуть ли не впервые назвала своего ангела-хранителя по имени. Ответом на ее слова был оглушительный смех. Взглянув на де Водреля, Катрин побледнела еще сильнее. То, о чем она уже начала догадываться, было настолько ужасно, что она не желала в это верить.

– Ну что, сударыня, вы наконец догадались? Неужели еще нет? Ну же, напрягите свои женские мозги! – язвительный голос Водреля доносился до Катрин, будто сквозь плотную завесу.

– Вы хотите сказать, что это лорд Стенфилд тот человек, которого я должна ограбить?

– Ну зачем же так грубо, мадемуазель! – француз недовольно поморщился. – Не ограбить, а изъять необходимые бумаги из его тайного хранилища. Мы – не грабители, сударыня, мы не собираемся брать ничего чужого, а желаем лишь вернуть свое!

На пустынной аллее парка появилось несколько всадников. Шевалье де Водрель сделал Катрин знак замолчать. В каком-то полубезумном отрешении девушка ждала, пока нарядная кавалькада проследует мимо и скроется за поворотом извилистой песчаной дорожки.

– Итак, сударыня, теперь вы все знаете, – быстро заговорил Водрель, украдкой поглядывая, не появился ли поблизости кто-нибудь еще. – Теперь послушайте, как вам надлежит действовать. Ни сегодня, ни завтра вы не встретите графа Стенфилда в Лондоне. По последним сведениям наших агентов, вчера вечером он спешно уехал в свое кентское имение и пробудет там не меньше недели. Отлично, вот вам и карты в руки – поезжайте туда и приложите все возможные усилия, чтобы еще больше расположить его к себе. Мы почти уверены, что тайник находится либо в спальне графа, либо в прилегающих к ней апартаментах. Но проникнуть туда практически невозможно – это крыло дома тщательно охраняется. Однако мне точно известно, что одна особа женского пола периодически там бывает. Это небезызвестная вам мадам Флери. Но о том, чтобы подкупить ее, нечего и думать – она все расскажет Стенфилду. Но если граф способен доверять одной женщине, он наверняка сможет довериться и другой, нужно только постараться… Вот вы и займитесь этим ради спасения бедного отца, который, осмелюсь вам напомнить, все еще томится в тюрьме Консьержери, пока вы тут развлекаетесь. И не забывайте о том, что месяц, данный вам на выполнение этого важного поручения, уже истекает. До конца срока осталась всего неделя.

Де Водрель вопросительно смотрел на Катрин. Она уже пришла в себя от услышанного, но не могла найти слов для ответа. Разумеется, ради спасения отца ей придется выполнить то, что требуют от нее эти негодяи, но едва ли после содеянного сможет сохранить к себе уважение. Предать Джейсона… Десятки раз за последние минуты она повторяла про себя столь дорогое для нее имя, словно прося защиты. Но в этот раз граф Стенфилд не сможет ни в чем ей помочь. Потому что она будет действовать против него в союзе с его врагами. Да как вообще она сможет жить после такого?! Жить, приняв на душу тяжкий грех – предательство любви. Ибо она будет вынуждена предать человека, которого полюбила всем сердцем.

– Сюда опять кто-то едет, сударыня, – поджав тонкие губы, проворчал де Водрель. – Ну же, что вы мне скажете? Вы сделаете то, чего от вас ждут друзья?

– Ваши друзья, не мои, – с ненавистью проговорила Катрин. – Да, шевалье, вы можете передать своим друзьям, что я выполню свое обещание.

– Когда все будет закончено, я найду возможность увидеться с вами.

Де Водрель пришпорил коня и вскоре исчез из поля зрения Катрин. Постояв минут пять без единой мысли в голове, девушка направила Мерлина к выходу из парка. Если ей повезет и Вирджиния еще не вставала, она сможет незаметно пробраться в свою комнату и сказаться больной. Вряд ли сегодня она будет в состоянии отправиться с сестрой на какой-нибудь великосветский прием.

– Так что же, дорогая, ты решительно не едешь с нами в Ринделл-холл?

Вирджиния сделала круг по комнате и грациозно опустилась на маленький изящный пуфик, предварительно расправив пышные юбки. Приподнявшись, Катрин виновато взглянула на сестру из-за розовых занавесок резной кровати. Они были так добры к ней все это время – и Вирджиния, и маркиз Энтони Кемпбелл, – что обманывать их казалось просто чудовищным. Стараясь не думать о том, что произойдет, если обман раскроется, Катрин устало опустила веки и коснулась горячего лба тыльной стороной руки.

– Прости, Вирджиния, но я просто не в состоянии. Похоже, что бурная светская жизнь оказалась мне не по силам. Я чувствую себя так, будто не спала десять ночей подряд. Мне действительно нужно отдохнуть.

– Если тебе в самом деле так плохо, тогда лучше остаться дома, – чуть подумав, согласилась Вирджиния. – В конце концов, мы расстаемся всего на пару дней. Послезавтра мы с Тони уже вернемся в Лондон. Единственное, о чем я сожалею, что ты не побудешь на празднике у леди Ринделл и не увидишь настоящего английского средневекового замка.

Поцеловав сестру на прощание, маркиза еще раз уточнила, не требуется ли Катрин ее помощь, и покинула спальню. Муж леди Кемпбелл тоже поднялся, но, прежде чем последовать за супругой, на минуту задержался возле кровати свояченицы.

– Катрин, вам и впрямь ничего не требуется на эти два дня? – спросил он, внимательно вглядываясь в ее побледневшее лицо. – Давайте я хотя бы оставлю вам некоторую сумму на расходы. Те деньги, что я давал на прошлой неделе, наверняка уже закончились.

– Ах нет, благодарю вас, Энтони, у меня еще немного осталось, – поспешно пробормотала Катрин, чувствуя, как ее щеки начинают заливаться краской стыда. Ей всегда было неловко принимать заботу Энтони Кемпбелла, так как вслед за тем она неизбежно представляла, как он станет презирать ее, когда она сбежит во Францию. И если Вирджиния еще сможет как-то простить и оправдать сестру, то все остальные…