– Никуда я с тобой не пойду! – упрямо сказала Ева.

Филат драматично вскинул руки:

– Как это не пойдёшь? Ты ещё спасибо скажи, что я с тобой вожусь! Только подумай, во что ты меня впутала! Мало того что четырёх магзелей упаковала – ты ещё им карманы пропылесосила!

– Я?!

– А кто – не я же! Кого они видели? Тебя! Я остался за кадром. Кого паутиной подцепили? Тебя! Жёлудь чей в кармане? Твой! Рыжьё у кого? У тебя! Я-то тут при чём?.. У меня магии меньше, чем у новорождённой феи, не отведавшей ещё цветочной пыльцы!.. Ну всё! Если помощь не нужна – тогда пока! – И Филат небрежно пошёл, сунув руки в карманы.

Ева, опомнившись, догнала его:

– Я с тобой!

– Прекрасно! Теперь под мост!.. Ставим себя на их место. Сбежала девчонка с рыжьём… ухлопала четверых… какой будет их ответный ход?

– Эй! Неправда! – возмутилась Ева.

– Привыкай: у магзелей правды нет, есть факты… Первым делом подтянут силы и оцепят площадь. Кого-то пошлют проверять электрички, кого-то в метро… – Внезапно Филат поймал Еву под локоть, заставив её обогнуть тумбу с театральными афишами.

– Зачем? – задыхаясь от быстрой ходьбы, выдохнула Ева.

– Как зачем? Посмотри на афишу!

– И что?

– Внимательнее посмотри!

Спектакль назывался «Чудес не бывает». И тут же сами факты доказывали обратное. Лицо с бумажной афиши ёрзало глазками по улице.

– Не бойся! Он только вблизи видит! Ишь чего учудили! Афиши оживили и шпионить заставили… Сколько ж магров надо было ухнуть! – Филат покачал головой. – И тот пост у турникетов! Целых пять магзелей! Там обычно и одного не стоит… Кому-то ты очень насолила! Вот только интересно – кому? Рыжья-то у тебя не особо много… – Филат цокнул языком и вдруг потянул Еву направо, к магазину с зеркальной витриной. – Давай мы тебе внешность слегка подправим! Конечно, серьёзные маги, которые выше четвёртого уровня, тебя и под мороком увидят, но против афиш и прочей мелочёвки сработает на ура!

Он ещё только обещал, а из кармана уже была извлечена грязная соломенная шляпа с цветочками – крошечная, не больше рублёвой монеты. Стожар подул на шляпу, заставив её увеличиться, после чего нахлобучил её Еве на голову.

– Вот теперь вы красавица! Очень-очень вам идёт! Ещё бы шарфик добавить! Лучше всего светленький! – сказал он льстивым женским голосом, явно украденным у какой-то продавщицы.

Филат развернул Еву за плечи и придвинул к зеркальной витрине. Ева увидела мощную, как ярмарочный борец, старуху, ярко накрашенную, недовольную, всем своим видом сообщающую: «Сегодня я никого ещё не разорвала в клочья!»

– Ой, мама!

– Какая же это мама? В том магическом магазине, где я это… выменял, на шляпке было написано «Кошмар апа». Баба-яга, стало быть… Вот теперь пусть афишки тебя сколько угодно разглядывают! А мы прорываемся к Кызыл Майдану!

– Куда-куда?

– Ты что, не местная? Кызыл Майдан – Красная площадь. Но на сам Кызыл Майдан нам не надо. Нам поближе, в «Тихую пристань». – Филат перестал играть с голосами и стал серьёзным. – Местечко, конечно, сомнительное. Зато туда магзели меньше чем отрядом не суются, да и то не часто!

– А что это за «Тихая пристань»?

– Трактир один, для своих… Надеюсь, меня там не забыли. Тут недалеко, на Сретенке!

– Далековато.

– Мы по-умному срежем, через старую Пушкарскую слободу. Артиллерии фузилеры там проживали и пороховые мастера. А уж вдовы пушкарские – это отдельная тема! В сказках стожарских о них рассказывается! Знаешь, что такое вдова пушкаря? Это царь-пушка, да ещё умноженная на царь-колокол! Пушкари вечно глухие были, с ними по-тихому нельзя. Так что вдовы у них шёпотом скажут – свечки гаснут! – Выражение лица у Филата стало восхищённое, даже просветлённое. Вспомнилась ему мама-стожарка, праправнучка пушкарской вдовы. И как она открывала голосом форточки, а уж чашки, которые она бросала в стену, не осколками падали, а рассыпались в пыль. – А через слободку, стало быть, к купцу Малюшину, в «Тихую пристань»… – продолжал Филат. – Сретенка, дом девять. Меблированные комнаты, торговые лавки, аптека и трактир. Не знаешь Малюшина? Он, правда, умер лет двести назад, так что теперь его редко когда встретишь.

Поняв, что жизнь никогда уже не будет прежней, Ева издала долгий воющий звук. Стожар внимательно прислушался к её вою.

– У тебя, часом, оборотней не было в роду? Уж больно натуралистично воешь… Ты не бойся сознаться… Мы, стожары, по легенде от керкопов свою историю ведём. Был такой народец, который у Геракла палицу и шкуру немейского льва одолжил. Геракл обозлился, в погоню кинулся, чуть их всех не перебил. А я так думаю, что смотреть Гераклу лучше надо было! Наверняка где-то в траве монетка медная лежала или огрызок. А он так сразу руки распускать – нехорошо!

– Так это ведь давно было!

– Давно. Но всё это в стожарских сказках осталось. А вот, к примеру, Карл Великий – ну в честь которого все правители стали называться королями, – был очень толстый. Но тогда большой живот был настолько в диковинку, что женщина, едва увидев толстого мужчину, сразу в него влюблялась. Думала, может, раз он такой толстый, то и я с голоду не помру, и детишки как-нибудь прокормятся. И вот он, этот Карл, настолько часто ел, что даже ночью у его кровати стоял золотой кубок с вином и на серебряном блюде лежал кусок жирного мяса. И тут однажды он просыпается, начинает шарить – и видит, что блюдо с кубком исчезли, а на их месте стоит деревянная миска с варёным горохом и горшочек с чистой водой. Ну разве не прелесть! За водой-то стожарам шут знает куда бегать пришлось!

Беседуя с Евой, Филат задумчиво поглядывал на неё. Соображал, решал для себя, сомневался. Словно усматривал в Еве что-то очень его интересующее, но вместе с тем и не знал, как к этому подступиться.

– Ножками… Ножками работаем. Стожара ноги кормят! – приговаривал он.

Ева стожаром не была, и его скорость выдерживала с трудом. Филат ловко петлял между домами, предпочитая тихие переулки оживлённым улицам. Если где-то попадался забор, он не смущался и быстро, раньше, чем Ева успевала испугаться, почти перебрасывал её через него. Потом и сам перебирался. В худых руках его таилась сила железа. Карабкался он с лёгкостью необыкновенной. Где можно было зацепиться хотя бы пальцем, он тут же цеплялся, перехватывался и карабкался дальше. А уж прыгучестью обладал кошачьей. На преграды выше своего роста заскакивал, просто коснувшись их рукой.

Но сам Филат был собой недоволен:

– Ослаб я как-то… Год в ларце – скверная штука!.. Устала?.. Потерпи ещё чуть-чуть… Перемахнём на ту сторону строительного котлована, дальше лёгонькая двухметровая стеночка – и мы почти на месте… Так – пара-тройка улиц! Давай подсажу! Как упадёшь – вопи!

Упав, Ева действительно завопила и сразу тревожно вскинула глаза. С ближайшей остановки на неё изумлённо глазели человек десять. Толкнув Филата локтем, она незаметно показала ему на них: